О любви

Весь оставшийся путь странники ехали почти в полном молчании. В полдень они останавливаться на привал не стали, надеясь в скором времени добраться до переправы. Перекусили прямо в седлах мясом и хлебом. Малыш Дар вяленого мяса, которым его угостил неожиданно расщедрившийся Ерха, не оценил.

Миссэ был мрачен как туча. Доаш с раздражением посматривал на него, а Риалаш обеспокоенно хмурил брови. Его на самом деле волновала сложившаяся ситуация. Нет, в то, что Низкан может быть сыном Миссэ, наагасах, конечно же, не верил. Но вдруг у его охранника действительно есть ребёнок? Это же такой позор для любого нага - не быть отцом собственному ребёнку, пусть он о его существовании даже не знал!

К переправе путники выехали через два часа после полудня. Помимо них, на берегу обнаружилась ещё телега, гружённая тканями, и пятеро мужичков-оборотней. По речной глади в половине версты от берега скользила вместительная плоскодонка. Когда она причалила к берегу, выяснилось, что всех сразу переместить не удастся: лодка была не настолько большой. Поэтому на борт сперва закатилась телега с оборотнями, а с ними поднялся Ерха. Больше часа путники ещё ожидали возвращения переправы.

Миссэ за это время успел довести брата до белого каления.

– Слушай, у него волосы цветом, как у той гетекарийки, - шептал татуированный наг.

– Боги, да прекрати ты уже!
– взмолился Доаш.
– Хочешь, я извинюсь? Да, шутка была неудачная, но это была просто шутка!

Низкан старательно делал вид, что не слышит их, и пытался угомонить разбуянившегося зверёныша. Тот ни с того ни с сего дико невзлюбил воду.

– И чего это он?
– Риалаш, сидя рядом с Дариллой на берегу, с интересом смотрел на буянившего малыша.
– На ранних годах жизни упился ей и теперь не переносит?

Лошади тоже беспокоились, а когда прибыл паром, даже попробовали заартачиться и не идти в лодку. Кое-как загнали. Паромщики, привычные к подобному, спокойно позёвывая, ждали погрузки.

Миссэ и Доаш продолжали яростно шептаться между собой. Их шепот разносился над речной гладью далеко вперёд.

– И у него зуд начинается от той же мази, что и у меня!
– убеждённо вещал Миссэ.

– Да мы так и не выяснили, от какой именно мази у него зуд!
– раздражённо напомнил Доаш.

Но брата это не успокоило.

– А его отношение к женщинам? Возможно, у него просто ещё не проснулись взрослые желания. У полукровок вообще неразбериха с взрослением.

– Да уймись ты!

– Вы двое, - не выдержал уже Риалаш, - говорите хотя бы на наагатинском, а не на давриданском.

Наги послушно последовали совету, и дальше слышалось только затейливое шипение.

Низкан делал вид, что разговор братьев его нисколько не волнует. Но, когда лодка уже была совсем недалеко от берега, он тихонечко спросил у Дариллы:

– Слушай, а как этот Миссэ вообще внешне выглядит?

Девушка перевела взгляд на взволнованно жестикулирующего нага и ответила:

– Ну он такой высокий, мощный, широкоплечий... Лицо у него не самое красивое, но приятное. Голова лысая, с татуировкой.

– Лысый? С татуировкой?
– поражённо повторил Низкан и больше не задавал вопросов.

Высадившись на берег, путники не сразу смогли найти Ерху. Старик отошёл глубже в лес и, найдя ручеек, начал разбивать около него лагерь.

– Да куды мы щас попрёмся?

– спросил старик у недовольного наагасаха.
– Кони пужанные после переправы.

Лошади действительно нервно вскидывали головы и недовольно ржали. Даже флегматичная Дариллина Светёлка была возмущена. Так что было решено всё же остановиться на привал.

Пока девушка рассёдлывала лошадей, наагасах принёс хворост и опять куда-то исчез. Закончив со своими делами, Дарилла обеспокоенно заозиралась, выискивая его взглядом.

– Грелку свою ищешь?
– ехидно спросил Ерха.

Девушка недовольно посмотрела на дядю. Тот ухмыльнулся ещё шире и кивнул головой в сторону густых кустов.

– Он туды пошёл. Ополоснуться.

Дарилла с удивлением посмотрела на старика, немного помялась на месте и всё же двинулась в указанную сторону. А Ерха недовольно покосился на спорящих братьев-нагов. Те, побросав свои котомки, с негодованием смотрели друг на друга и что-то яростно шипели. Наконец, Миссэ развернулся к Низкану и громко, по-давридански произнёс:

– А вот мы сейчас помажем его этой мазюкой и посмотрим!

Низкан медленно повернул голову и, посмотрев на нагов невидящим взором, угрожающе произнёс:

– Если сейчас же не угомонитесь, я котёл вам на голову надену. Обоим.

Глава 14

Дарилла, ориентируясь по поломанным веткам и примятой траве, вышла на взгорок, с которого открывался вид на небольшое озеро. Его можно было даже назвать не озером, а заводью: от реки рукавом-волоском отделялся широкий ручей, который и разлился в этот водоём. Из него в свою очередь брали своё начало множество ручейков. Судя по ленивому, но довольно частому для этого времени суток кваканью и редким, уродливо скривившимся деревцам, на другой стороне озера цвело и ширилось болото.

Взгорок, на который выбралась Дарилла, густо порос высокими кустами и могучими, но сильно искривлёнными деревьями. Покривели они главным образом из-за того, что та сторона взгорка, что выходила к озеру, была очень крутой. Мощные корни замшелыми венами испещряли склон, заплетаясь между собой в причудливые узлы.

Наагасах обнаружился в воде. Его одежда и обувь были аккуратно сложены на берегу с левой стороны от взгорка: там берег был довольно ровным. Сам наг стоял к девушке спиной, и она смогла рассмотреть костяные выросты, торчащие на манер драконьего хребта. Сообразив, что он принял свой хвостатый облик, Дарилла почему-то смутилась и шагнула за корявый ствол дерева.

Наг явно никуда не торопился, неспешно обтирая своё тело куском ткани. На поверхности воды плавали белые клочки пены, оставшиеся, по-видимому, после мыла. Волосы мужчины уже были чисты и влажны и казались похожими на змей, которые из воды по торсу и плечам наагасаха забирались ему на голову. Дарилла поёжилась от этого пришедшего в голову сравнения. Наг развернулся к ней в пол-оборота, и девушка испуганно отшатнулась, боясь, что он её заметит. Опасения развеялись, стоило нагу провести руками по своей могучей груди и весьма рельефному животу.