О чем поет вереск

Что задумал брат, неведомо и старым богам.

Волчий король не стал пробивать ход или искать пролом. Перевернулся и устремился вниз — куда быстрее, чем можно просто упасть.

Одна секунда, другая…

Женщина отступала, втаптывая в траву сверкающие камни, черный волк с длинной шерстью и желтыми глазами — приближался. Зарычал и вернулся в облик ши, когда Этайн прижалась спиной к дереву.

Мидир приблизил звуки с летящей навстречу земли.

— Ты попала к волкам, маленькая глупая человечка. И Мидира нет, чтобы защитить тебя. Что скажешь?

Глаза Этайн почернели, волосы зашевелились без ветра, рука поднялась вперед, уперлась пальцем в грудь Мэллина:

— Скажу: ты примешь смерть из-за женщины!

Мидир наконец рухнул на купол защиты, разлетевшийся на множество осколков. Они запылали ярко-синим огнем, рассыпались искрами и погасли.

— Мидир, мне страшно! — закричал Мэллин.

— Не надо было пугать ее! — рявкнул Мидир.

Отшвырнул брата не рукой — волчьей лапой. Когти разорвали рубашку и вспороли мышцы. Треснули кости.

Схватить бы зубами, потрясти, сломать так, чтобы больше никогда… Мидир, услышав шорох, обернулся к осевшей на землю, бледной как смерть Этайн — и багровая ярость схлынула.

— Это просто глупый волк, — выговорил медленно.

— Не подходите! Не надо! Не подходите ко мне! Вы не понимаете! — выставила женщина открытые ладони.

— Тшш, все хорошо, все хорошо, — Мидир шагнул к ней, подхватил, прижал к себе. Обернулся к Мэллину: — Спрячься так глубоко, чтобы я тебя не видел!

— Ты мне руку сломал!

— Жаль, что не шею. Во-о-он!

Этайн не вырывалась. Дрожала и всхлипывала в его плечо.

— Мой король, что у вас творится? Все живы?

— Джаред, не мешай. Мэллин решил пошалить. Опять.

— Ох-хо-хо. Был чудовищный выброс магии. И это не ваш брат. Очень похоже, что…

— Все потом, Джаред. Потом!

— Дорогая, что с вами? — спросил Мидир как можно мягче.

— Это происходит, когда страшно или больно, — бормотала она. — Я пыталась, пыталась бороться! Училась у друидов, но все… Все стало только хуже! Я не хочу нести зло! А оно вырывается само, и я… Я тогда…

Она, придя в себя, сразу попыталась отстраниться. Мидир, придерживая ее за талию, осторожно посадил на траву.

— Я не хотела, друиды… настаивали на посвящении… Я не знала, не знала! Ни мужа, ни ребенка, ничего. Одно орудие! Женщины рожают, но не детей! Детей у них быть не может! Я не хочу!..

Слова перешли в рыдания, и Мидир вновь прижал Этайн к себе. Гладил по шелку волос, по вздрагивающим плечам, все еще укрытым его плащом.

Испугана, очень испугана! Он лишь добавил ей страху: одна, в чужом мире. И не сказал, ни на столько исчезает, ни что ей делать, пока его нет. А если бы Этайн отошла на несколько шагов и наткнулась на защитный купол?

Впрочем, был вопрос важнее.

— Джаред, как проходит инициация у друидов?

— Вам, видимо, интересны девушки-адепты?

— Советник!

— Да-да. Как много всего стало вас интересовать из мира верхних!.. Я ведь уже говорил — вы не хотели слушать. Говорил, когда предостерегал от связей с высшими, Несущими-свет. То ли несут свет, то ли уже не существуют. Людского начала в них остается тем меньше, чем выше они поднимаются как друиды. Многое поменялось с тех пор, как был подписан договор между двумя мирами. Они уже не ши и не люди. А все, кого я посылал в их капища, погибли.

— Джаред, какого фомора! Я не просил тебя!

— Вы король Светлых земель, вам не следовало знать об этом. Ваше знание черным флагом оповестило бы наших хранителей равновесия, что это разведка короля. А пока это всего лишь потуги обиженного ими полукровки Джареда. Друиды опасны, мой король!

— Тебя послушать, так мне вовсе нельзя выходить из Черного замка. Что ты знаешь о новообращенных?

— Извольте. Друиды подбирают их заранее, всячески холят и берегут, но и запугивают страшными карами особо талантливых. Лет в пятнадцать лишают девственности на алтаре: сначала жрец, затем помощники. Но рождаются не дети, инициация останавливает женскую суть, а заклинания особой силы…

— Хватит, Джаред!

Мидир оборвал разговор. Да что о себе возомнили друиды?.. Вряд ли девушке из знатной семьи прочили подобную судьбу. Вряд ли, дожив до пятнадцати лет, Этайн — невероятно притягательная Этайн — не знала мужчины. При всей свободе галаток это казалось невозможным.

Мидир спросил негромко:

— Но разве Избранная не должна быть невинна?

— Меня готовили для выгодного брака, — всхлипнула Этайн. — Я редко переступала порог дома. А уж отец и бабушка находили, чем занять каждый мой вздох. Гости шутили, что не знают, кто работает больше — рабыни или дочь князя Грюнланда! Я должна была в совершенстве знать все, что нужно королеве, все, что должно уметь. В детстве решила сбежать в армию, казалось, там легче будет. Поймали. Но вот только… когда друиды нагадали, что, выйдя замуж, я нарушу равновесие миров, дорога у меня осталась одна. Бабушка словно обрадовалась, а я… Я не хотела идти этой дорогой!

— Я обещаю, никто больше не обидит вас, — вырвалось у Мидира.

— Эохайд сказал то же самое, — сквозь слезы улыбнулась Этайн.

— Так вы ушли к нему?

— Он меня не видел ни разу, не замечал, хотя часто приезжал к отцу. И почти всегда кто-то согревал его ночью. Я решила: пусть раз, но с тем, кого люблю.

Она вытерла слезы, улыбнулась, словно извиняясь за себя.

Открытость и честность Этайн поражали. Обычно очаровывал Мидир, когда — словами, когда — взглядом или улыбкой, в которой женщины тонули, забывая обо всем. Но он все больше чувствовал себя мухой, попавшей в мед. Вересковый мед, подсказало сознание.

— А потом? — подтолкнул он женщину. Теперь ему лучше знать все заранее. И кто из них добыча, еще поглядим.

— А потом, утром раздались крики: «Где Этайн?», и мы просто сбежали. Произнесли вересковую клятву на площади Манчинга — и на год я стала королевой галатов. Эохайда не смутило то, что наш брак что-то нарушит в небесной сфере.

— Меня бы это тоже не остановило, — усмехнулся Мидир. — Впрочем, его влекла не только ваша красота.

— Да, я знаю, знаю! Ему было выгодно стать моим мужем. И он вовсе не любил меня, но защищал и берег. Это ничего не меняет. Я его люблю и буду любить всегда.

За что Эохайду досталась Этайн? Что она в нем разглядела? За что ему эта переменчивая, как вольный ветер, притягательная до зубовного скрежета женщина?

— Вы много рассказали мне о себе, моя королева, — решил Мидир уйти от обсуждения ее мужа. — Желаете ли что-то узнать обо мне?

Этайн помолчала, потом произнесла с болью:

— Зачем вам дети? Зачем вы крадете земных детей? Неужели для жертвоприношений?

— Очередная нелепая выдумка! — возмутился Мидир. — Даю слово, ни один мой подданный не украл земного ребенка!