Общество гурманов (сборник)

«Коготок увяз», — подумал Финн, срывая конверт с гвоздя. Немного поколебавшись, он сломал восковую печать. Внутри лежал лист бумаги — пергаментной, как ему показалось, с пометками, сделанными восковым мелком, чтобы не размокло. Похоже на декларацию: семь групп букв, разделенных пробелами, и у шести номер, как на одном из гробов: «43 WI ZA, 44 SA РI…» Наверное, какой-то код. Седьмая и последняя — 50 JU НО — была такой же непонятной, как и все остальные. Внизу декларации была строка «назначение», а рядом — Eglise Notre-Dame, Calais. Судя по всему, гробы отправлялись в церковь во Франции, словно для похорон, однако подозрительно окольным путем.

Финн взялся за угол одного из гробов и попытался приподнять, но тот оказался слишком тяжелым, и, оторвав его от песка на пару дюймов, парнишка разжал руки. Ящик грохнулся обратно на помост, и пока Финн задумчиво его рассматривал, послышался странный звук, будто кто-то скребется изнутри. У парнишки екнуло сердце, и он непроизвольно отступил от гроба, прислушиваясь, не повторится ли звук, но его уши наполняли только приглушенный шум прибоя и крики чаек. И тут звук раздался снова — тихий, скрипящий, не похожий на издаваемый человеком, но и ни на что другое тоже.

«Беги», — сказал себе Финн, но продолжал стоять и ждать, не послышится ли звук снова — на третий раз сомнений бы уже не осталось. Он начал считать слонов, решив досчитать до тридцати, но потом подумал, что тишина будет означать лишь то, что человек внутри умер, пока Финн Конрад считал слонов. Все указывало на то. что внутри находился живой человек — наверняка живой.

Ящик, видимо, как и все остальные, имел крышку на петлях, запертую на висячий замок. Финн примостил бумаги и лампу на соседний гроб и, подняв валявшийся у помоста кусок мела и взяв его обеими руками, принялся бить по замку — после четвертого удара скоба отлетела и вместе с замком упала на песок.

Собравшись с духом, парнишка поднял крышку. В гробу лежал человек, на вид мертвый, с оскаленными зубами, придававшими ему зверский вид. Его глаза были закрыты, но глазные яблоки под опущенными веками двигались, словно лежавший в гробу не умер, а просто спал. Тут в пещеру ворвалась волна и замочила Финну сапоги: вода быстро прибывала.

А потом он услыхал характерный скрип весел в уключинах и схватил лампу и бумаги. На фоне освещенного солнцем входа в пещеру появился силуэт шлюпки с шестью гребцами, входившей внутрь. Финн в три прыжка преодолел маленький пляж, пробежал по камням по краю бухты и помчался вверх по тропе; вода уже доходила ему до щиколоток.

— Стой, где стоишь! — властно окрикнул кто-то, и Финн рванул со всех ног, крепко сжимая сверток и лампу. За спиной послышался быстрый топот, и он швырнул лампу назад, в преследователя — та разбилась, разлившееся масло вспыхнуло, а парнишка понесся дальше в темноте и вскоре увидел впереди слабый свет, проникающий через открытый люк.

Он взлетел по ступенькам в кладовку, ухватился за край люка и захлопнул его прямо перед носом поднимавшегося за ним человека — оба успели как следует разглядеть друг друга. Люк подпрыгнул под ударом плеча, но Финн налег на него всем своим весом, задвинул перекладину между скоб и накинул защелку на железный болт.

Он вышел в кухню и закрыл задвижку на двери в кладовку, несмотря на мизерные шансы преследователя открыть люк и продолжить погоню. Контрабандисты приехали забрать гробы прежде, чем их заберет море, им нельзя терять ни минуты. Тем не менее Финн решил, что безопаснее спрятаться в лесу на случай, если злодеи, решив расправиться с ним, обойдут дом по пляжу. Он скользнул в сумерки, спрятав пергаментный пакет под рубашкой, и карабкался по меловому утесу, не останавливаясь, пока не добрался до самого верха, до удобной площадки, за которой темнел лес и шумел ветвями платанов ветер.

Солнце скрылось за горизонтом, пошел дождь. Брезентовая куртка, оставшаяся со времен работы Финна на устричном промысле, защищала от дождя не хуже утиных перьев, и он, придерживая левой рукой капюшон, порадовался, что куртка была ему велика, когда он купил ее на рынке в Биллингсгейте еще… в двенадцать лет? С тех пор, казалось, прошла целая жизнь.

В сгущающихся сумерках была еще различима белая полоса прибоя на пляже, отмытом от остатков сожженных картин. И вскоре, быстрее, чем Финн ожидал, среди бушующих волн появилась лодка, отплывшая из пещеры. Она поднялась на волне, вздыбившейся над рифом и с грохотом обрушившейся на берег. Гребцы переждали пенный вал и, как только наступило кратковременное затишье, налегли изо всех сил на весла, стремясь выйти в открытый океан: шесть напряженных силуэтов в вечерних сумерках. Финн различал темное пятно гробов, уложенных друг на друга посередине лодки, которую едва не выбросило на берег, когда ее подхватил гребень следующей волны.

Лодка то взлетала вверх на валах, то проваливалась между ними; гребцы отчаянно пытались преодолеть полосу прибоя и выйти на глубину, где было не так опасно. В море мерцали огни стоящего на якоре парохода, над волнами растекался дым из трубы. Несмотря на холодный дождь и налетающий на утесы ветер, Финн оставался на своем посту еще около получаса, глядя на всполохи молний в тучах на горизонте. Наконец пароход снялся с якоря и его огни исчезли в спустившемся мраке. Видимо, он взял курс на север, в поисках ближайшей тихой гавани, а не на юг, к Ла-Маншу, что в такой шторм могло означать верную гибель.

Темные воды океана залили пляж, затопив пещеру. Финн встал и почувствовал, что не только продрог и вымок, но и чертовски голоден. Он подумал о мясном пироге и пудинге, оставшихся в корзине на кухне, и о куче сухих дров у очага. Однако еда и огонь, сказал он себе, могут немного подождать, и двинулся через лес в Бродстейрс.

ГЛАВА 9 СКЕЛЕТ В ШКАФУ

На востоке за окном номера в отеле «Альбион» сверкали молнии, на мгновение высвечивая на фоне неба деревья, чьи ветви метались на морском ветру; вспышки молний перемежались мраком и раскатами грома. Когда гром стихал, становились слышны рокот дождя, грохот прибоя под утесами и завывания ветра. Номер освещался только весело пылающим в очаге поленом, рядом ожидали своей очереди другие, сложенные пирамидкой на подставке.

— Люблю шторм, — сказала Элис в паузе между раскатами грома, — но неприятно думать о том, что Финн возвращается в Мористое ночью один, особенно после этих мрачных событий в пещере.

— Ему эта прогулка в удовольствие, — возразил Лэнгдон. — Уже не помню, когда шторм перестал быть для меня приключением и превратился скорее в неудобство, но в какой-то момент это произошло. К счастью, до Мористого совсем недалеко. На самом деле парнишка, должно быть, уже в доме, переоделся в сухое и развел огонь. Не стоит о нем волноваться. Тем более что он уверен, что контрабандисты закончили свои дела и отплыли.

— Необычные контрабандисты. Кому могут понадобиться мертвецы?

— Студентам они пригодятся для изучения анатомии. Всегда существует спрос на мертвецов. Насколько я помню, когда я изучал анатомию в Эдинбурге, труп обходился в недельное жалованье, но если разбросать — то есть когда несколько студентов режут одно тело вместе, — то получается не так уж дорого, к тому же это всегда шанс чему-то научиться, если остальные хорошо знают предмет.

— Разбросать! Что за чудовищное выражение. И часто ты разбрасывал?