Ночь большой луны

– Тогда зачем… - начала Ника, но Егор ее перебил:

– Хотя бы для того, чтобы помыться с дороги. Вы хотите помыться?

– Спрашиваете!
– ответила Ника, смеясь.

– Вот видите! Мы с вами люди, отравленные не только выхлопными газами, но и благами цивилизации. Так что попробуем их раздобыть. Хотя бы в ограниченном объеме.

– Идите, - сказала Ника. Уселась на вещевой мешок и повторила: - Идите.

Егор повернулся к непривычно молчаливому Тюбику.

– Пойдешь со мной?
– спросил он.

Тюбик в нерешительности оглянулся на Нику.

– Останусь, пожалуй, - сказал он неохотно.

– Страшно оставлять барышню одну. Мало ли что…

И вздохнул.

– Ну что ж, - одобрил Егор.
– Пригляди. Я постараюсь управиться побыстрей.

– Удачи, - коротко ответил Тюбик.

Развернулся и потрусил назад, к Нике. Она обрадовалась, погладила Тюбика по кудрявой макушке.

– Воды ему дайте!
– крикнул Егор.

– Хорошо!
– ответила Ника так же громко.

Егор повернулся лицом к знакомой узенькой улице. На него навалилось странное чувство, которые люди называют «ностальгией».

Это была ностальгия по утраченному детству.

Вот с этого дерева он один раз свалился вниз, здорово ободрав бока. Бабушка долго ворчала, доставая из него одну занозу за другой. А вот здесь раньше была водная колонка. Вода были прямо из-под земли, холодная, необыкновенно чистая, вкусная… Интересно, почему колонку убрали?

Этот дом принадлежал старой учительнице. На заборе были горшочки с цветами, теперь их нет. Да и учительницы, наверное, тоже.

Следующий дом стоял наглухо заколоченным. Интересно, кто здесь жил раньше? Егор напрягся, но не вспомнил.

Он дошел до конца улицы, рассматривал дома, видневшиеся за деревянными заборами. Впрочем, кое-где заборы были уже кирпичными, а на одном подозрительно целилась в прохожих небольшая современная видеокамера.

Триумф цивилизованного образа жизни!

Егор, не торопясь, дошел до поворота. Его удивило безлюдье, царившее на станичной улице. Хотя сейчас же сезон уборочной… Наверное, все в поле.

Он дошел до последнего дома, стоявшего немного особняком. Раньше здесь жил его хороший приятель. Степка Анисьин. С ним они бегали купаться на речку и ловить рыбу, с ним как-то раз соорудили костер, чтобы запечь картошку. Ну и попало же им от взрослых! Егор плохо представлял себе, что такое пожар в степи, но навсегда запомнил, как накостыляла ему по шее бабушка, обычно не одобрявшая таких примитивных методов воспитания.

Дед Степки, Тарас, был в станице коневодом. Степка лошадями с детства болел: умел с ними разговаривать так же просто и естественно, как с людьми. Хотя нет. С людьми у него это получалось не так хорошо. Степка вообще был персоной неразговорчивой. Интересно, он сейчас живет здесь или подался в город?

Егор приблизился к дому, огороженному невысоким кирпичным забором. Забор доставал ему до груди и позволял разглядеть огромный двор, длинный сарай с окнами (зачем в сарае окна?!), добротный особнячок, построенный на месте ветхой саманной мазанки, ухоженные клумбы перед ним.

Да. Скорее всего, дом принадлежит какому-нибудь новорусскому. Уж слишком все добротно.

Из сарая вышел человек, ведя в поводу высокого рыжего коня. И Егор сразу же узнал старого приятеля, как будто они распрощались только вчера, перед уходом на боковую.

Степка!

Взрослый Степан был точной копией Степки-мальчишки, только выше ростом. То же крутолобое лицо с курносым веснушчатым носом, те же серые глаза под удивленно задранными бровями, тот же ярко-коричневый загар, намертво въевшийся в кожу.

Егор вздохнул от полноты нахлынувших ощущений. Положил подбородок на забор и принялся следить за старым приятелем.

Тот водил коня по кругу, словно ритуал исполнял. Что ж, Степка в своем репертуаре.

Вот он остановил движение, наклонился, поднял переднюю ногу коня и внимательно осмотрел копыто. Присел на корточки, осторожно ощупал лошадиное колено.

Конь вздрогнул и попятился.

Степка поднялся на ноги, осмотрелся и зычно крикнул:

– Васька!

Из сарая выскочил мальчишка лет двенадцати, похожий на Степку, как две капли воды. Егор сначала просто не поверил своим глазам: ему показалось, что мальчишка выскочил не из сарая, а из его детства, навсегда оставшегося в прошлом. Но мальчишку звали Васькой, поэтому Егор помотал головой и отогнал наваждение.

Мальчишка приблизился к Степке. Тот что-то принялся объяснять вполголоса, указывая то на лошадиное колено, то на свою руку. Сделал несколько вращательных движений, словно повязку накладывал.

Мальчишка слушал внимательно, изредка кивал головой.

– Делай, - заключил Степка и передал повод мальчику.

Тот повел коня назад в сарай, который, как догадался Егор, был конюшней.

Тут Степка развернулся и заметил незваного гостя, подпирающего забор. Пошел навстречу Егору неторопливой походкой вразвалочку, которую тот хорошо помнил.

– Вы насчет коня?
– крикнул Степка издали.

Егор не ответил. Уперся подбородком в разогретый камень, следил за приближением Степки одновременно грустным и радостным взглядом.

Степка подошел совсем близко, быстро и подозрительно оглядел молчаливого визитера.

– Что вы хотели?
– спросил он хмуро.

Егор не ответил. Просто смотрел на старого приятеля и думал: «Узнает или нет?»

Минуту они молчали, разделенные невысоким кирпичным забором. Потом Степкины глаза стали удивленными. Он сделал звучное глотательное движение и неуверенно спросил:

– Егор?..

– Ты совсем не изменился, - сказал Егор, отрывая подбородок от забора. Отряхнул руки, протянул правую ладонь через забор.

– Привет.

– Егорша!

Степка стиснул его пальцы так крепко, что Егор чуть не охнул.

– Не дави! Дикарь!

– Егорша!
– повторил Степка, не сводя с приятеля радостных глаз.

– Я, я!

– Господи, да как же это…

Степка выпустил его ладонь и засуетился.

– Через забор здороваемся! Дожили! Давай, заходи!

Он косолапо побежал к высоким деревянным дверям. Рванул на себя створку, дождался Егора и тут же сграбастал его в крепкие мужские объятия.

– Егорша!

– Ну, все, все, хватит!
– сказал Егор, вырываясь.
– Я тебе не красная девица…

– Какими судьбами?
– спросил Степка.

– Да так, - неопределенно ответил Егор.
– Транзитом.

– Вот молодец, что приехал!

Степан сделал еще одну попытку заключить его в удушающие объятия, но Егор ловко увернулся.