Несокрушимо

— Привет, — сказал я тихо, борясь с желанием подойти, положить руки ей на бёдра и притянуть её к себе.

— Привет, — она улыбнулась. — Рада, что ты всё ещё здесь. Прости, что задержалась — дети заставили меня рассказать «Ночь перед Рождеством», как я делала, когда они были совсем маленькими.

— Ты можешь рассказать ее наизусть?

Она пожала плечами.

— Один из моих скрытых талантов. Вот, — она протянула мне один из бокалов. — Я налила нам немного скотча из секретного запаса моего отца в библиотеке. Только не выдавай меня.

Я рассмеялся, принимая бокал.

— Спасибо. И, кстати о талантах, — я кивнул в сторону фотографий. — Ты сделала их?

Она взглянула на них.

— Да. Давно.

— Они прекрасны, Сильвия. У тебя настоящий талант.

— Спасибо, — она сделала глоток скотча. — Я думала поговорить с родителями о том, чтобы сделать новые фотографии для сайта и социальных сетей. Ты знаешь, кто сейчас этим занимается?

— Раньше, кажется, Фрэнни, но после того, как она ушла в свою кондитерскую, соцсети, похоже, немного забросили. Поговори с Хлоей — думаю, она в курсе.

— Хорошо. Надо же как-то быть полезной здесь, правда? Только вот я не так уж и много умею.

Она сказала это в шутку, но в её словах было что-то серьёзное.

— Сильвия, ты умеешь очень многое.

— Например?

— Ты потрясающая мама. Ты талантливый фотограф. Ты быстро учишься. Ты отлично разбираешься в соцсетях. Ты просто замечательно общаешься с людьми — ты можешь найти общий язык с кем угодно.

Она махнула рукой, будто это пустяки.

— Общаться с людьми — не так уж сложно.

— Ты шутишь? Это сложно, но ты делаешь это так легко. На днях я слышал, как Ноа сказал Мег, что она должна обязательно затащить тебя в совет его фонда для ветеранов и собак-поводырей, потому что он уверен, что ты сможешь выбить крупные пожертвования.

Она хихикнула, снова потягивая скотч.

— Ну, в этом я действительно хороша.

— Видишь? — я слегка толкнул её локтем. — Так что не недооценивай себя. У тебя много талантов.

— Я с нетерпением жду, когда смогу поработать в винодельне, — ответила она. — Хотелось бы научиться делать это хорошо. Конечно, я пока не готова заменить Хлою на посту менеджера, но, может быть, в будущем…

— Легко представляю тебя на этом месте. Твоя жизнь здесь только начинается, Сильвия. Ты можешь всё, что захочешь.

Она подняла на меня глаза, и я почувствовал, как кровь сильнее заструилась в жилах. Наши руки всё ещё соприкасались. Мой взгляд опустился на её алые губы, и я на мгновение представил вкус виски на них.

Её подбородок чуть приподнялся. Я наклонился, услышав её короткий вдох.

Но затем пришёл в себя, поднял стакан и залпом допил оставшийся напиток.

— Ну что, начнём?

— О, да. Хорошая идея. — Она немного смутилась, поставила стакан на стол.

Сняв пиджак, я небрежно бросил его на подлокотник дивана, а затем последовал за ней на кухню и в гараж. Вместе мы внесли больше дюжины подарков, уже завернутых и подписанных для её детей от имени Санта Клауса.

— А что в этой большой коробке? — спросил я, указывая на прямоугольный свёрток с надписью «Для Китона».

— Телескоп, — сказала она. — Китон давно его хотел. Он увлекается астрономией. Думаю, это всё из-за «Звёздных войн».

— Эй, если «Звёздные войны» вдохновляют детей на изучение астрономии — это чертовски круто.

— Надеюсь, я смогу разобраться, как его собрать. Я не очень хороша в механике, как, впрочем, и мой папа, несмотря на его рассказы.

Я рассмеялся.

— Буду рад помочь. Просто скажи.

Когда все подарки были аккуратно разложены под ёлкой, мы встали рядом, любуясь результатом.

Это напомнило мне моё детство, те моменты, когда мы с братьями спускались вниз и видели горы подарков от Санты. Конечно, их было меньше, и упаковка не такая красивая, но это было доказательством, что Санта существует и что я был достаточно хорош, чтобы заслужить его подарки. Мы разрывали упаковки все одновременно, и гостиная превращалась в хаос из обёрток и лент, но даже моя аккуратная мама не возражала. Она и папа садились на диван с кофе и делали вид, что удивлены каждому нашему подарку, прося показать их поближе, говоря, что, конечно, можно начать играть прямо сейчас. Затем они шли на кухню готовить завтрак вместе — мама жарила яйца и бекон, а папа готовил картофельные оладьи с нуля. Лучшие рождественские утра. Я чертовски хотел вернуть то чувство, и только семья могла подарить его. Как, чёрт возьми, муж Сильвии мог всё это разрушить?

На мгновение я позволил себе небольшую фантазию — Сильвия моя жена, мы в своём доме, и мы вдвоём, тихо и весело раскладываем подарки для наших детей.

Вот как это могло бы быть, подумал я, вернувшись с вечеринки в нарядной одежде, быстро и тихо укладывая подарки под ёлку, смеясь немного, потому что мы чуть выпили, на дворе Рождество, и у нас есть всё, о чём можно мечтать. А потом мы поднимемся наверх, я расстегну её красное платье, она расстегнёт мою рубашку, и мы займёмся любовью, даже если устали и знаем, что встанем с рассветом, чтобы наблюдать, как наши дети с восторгом распаковывают подарки. Возможно, её волосы будут растрёпаны, а под глазами слегка размажется тушь, но я взгляну на неё и пойму, что женат на самой сексуальной, невероятной женщине в мире.

Я видел это слишком ясно. Это ненормально. Что вообще было в этом дорогом виски?

Рядом Сильвия вздохнула.

— Я даже не уверена, что они до сих пор верят в Санту, но я не собираюсь лишать их этой иллюзии. У них и так много забрали в этом году.

— Да.

— Эй. Всё в порядке?

Сильвия легко потянула меня за рукав.

— Да.

— О чём ты думаешь?

Я повернулся к ней лицом, говорил тихо, но твёрдо:

— Какая замечательная ты мать. Твои дети — счастливчики, что у них есть ты.

Она опустила глаза.

— Не уверена в этом.

— А я уверен. — Я поднёс пальцы к её подбородку и поднял её лицо. — Я многое знаю.

— Например? — прошептала она.

— Я знаю, что твой муж был самым удачливым ублюдком на свете. Я знаю, что ты — самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал. И я знаю, что мне нужно уйти прямо сейчас, пока я не сделал глупость.

Её губы приоткрылись. Она резко вдохнула, грудь поднялась.

— Какую глупость?

— Например, вот такую.

Я запустил обе руки в её волосы и прижался губами к её губам. Это был не тот первый поцелуй, который я представлял в ту ночь в винодельне — не нежный, осторожный обмен вкусами, не робкое прикосновение вином смоченных языков. Это был горячий, обжигающий, насыщенный виски поцелуй, который вытеснил весь кислород из комнаты. Мои губы широко раскрылись, обхватив её губы, мой язык проникал между ними. Моё тело изгибалось над её, сердце громко стучало в груди. Её спина слегка прогнулась, и я почувствовал, как её грудь прижалась ко мне. Её руки скользнули вверх по моим бокам, обхватили спину, а потом она шокировала меня, опустив ладони вниз и сжав мою задницу, притягивая меня ещё ближе.