Невеста

Ярик кивает, и мне ничего не остается, как вручить Северянину второго младенца. Освободив руки, приседаю и поспешно собираю вещи.

— Это обычная ситуация у нас, поэтому… Надя странно на меня посмотрела, когда я заявила, что полечу на форум одна… — бормочу я. — Очень странная. Мы снова палимся.

— Вкусно? Серьезно? Дашь попробовать? — тем временем спрашивает чужой опасный дядя у моих воспитанных мальчиков.

И те оба, наивно улыбнувшись, совершенно не жадничая протягивают лакомство. Размокшее печенье.

Оно, разумеется сыпется и мажется. Картина становится настолько забавной, что я… просто не могу не рассмеяться.

— Спасибо, какая щедрость. Достаточно… ладно, спасибо, очень вкусно. Давай еще, — посмеивается Давид, угощаясь.

Жуёт с неожиданной сосредоточенностью. Потом кривит рот и с серьезным видом произносит: — Интересная текстура.

Я заливаюсь смехом.

— Ты весь в этой интересной текстуре.

— Можешь помочь? У меня руки… немного заняты.

— Как жаль, что их всего двое… — тяну я свою фирменную шутку и достаю салфетки.

Первым делом вручаю детям по новому печенью, потом вытираю Давиду подбородок. Не буду врать, рука немного дрожит, я не планировала его касаться, после наших горячих обнимашек.

Именно в этот момент, когда мы непроизвольно создаем картину идеальной семьи у входа в гостиницу, к нам целенаправленно подходят мужчина и женщина. Очевидно, что они пара, потому что держатся за руки. Лет пятьдесят на вид, красивые, стильно одетые европейцы.

Мужчина сразу протягивает руку Давиду и называет его имя. А потом выдает долгое приветствие на итальянском, плавно переходя в конце на английский.

Давид в ответ кивает и оттопыривает ладонь, мужчина по ней ударяет, рассмеявшись.

Они перебрасываются парой фраз на английском, причем Давид дважды повторяет имя Эрик, которое кажется смутно знакомым. Где я могла его слышать в кубанской станице? Ощущаю легкое, но стремительно нарастающее беспокойство.

Женщина представляется Ноэми, улыбается и пожимает мне сразу две ладони. А потом тепло обнимает. От нее исходит мощный поток доброты, и я обнимаю в ответ. Эрик тоже пожимает мне руки.

Я отчетливо слышу слово «споса».

Я не понимаю, Давид же чуть мешкает, словно размышляя, а потом кивает, дескать, верно.

— Что он имеет в виду? — спрашиваю у Давида с улыбкой. — Что это значит?

— Придется подыграть, — говорит Давид.

— В чем?

— Ah, finalmente! Давид! (Наконец-то!) — Эрик, видя мое смятение, добавляет на английском: — Мы так долго ждали встречи.

— Oh, scusate, io odio parlare in inglese! (О, простите, я ненавижу говорить на английском!) — Ноэми тоже переходит на английский: — Английский не мой любимый язык, но я не могу сдержаться — у Давида просто невероятно красивая невеста!

— И, судя по выражению твоего лица, друг мой, ты безнадежно пропал.

Давид, продолжая улыбаться, говорит на русском:

— Рада, познакомься. Эрик Фонтане — архитектор, благодаря которому наш проект отеля будет не просто успешным, а культовым. А это его жена, Ноэми.

— Невеста? — переспрашиваю с улыбкой: — Ты вообще в своем уме? Я замужем.

— Не сорви нам проект. Эрик человек верующий и честный. И расценки у него поэтому божеские. Думаешь так просто развернуть стройку в нашей станице?

Я улыбаюсь максимально мягко:

— Я тебя ненавижу.

И мысленно добавляю: за это испытание.

— Давай попозже.

Перехожу на английской:

— Приятно познакомиться! К сожалению, мой итальянский на нуле. И английский весьма средний.

— Ничего страшного, — улыбается Ноэми. — Милая, ты выглядишь потрясающе! Это понятно? — Она достает телефон, включает переводчик и говорит на итальянском, потом показывает мне экран, а там написано: — Я сразу сказала Эрику: у Давида не может быть просто так подруги — только женщины, ради которых можно потерять голову! А чьи же это славные детки?

— Мои.

— Обожаю детей! У меня самой четверо сыновей. Прекрасная, чудесная пара! Нам нужно лучше узнать друг друга. Где вы остановились?

— Где остановилась наша прекрасная пара? — обращаюсь я к Давиду.

Он кивает на отель и слегка прищуривается.

— Вы же поужинаете с нами вечером? — уточняет Эрик. — Не терпится узнать невесту Давида получше.

Я отрицательно качаю головой.

— Разумеется, — произносит Давид. — Мы именно так и планировали.

Глава 28

Северянин

Когда они заходят в фойе гостиницы, в глазах Рады сверкают молнии ярости.

— Ни за что на свете, — шипит она. — Ты не заставишь меня это сделать. Боже, как здесь красиво!.. Но это ничего не меняет, я не собираюсь притворяться твоей невестой! Давид…

Она резко поворачивается и замолкает. Глаза будто заволакивает пеленой, а губы трогает улыбка. Столь сильная положительная реакция у Радки не на Давида, разумеется, он прекрасно понимает, что она улыбается детям. Но все равно жадно ее рассматривает. Скучал, мать его. Еще как.

Дети удобно устроились в его руках, их маленькие ладони на его плечах. Давид несколько раз в минуту проверяет, крепко ли держит сыновей, слегка напрягая пальцы. Боится сжать слишком сильно или, наоборот, ослабить хватку. Многовато ответственности для человека, который владеет и руководит крупным бизнесом.

Рада переводит глаза на него. В них мелькает холод и привычная ненависть, она всегда так на него смотрела — с первой встречи, когда была еще совсем девочкой. «Пугаю детей», — мелькнуло тогда в голове и унеслось прочь.

Пугает и еще как.

Он об этом размышлял и много, но больше по ночам в одиночестве. Днем старался не зацикливаться.

А еще в ее чуть наивном взгляде всегда читалось отвращение с привкусом неловкости. Рада выдерживала максимум пару секунд, а потом неизменно отводила глаза.

Все отводили.

Красивым людям успех дается проще. В любой, мать ее, сфере. Чушь о принятии себя и красоту души придумал никто иной, как сам дьявол, и распространил среди дрянных психологов. Те записали ее разными словами и упаковали в книжки в ярких обложках, разложили на полках в магазинах. Не у всех есть возможность улучшиться. Но если можешь, сделай это, увидишь, насколько жить станет легче. Попробуй ради выгоды.