Неживая, Немертвый

— Развлекаетесь ментальным шпионажем, Ваше Сиятельство? — Дарэм вздохнула и, коротко коснувшись губами графского бока, села, заправляя за уши лезущие в глаза волосы.

— Хорошо знаю людей, — фон Кролок усмехнулся, и Нази невольно хмыкнула в ответ. Он лежал поверх покрывала, спокойно позволяя ей рассмотреть себя в мельчайших подробностях, и вид у него был такой, словно они по-прежнему вели светскую беседу, сидя возле камина. Впрочем, стесняться графу, даже без учета трех сотен лет посмертия, было абсолютно нечего. — Кстати, не думал, что до этого однажды дойдет, но я вынужден напомнить тебе: кусать людей — это моя обязанность. К тому же ты промахнулась. Если бы ты спросила у меня, я бы сказал, что целиться нужно было дюйма на три выше и чуть правее, так, чтобы не задеть яремную вену.

Вспомнив, что в порыве чувств действительно ухитрилась впиться зубами фон Кролоку в плечо, Дарэм захохотала, на время отложив в сторону свои невеселые мысли.

— Я всего лишь нанесла упреждающий удар, — отсмеявшись, сказала она и, покачав головой, добавила: — Ко всему прочему, это еще и месть за синяки.

— Прими мои искренние извинения, — граф окинул взглядом сидящую перед ним женщину, отмечая уже начинающие проступать на ее теле кровоподтеки, оставшиеся там, где он слишком сильно и неосторожно сжимал податливую человеческую плоть. На запястьях и бедрах отпечатки его пальцев проступали особенно отчетливо. — Довольно трудно сосредоточиться на контроле за собственными возможностями, когда настолько увлечен иными вещами.

— Давно ты в последний раз?… — Нази, не закончив фразу, сделала витиеватый жест рукой, но граф прекрасно понял смысл ее вопроса.

— Дай подумать, — протянул он, задумчиво щурясь, и Дарэм внезапно поняла, что глаза фон Кролока кажутся такими неправдоподобно-светлыми из-за чертовски густых и абсолютно черных ресниц. — В одна тысяча шестьсот двадцатом. И не с человеческой женщиной, а с такой же немертвой. А что, ты хочешь мне намекнуть, будто я забыл, как это правильно делается?

— Ни на что я не хочу намекнуть, мне просто интересно, — Нази улыбнулась и, повозившись, набросила на плечи край одеяла.

— А что же ты? — граф внезапно осознал, что вопрос личной жизни четы Дарэм его интересует даже больше, чем нужно.

— У нас никогда не было особенно насыщенных постельных отношений, если ты об этом, — женщина поморщилась и, спустив ноги с кровати, принялась рассеянно оглядывать пол в поисках того, что осталось от ее одежды. — Да, мы спали вместе, разумеется, но нечасто. Я не настаивала, а он не особенно стремился. Знаешь, с нашей работой быстро пропадают многие человеческие желания…

Совершенно неожиданно для Нази вокруг ее талии обвились бледные руки графа, и ее, вместе с одеялом, безапелляционно втащили обратно на постель, так что она оказалась спиной плотно прижата к груди вампира, не имея возможности обернуться и посмотреть ему в лицо.

— Учитывая недавние события, я бы так не сказал, — по голосу фон Кролока было абсолютно понятно, что он усмехается. — А еще я бы сказал, что он совершенно напрасно, с моей точки зрения, «не стремился». Тебе определенно есть, что предложить мужчине, моя очаровательная фрау Дарэм, поверь. Однако, ты так и не ответила на четвертый из моих вопросов, а это значит, что условия нашей небольшой сделки ты пока не выполнила.

Голос графа над ее ухом звучал мягко и вкрадчиво, он продолжал обнимать ее поперек груди, словно чувствовал, что воспоминания о Винсенте, с учетом только что произошедшего в этой спальне, причиняют Дарэм ощутимую боль, покушаясь на тот хрупкий покой, который только-только установился в ее сознании. И Нази была ему, черт возьми, благодарна за это понимание, позволив себе расслабиться и прикрыть глаза.

— Ну да, мои шрамы, — припомнив их недавний разговор, сказала она. — Тебя ведь интересуют те, что на спине? Потому что, если рассказывать обо всех — ночи не хватит. Быть членом Ордена некромантов — занятие не такое уж безопасное, сам, должно быть, догадываешься. Случается всякое, и штопали меня за эти десять лет неоднократно. Нежить обычно не любит тех, кто пытается ее уничтожить, так что таким, как я, порой достается и от чужих зубов, и от чужих когтей. Некроманты-отщепенцы тоже доставляют хлопот. Года два назад один такой прострелил мне плечо, да так паскудно, что пуля застряла в лопаточной кости, — Нази передернулась в объятиях графа. — С твоего позволения, я не буду вспоминать, как ее вытаскивали. Ну, а шрамы на спине — это так называемый «конденсатор». Через эту процедуру проходят все некроманты. В нашем мире бывают энергетические бури… дни, когда силы в воздухе так много, что достаточно только закрыть глаза и сделать шаг, чтобы оказаться на тропах. В одну из таких бурь, пока некромант находится между тем миром и этим, ритуалист Ордена специальным ножом вырезает на его спине определенную последовательность рун. Не буду вдаваться в лишние подробности, но так мы получаем более легкий доступ к своим силам, можно сказать, впитываем часть «изнанки» в себя, чтобы в нужный момент обратиться к ее энергии. Ну и, в каком-то смысле, это очередной этап посвящения, потому что удержаться на грани, не теряя сознания, но продолжая частично пребывать на тропах, задача не из разряда элементарных, не всем удается пройти через это, и не каждый соглашается. Кого-то утягивает на изнанку, а кто-то, наоборот, из-за боли целиком выпадает в реальность. Мне, например, четырежды пришлось побывать на круге, прежде чем ритуалист закончил работу.

— Хм, а это довольно мучительная процедура, — констатировал фон Кролок, в очередной раз про себя удивляясь тому, как много способна была выдержать его собеседница ради достижения результата. Он не знал, сколько жизненной силы осталось в ее хрупком человеческом теле, но был уверен, что сила ее воли во много раз превышает ее же волю к жизни. И это была, с точки зрения графа, довольно-таки занятная информация, которую непременно стоило принять к сведению. — И, позволь спросить, это действительно стоит таких усилий?

Отстранив фрау Дарэм от себя, он абсолютно невежливо стянул с нее одеяло и, отведя в сторону рассыпавшиеся по ее плечам волосы, еще раз окинул внимательным взглядом обнаженную спину Нази. Женщина отчетливо вздрогнула, когда кончики пальцев графа коснулись ее, на ощупь исследуя цепочки рун на коже, однако, когда место рук заняли его губы, она коротко вздохнула, чувствуя, как кровь вновь начинает все быстрее бежать по венам.

— Да, это хмммм… чертовски важно, — вяло пробормотала она. — Без конденсатора я… треть ритуалов… не потянула бы…

— Отец, я, конечно, понимаю, что вы с Нази никак темы для разговоров не исчерпаете, но через час уже светает, а ты… Ах, кажется, я не вовремя?

— Герберт, твою мать! — сказала Дарэм, глядя на застывшего в дверном проеме молодого человека, и дернула одеяло на себя, однако оно решительно не поддавалось, придавленное с одного края телом графа.

— Герберт, сколько именно раз я должен сказать тебе, что в двери стоит стучаться? — почти одновременно с Нази поинтересовался фон Кролок. — Скажу больше, после этого стоит получить разрешение. И лишь потом входить.

— Но я же не знал, что вы, наконец, нашли себе занятие поинтереснее бесед! — ничуть не смутившись, возразил Герберт. — Нази, я, если хочешь знать, все уже и так видел, пока мы с отцом отогревали тебя в ванной, так что можешь не особенно стараться.

— Да чтоб к тебе некроманты так в склеп ходили, упырь любопытный, как ты в чужие комнаты! — плюнув на чертово одеяло, которое никак не желало натягиваться, куда следует, Дарэм бросила свое занятие и скрестила руки на груди.

— Герберт, закрой дверь с обратной стороны, — повелительно прикрикнул на молодого человека граф. — Ты ведешь себя непотребно.

— Кто бы говорил, — юноша фыркнул, но все же послушно отступил, напоследок послав Нази очаровательную улыбку.

— Превосходно! — едко констатировала Дарэм и, шумно выдохнув, на мгновение спрятала лицо в ладонях. — Он будет мне это припоминать?

— Боюсь, что при каждом удобном случае, — граф, однако, опечаленным и, уж тем более, смущенным, не выглядел. Поднявшись с постели, он принялся неторопливо собирать с пола свои вещи. — Но, если это может послужить тебе утешением, я подозреваю, что в большей степени выслушивать его не слишком тонкие шутки придется именно мне.