О чем поет вереск

Король полуобернулся к Джареду. Тот повел плечами, словно не зная, что в бреде принца считать важным, а что неважным.

— Кто хочет причинить тебе вре?.. — вопрос еще висел в воздухе, когда Мэллин в один рывок оказался рядом.

Подпрыгнул оленем, упал на плечо Мидира животом и перевесился на спину. Король опешил — он больше привык так носить женщин — но придержал ноги брата, чтобы тот не сверзился головой вниз.

— А ты, Мидир, я смотрю, хорошо знаешь про иголки! — руки Мэллина уцепились за что-то на плече. — Галатки любят шить и вышивать, кроить и дырявить шкуры, и все своими чудесными иголками! Хотя кому я рассказываю!

Тут он потянул это «что-то» из спины, и Мидиру стало столь плохо, что он побоялся уронить брата. Названное галатской иголкой и отброшенное в сторону, прозвенело по камню неблагим хрусталем.

— Раз иголочка, раз день! Два иголочка, два год! — Мэллин опять с усилием потянул. — Три иголочка, — а та старуха знатная вышивальщица — три день, то есть год!

На полу с яростным шипением разбилась злая игла, больше похожая на сосульку.

Дышать стало легче, а вот Мэллин, который голыми руками рвал кристаллы, мог остаться без рук.

— А ну, покажи ладони, — прошило Мидира очередной волной ужаса.

— Мидир, фу, это скучно!

Спину вновь дернуло молнией боли. Мэллин словно вытаскивал занозы через рубашку и сюрко! Мидир вдруг понял, что не может пошевелиться и даже заговорить.

Брат не умолкал:

— Ты можешь вмешаться, а я пока вижу и могу помочь! Она бы все равно до меня сегодня добралась! Не сегодня так завтра-тра-ра-ра!

Мидир замер не по своей воле: заклятье неподвижности, первое из освоенных крохой Мэллином для игры в прятки, работало безотказно.

— Мэллин, брось… — начал Джаред.

— Брос-ось-ось! — Мэллин, передразнивая советника, зачаровывал его так же естественно, как пел. И вновь швырнул об пол хрустальные иголки. Джаред дернулся, не в силах тронуться с места.

Спрыгнул с плеча, покачал перед носом раскромсанными пальцами и произнес серьезно:

— Это последняя, все-все-все! Я чую, а больше никто! Девять! Девять стен, девять лет, одна обрушилась, тебя видно, упражняется в стрельбе, мерзкая бабка, хочет извести! Всех твоих извести!

Горячечный бред брата пугал Мидира все сильнее.

— Слушайте все вы! — обращался к пустоте Мэллин. — С Джаредом хорошо, она не догадается, Этайн пожалеет-не-убьет, а Мэллина скоро-скоро не станет!

— Мой король, его руки, — подал голос Джаред.

Мидир, обретя наконец дар речи, перехватил обе окровавленные руки брата под запястьями. Мэллин шарахнуться в сторону, но его поймал оттаявший Джаред.

— Нет, не трогайте меня! — извивался брат. — Там много хрусталя, слишком много! Его нельзя, иначе он перепрыгнет на вас! Я лучше тихо умру…

— Вот уж не мечтай! Я сожгу твои руки, изгоняя хрусталь, и восстановлю их снова! — рявкнул Мидир.

— Нельзя, не надо! — в дверях показалась Лианна, за спиной которой тенью маячил Джилрой. — Темным пламенем легко уничтожать, но трудно восстанавливать! Вы же его покалечите!

— Кого я вижу! — искривился Мэллин. — И что солнечная девочка с цветком забыла в моих покоях?

— У вас тут крик на весь замок! Мэллин, твои руки! Дайте мне попробовать! Я не сделаю хуже, клянусь. Может быть, мы спасем ладони!

— Поддерживаю, — Джаред обронил тихо и веско.

— Посмотрим, — Мидир уступил место перед Мэллином, чтобы встать позади него. Вновь перехватил кисти, повернул их поврежденной внутренней стороной вверх.

Лианна протянула ладони над искромсанными пальцами Мэллина, омывая их тёплыми волнами света.

— А моего мнения никто… ай! Если это месть, можешь считать себя отмщенной! Очень больн-ай-яй-яй!

Мэллин не выделывался, Мидир видел, что творится с кистями: хрустальные зародыши вырывались, оставляя рваные раны.

Джаред отталкивал острием меча кристаллы подальше, хотя они, побывав в теле ши, уже лишились своей убийственной силы.

— И ты знаешь, девочка с цветком, что торги за тебя идут знатные? Ты такая талантливая! Так обернись. Вокруг тебя столько вариантов, а ты позволяешь себя вынуждать! Вы-нуж-дать всегда найдется охотник! Вы-нуж-дать! Не повар, даже не плотник! Вы-нуж-дать, кругом только принцы сплошные! Вы-нуж-дать — ветки прикроют иные!

— Он бредит! Он не помнит, что случилось вчера! — ужаснулась Лианна. Сияние вокруг нее погасло.

Мидир крепче перехватил бледного брата.

— Придет в себя и вспомнит. Бывало и похуже.

— Возможно, я об этом скоро пожалею, но он не заслуживает столько боли, — принцесса нахмурилась, обернулась на секунду к Джилрою, кивнула и сама с благодарностью приняла подбадривающий кивок. — Отойдите все. Владыка, покажите мне еще раз его руки.

Мидир снова протянул навстречу ей ладони брата, рассеченные до костей. Джаред скомандовал отойти вновь пришедшим волкам: Лианна не просила, она приказывала и очень походила сейчас на свою мать.

Невозможно не подчиниться, когда дитя Солнца борется за чужую жизнь.

— Мэллин, я люблю жизнь, я люблю свет, я люблю тебя, — с каждым словом голос принцессы приобретал глубину, а сияние из серебряного становилось золотым. — Вернись к нам исцеленным, как солнце возвращается с ночи, как месяц после жаркого дня, как новый лист после холодной зимы!

Лианна бледнела, а раны брата стягивались на глазах: магия Солнца, обращенная через любовь, всегда лечила прекрасно. Принцесса подняла ладони к небу и опустила их плавным круговым движением, затем поклонилась невидимому светилу, благодаря за помощь. Мэллин перестал постанывать и затих в руках Мидира.

— Благодарю, принцесса Лианна, — произнес Мидир. Обернувшись к небесному витязю, добавил: — Принц Джилрой, она очень устала. Уведи свою жену.

Тот на миг замер, не привыкнув пока к этому слову. Обнял Лианну за плечи и молча вышел. Мидир кивнул, прося удалиться и Джареда с волками.

Но советник ушел далеко не сразу. Сначала он собрал мечом кристаллы, хищно поблескивающие на полу, и переложил на металлический поднос. Мидир боли не чувствовал, но покорился просьбе Джареда. Тот внимательно осмотрел его и заверил, что раны от выдернутых кристаллов затянулись, словно их и не было. Неблагая ли магия не вредила Мидиру, или его состояние ши-без-магии давало преимущество, мгновенно восстанавливая поврежденную телесную форму… Советник еще раз осмотрел обоих и ушел успокоенный. В покоях брата не осталось никого.