Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава

— И тебя не смущает, что я выбрал семью и трон?

Смущает, конечно! И сейчас, задавая такие едкие вопросы, он до зубовного скрежета напоминает одного ненавистного мне дракона!

— Любовь смиряет гордость, Кейлар. Снимает титулы и короны. Обнуляет кошельки и смывает грязь с натруженных ладоней…

Пафосно, но правда.

— Не до такой же степени!

— Кейлар! — резко потянула мужчину на себя и выдохнула ему в губы: — Признавайся, разлюбил?

Замешательство сменилось удивленным смешком.

— Не уверен, но мне кажется, что только начинаю влюбляться…

— Хорошо, — улыбнулась, чувствуя, как разливается в груди тепло надежды. — Пока этого достаточно. Закрепим результат.

Благовоспитанная девица никогда первой не поцелует мужчину, но я жила в квартале отверженных, и мне все можно, поэтому подалась вперед и сделала это. На мгновенье показалось, что он меня оттолкнет — так окаменели его плечи и затвердели губы. Но в голове клубился хмельной туман, и я вряд ли мыслила адекватно. Вместо стыдливого побега, да хотя бы в душ, я усилила напор. Отстранилась на мгновенье, чтобы коснуться его губ новой, более требовательной лаской. Мои ладони прошлись по его плечам и сомкнулись на затылке. Сердце Кейлара заколотилось быстрее, дыхание стало рваным, а напряжение отступало, сменяясь приятной тяжестью.

В какой-то миг невидимая ледяная стена между нами рухнула… Мое жалкое подобие поцелуя смяли властным прикосновением губ. Кейлар раздвинул их языком, и открыл для меня новый уровень наслаждения. Наши с ним невинные обжимания в детстве не шли ни в какое сравнение с этим! Пока его ладони без стеснения исследовали мое тело, искушающе медленно поднимая тонкую ткань сорочки, губы и язык вырывали из моей груди стоны.

Сердце сбилось с ритма, заданного нашими телами. Я задыхалась от удовольствия, едва не теряя сознание от нетерпеливых прикосновений, обжигающих чувствительную кожу, и жадных, иссушающих поцелуев, прокладывающих дорожку от моих губ до вершины груди. Легкий атлас сорочки превратился в орудие пыток. Тело стало одним оголенным нервом и малейшее касание ткани рассыпало по нему мурашки, сравнимые с укусом крапивы. Наслаждение настолько сильное, что граничит с болью, туманит разум, заставляя его плавиться от эмоций и чувств.

Я не могла объяснить безумие, которое творилось между нами, но вскоре затрещала ткань, и я оказалась верхом на Кейларе, совершенно не смущенная наготой. Она отражалась восхищением в глазах любимого. Он нежно гладил мою разгоряченную кожу, вырисовывая узоры на животе, поднимаясь выше, сжимая грудь, которая налилась и затвердела также, как доказательство мужского желания подо мной.

Наверное, это и отрезвило. То есть, я до безумия, до фанатичности хотела, чтобы он овладел мной. Хотела почувствовать, как Кейлар наполняет меня, и мы становимся единым целым, но в голове раздавался едва различимый гул. Какой-то женский голос пытался пробиться, достучаться, и некоторое время я по инерции отвечала на мужские ласки, плавясь в его руках как воск от огня. Однако знакомые черты его высочества смазывались, как акварель от воды и открывали ужасающую картину.

Меня и Рейнхарта.

В голове стремительно просветлело, и я остолбенела. Голая! Справедливости ради, моя грудь прикрыта мужскими ладонями, но разве это меняет суть?

В томной тишине прозвенела пощечина — рука опомнилась первой.

— Любопытно, — прохрипел Рейнхарт, и не думая уклониться от второй пощечины. Что-то подсказывало, если ударю в третий раз — он позволит.

— Да как ты смеешь?! — прошипела, прикрывая грудь ладонями поверх ладоней драконогада.

— Сказала женщина, которая накинулась на меня с поцелуями! Да еще и сидит на мне верхом! Бессовестная! — в его глазах плясали смешинки.

— А ты, конечно же, и рад! Руки от меня убери!

— Не имею привычки отказывать шикарной женщине, — с коварной улыбкой объявили мне и напоследок чувственно сжали грудь, уворовывая стон. Не считается! Я просто под впечатлением от наваждения, еще не остыла. И, да, все еще верхом на… покусайте меня тролли!

— Конечно, ты осеменяешь все, что движется! — попробовала слезть, но без рук, прикрывающих наготу сверху, это не так-то просто. Пальцы Рейнхарта впились в мои бедра и затвердели. И кое-что затвердело тоже, хотя казалось, что больше уже некуда. Я предусмотрительно перестала ерзать.

— Не все, что движется — женщина. Не все, что женщина — подлежит осеменению, — мрачно заявили мне, медленно поглаживая мои бедра.

— Очень романтично! — фыркнула и дернулась, но чересчур резко, в результате улетела с кровати и распласталась на полу. — Ты прямо мечта, а не мужчина! — проворчала, сгребая себя в кучку.

— Есть такое, — самодовольно заявил этот… этот…

Ой, все!

— Не смей больше пользоваться моим состоянием! — взвизгнула, лихорадочно дергая на себя одеяло, придавленное драконьим телом. Хоть бы помог! Хоть бы из вежливости! Да о чем это я вообще?

— Хорошо, обещаю впредь отбиваться от тебя подушкой, — заверил он со всей серьезностью, посматривая на меня с кровати.

— Мог просто разбудить.

— Мог. И сначала даже хотел. Я, если честно, всего этого не планировал.

Вот, гад. Желал-таки воспользоваться положением, раз подфартило! Ну, мурло проклятое!

Подожди, как он там сказал? Шикарная женщина? Смерила его придирчивым взглядом: хор-рош. В глазах еще горит огонь желания, волосы взъерошены от моих прикосновений, про скульптурную грудь вообще молчу…

— Мог бы помочь даме подняться! — фыркнула, сжимаясь в комочек, чтобы прикрыть себя.

— Мог, но не рискнул здоровьем. Дама слишком эмансипирована и горделива, чтобы принять помощь такого ничтожного дракона как я.

Мне протянули руку дружбы или, вернее сказать, одеяло дружбы.

— Что есть, то есть, — бросила, закутываясь в пушистый кокон, и устраиваясь на своей стороне кровати. — Объяснишь, что это вообще было? Я словно пьяная, ничего не помню, ничего не понимаю! Как я здесь оказалась, и где Кейлар?

Взгляд Рейнхарта стал злым.

— А ты бы с радостью ему отдалась, — не то металл проскрежетал, не то он что-то произнес.

— Да по какому праву тебя это вообще волнует? Я могу отдаться хоть всей Гардии…

Рейнхарт накрыл мои губы пальцами и закрыл глаза, а в меня ударила волна ментального бешенства, заточенного в сильном мужском теле. Его волнение выдавали только трепещущие крылья носа и поджатые губы. А Гардиан, вот ведь удивительно, вообще едва ли не скулил подбитым щенком и только обиженно пускал дым из ноздрей. Что это с ним сегодня?

— Пожалуйста, остановись, — прошептал мужчина, явно мысленно считая до ста… тысяч. — Помолчи сейчас.

Хотела промычать в ответ что-нибудь едкое, но… что за перемены такие? Подозрительно.

— Значит, ты ничего не помнишь? — осторожно переспросил он, открывая глаза. Его зрачок то вытягивался в драконью щель, то снова округлялся, будто человеческое и звериное начало никак не могли примириться.

И что, не будем выяснять отношения, заявлять на меня права и все такое? Ведь, если честно, вышло совсем некрасиво. Окажись на месте Рейна Кейлар, я бы не остановилась. Голова как в тумане, но, по-моему, я все же мыслю здраво.