О детях и прочей нечисти

– - Я так понимаю, ни у кого больше не вызывает нареканий, что Император отвергает традицию?
– - поджав губы, вопрошает Асундул.

Унгуц пожимает плечами, не скрывая улыбки.

– - Я научил его так мыслить, чего ты от меня ждёшь?

Ажгдийдимидин напрягается до испарины и цедит:

– - Это выбор бормол, а не государственной политики. Традиция его не описывает. Будешь спорить?

Асундул сникает.

– - Хорошо, пожалуйста! Делай как знаешь. Тебя избрали Императором, не меня, -- он вздыхает, и мне мерещится нотка обиды. Неужто он надеялся?.. Асундул сердитым жестом сметает с пуфика два отверженных бормол.

Азамат молча кивает.

Наш духовник, утерев лоб, что-то тихо бормочет, от чего из всех комодов, стоящих вдоль стен зала, вылезают ящики и, гремя деревянным содержимым, скучиваются вокруг Азамата. Пара штук даже пролезает между нами, а один особо нахальный тычется мне в пятки, мол, отойди, место занимаешь. Я его потихоньку пинаю, чтобы не наглел.

– - У меня выбор пожиже был, -- выпячиваю губу, оглядывая ассортимент.

– - Ну вы ж земляне -- просто люди, как нас твой муж просветил, -- замечает Асундул.
– - Ты-то замуж выходила, думала, он тебя боготворить будет? А видишь, разглядел получше да в уме переменился.

Азамат, который начал уже разгребать статуэтки, отрывается и поднимает на Асундула широко раскрытые глаза.

– - Это что сейчас было?
– - как-то сдавленно спрашивает он.
– - Мне в ухо что-то попало?

Унгуц кладёт Асундулу руку на плечо.

– - Ты дурачок, что ли, совсем у меня? Хулить Хотон-хон на Совете? Тебя в Старейшины за здравые суждения пригласили. Традицию он защищает, чужого счастья стерпеть не может. Молчи уж, не марай обряд.

Асундул, всё это время игравший в гляделки с Азаматом, опускает глаза. Азамат возвращается к раскопкам.

Я расталкиваю ящики и придвигаюсь поближе, поглаживая мужа по руке.

– - Помочь тебе поискать?

– - А ты знаешь, что я ищу?
– - улыбается он.

– - Догадываюсь, -- прищуриваюсь я.

Мы принимаемся рыться вместе, перебирая самые причудливые творения безымянных муданжских мастеров. То и дело, залюбовавшись на тончайшую резьбу колонн садовой беседки или неотличимую от настоящей оплывшую свечу, я снова и снова соглашаюсь с Азаматом -- муданжцы имеют иные исхоные данные и в чём-то уже лучше нас. Это ведь всё от души и задаром, от любви к чужим людям, которую здесь только так и можно выразить, анонимными подарками, без надежды когда-либо сказать выбравшему этот бормол, дескать, это я сделал, я заглянул в твою душу, я разделил твою веру и создал для тебя символ, якорь твоей жизни. Ну или поплавок, деревянные всё-таки...

– - О!
– - не удерживаюсь я, наткнувшись на подходящий предмет.
– - Гляди, то?

Азамат берёт у меня маленькую модель винтажного микроскопа. Такие до сих пор используются при полевых работах, когда нет возможности привезти и подключить громоздкую электронную технику, а этот лёгкий, складной, с лампочкой на солнечных батареях, лучший друг натуралиста и садовода. В некотором смысле, эмблема доступности науки.

– - Кто-то обо мне позаботился, -- усмехается Азамат.
– - Да, это именно то, что нужно. Остался последний, -- Азамат делает многозначительную паузу, -- и самый важный. Поможешь?

– - Ты всегда можешь на меня положиться, дорогой, -- киваю я, возвращаясь к ящикам.

Я не знаю, сколько времени мы проводим за этим не слишком захватывающим занятием, но ноги у меня затекают несколько раз в разных позах, а спина начинает сетовать на горькую женскую долю, когда мы с Азаматом сталкиваемся лбами и приходим к выводу, что перерыли всё.

– - У меня есть пара кандидатур, -- уныло тяну я, -- но они все как-то не о том...

– - Аналогично, -- вздыхает муж.
– - И это никуда не годится.

Он встаёт, оглядывается по сторонам и пробирается в дальний угол, где неприметно притулился ящик с чурбачками-заготовками. Выбрав одну, Азамат возвращается на своё место и извлекает складной ножик.

– - Да ты обалдел!
– - ахает Асундул.
– - Байч-Харах, это неслыханная гордыня, самому себе вырезать бормол! Такого даже никто из Императоров не делал!

– - Делал, -- хором поправляют его Азамат с Унгуцем. Азамат кивает Старейшине, уступая слово.
– - Аэда сделал себе все три бормол. И до него Овэат Покоритель Неба был вынужден сам себе вырезать бормол, поскольку жизнь его была посвящена полётам в космос, и никто другой не понимал величия и значимости этой миссии так, как он. Если Азамат связывает свою жизнь с вещами, которых никто ещё не осознал, это его право и обязанность -- добавить их в общую копилку.

– - Если позволите добавить, -- снова заговаривает Азамат, щедро расточая щепки, -- мне кажется весьма показательным и несколько стыдным, что ни один мастер не создал бормол с этим смыслом. Но я тут долго провожусь, можете пока прерваться на обед.

Асундул открывает было рот возразить, но мысль об обеде явно пересиливает. Пробормотав "как хотите", он встаёт и царственно удаляется вкушать дары земли.

– - Лиза-хян, пойдёшь с нами?
– - предлагает Унгуц, поднимаясь и разминая отсиженные ноги.

– - Не, я тут буду творчество вдохновлять. Такой бормол нельзя вырезать в одиночестве, -- улыбаюсь я, прислоняясь к спине Азамата. Я люблю смотреть, когда он работает руками, каждое движение именно такое, как должно быть, ничего лишнего и всего в достатке.

Азамат на секунду прерывается, чтобы заглянуть через плечо и поцеловать меня в макушку.

Когда Старейшины возвращаются с обеда, Азамат водружает на пуфик третий, центральный бормол -- два кольца, соединённые вместе, как лежащая на боку восьмёрка.

– - Ну и что это значит?
– - хмурится Асундул.

– - В нашем языке нет слова, чтобы это выразить, -- вздыхает муж и прихватывает меня за плечи.

Остальные двое Старейшин улыбаются. Унгуц -- хитро, а Ажгдийдимидин -- мечтательно.

В день отлёта во всей столице царит невероятный бедлам, половина Муданга съехалась нас проводить, причём изрядную часть этой половины составляют разномастные чиновники, Старейшины и истцы, которым вот прям припёрло что-то стрясти с Императора. И ничего, что они полгода ждали, а он через полмесяца вернётся, ждалка лопнула именно сегодня.

– - Я не буду ничего подписывать!
– - рычит Азамат, сотрясая стены дворца, но толпа людей с бумажками и планшетами даже не думает расходиться.

– - Ахмад-хон, ну что вам стоит закорючку поставить? А у меня весь контракт от этого зависит!

– - Я не подписываю, не читая, -- в сотый раз повторяет Азамат, бережно отодвигая назойливого купца.
– - Мало ли что вы мне там хотите подсунуть, воспользовавшись спешкой.

На месте купца тут же образуется трое новых, размахивающих толстыми папками.