"Никто" так не смотрит

Вкусно...

Дыхание распирало грудь, член - штаны. Он продолжил играть с ее грудями. Одну, вторую. Одну, вторую. И так бесконечно. Он лизал и посасывал, целовал, не обращая внимания на огонь, пожирающий его изнутри. Ему было важно только одно - наслаждение Есении. Кончит она -кончит и он.

Она глухо застонала и начала метаться под его телом. Взмахнула руками и вцепилась в его плечи. А вот это правильно, девочка-бохо. Чертовски правильно. Места, которые она трогала, горели. В какой-то момент Потап не выдержал и начал смещаться вниз.

Мягкий животик, трусики. Его губы снова жадно накрыли лобок Есении. Он требовательно втянул в себя ее запах, и его повело вторично. Точно не выдержит, взорвется прямо в штаны.

– Потап, не сейчас, - глухо выдавила Есения, поднимаясь.

Приподнялся и Потап. Ну же, девочка, не отталкивай.

Разрумяненная и безумно красивая, она притягивала похлеще магнита. Он не удержался и провел ладонью по ее лицу.

И она ответила. Прильнула.

– Эй-эй, нет-нет, - быстро выдал он, заметив, как в ее глазах заблестели слезы.
– Даже не думай, слышишь?

Он обхватил ладонями ее лицо.

– Не смей больше никогда плакать, - надсадно прошептал он, зацеловывая ее щеки и подыхая от нежности.

Его распирало изнутри. Он убьет любого, из-за кого Есения прольет слезы. Она не будет больше плакать! Никогда! Если только от счастья! И когда будет рожать их ребенка...

Он сильнее сжал ее. Вдавил в себя и, наконец, стянул халат, чтобы иметь возможность целовать и плечи.

– Я не плачу. Честно...

Она снова выгнулась, запустила пальчики в его отросшие волосы и даже потянула, направляя его к груди.

Вот так. Да...

Он раздевался быстро. Рвал пуговицы, что-то там с брюками тоже вышло. Похер. Зато нежничал с Есенией. Осторожно, едва ли не дрожащими - или все-таки дрожащими пальцами - расстегнул тонкий лифчик, чуть не заурчав от вида темных набухших сосков.

А когда снял трусики... Смотрел бы и смотрел. Розовая, сочная, немного припухшая.

Он провел ребром ладони по ее складкам. Нежно, чуть надавливая. Есения вытянулась струной, снова застонала. От осознания того, как ей охуенно, мозг закоротило.

Он развел ее ноги шире, потянул на себя. Ближе, еще ближе. Сжал с силой член. Рано еще... Рано! Еще хотя бы минута нужна!

Посмотреть, прочувствовать, запечатлеть.

Есения его переиграла. Обняла и потянула на себя, прикрыв длиннющими ресницами глаза.

Она встречала его влагой, сочной, ароматной. Запах ее желания бил наотмашь, но Потом все еще сдерживался. Провел членом по ее складкам.

– Нам нужен презерватив?
– выдохнул он в последний момент, уже проникая в Есению.

Ее теснота встретила его бархатом.

Есения, услышав вопрос, замерла. Потом мотнула головой.

– Только выйди...

– Выйду.

Она снова ему доверилась.

Снова!

За что?..

Он не подведет. Не в этот раз. И не в последующие. Грудь снова опалила нежность. Почти непереносимая, почти уничтожающая.

Он входил медленно. А вдруг ей больно? А вдруг неприятно... Первые насильники, и он... тоже прошелся. Сука... Потап зарылся в ее шею. Вздохнул. Еще вздохнул. Вкусная, сладкая девочка. Ему необходимо дышать ее кожей. А ей?..

– Тебе не больно?

Он заглянул ей в лицо.

А там чистейший кайф, наслаждение. Он же правильно считал ее эмоции? Правильно?!

– Нет.
– Она положила ладони ему на поясницу.
– Двигайся, Потап, ну же...

Подстрекая его, она закинула ноги на бедра, потом выше. Руки на лопатки переместила. Опутала собой. Ему же это только и надо! Между ними больше ничего не существовало! Тело к телу. Кожа к коже. Одно дыхание на двоих.

Он поцеловал ее, заполняя собой. Ягодный вкус губ в себя вбирая и делая первый толчок. Пиздец... Это какой-то пиздец. Башню рвануло окончательно. Он никогда до этого момента не испытывал ничего подобного. Он едва с ума не сходил от осознания того, что Есения снова с ним! Снова для него...

Он целовал ее и двигался, плавно посылая себя вперед. И когда срывался жестче, тормозил. Его разрывало от желания взять свое более яростно, но куда там... Больно же сделает. Ей... Есении... А она нежная, ранимая. Хрупкая бабочка.

В какой-то момент Потап поймал губами ее слабый вскрик. Да! Еще дай ему себя!..

То, что она согласилась без презерватива, обостряло ощущения многократно! Пробуждало животные инстинкты у Потапа. Он пометит ее. Всю! Зальет своей спермой. Чтобы все, суки, вокруг знали, чья она.

И чтобы Есения знала...

Но с ее знаниями он не спешил. Все будет, как она захочет и когда захочет. Он готов и дальше быть цепным псом, приезжать по ночам и вымаливать ласку.

Она обволакивала его, как бархатная перчатка. В Ясе тесно! Крышесносно. Быть с ней - это лучше, чем он представлял. Не в силах стерпеть, желая видеть ее всю, Потап разорвал поцелуй.

Есения тотчас упала на матрас, снова выгнулась. Острые соски... тонкая талия... Эти бедра. И место, где их тела соединялись. Потап сжал рукой одну грудь, разгоняясь сильнее. Вколачивая себя в Есению.

Их громкое дыхание смешалось со стонами. Потап тоже не сдерживал себя! Похер...

И она достигла пика...

Заметавшись по матрасу, отчего ее волосы пришли в движение вместе с ней, она распластала руки. Развела пальцы в стороны и задрожала. Бедра вскинула кверху, навстречу ему. Сжала. И еще раз сжала.

По позвоночнику Потапа огненная лава прокатилась. Он вынул член, сжал ладонью и кончил на подрагивающий животик Есении, окропляя ее. Помечая...

Они оба посмотрели на ее живот. Потом друг на друга.

Раскрасневшаяся, счастливая.

Есения имеет право быть только такой.

Потап запустил руки ей в волосы и чуть притянул к себе. Грудь распирало от восторга и кайфа.

– Люблю тебя, маленькая... Пиздец как сильно люблю.

И отчего-то стало легче глубже дышать.

ГЛАВА 26

Утро началось с кофе. Как вчера. Как и позавчера.

– Яська, ты должна сказать Тимофеевичу, чтобы он заказывал два кофе. Я тут слюной исхожу. Что ему, жмотяре, жалко на второе скинуть?