Общество гурманов (сборник)

— А тебе не страшно остаться одному ночью здесь, в Мористом?

— О нет, мэм. Я помню, что вы говорили про пещеру, а заодно сниму все картины с верхнего этажа и уберу их в чулан, если, конечно, вы не хотите, чтобы я сжег их на пляже.

— Да, я хочу именно этого, Финн. Спали их дотла, если найдется время. Слыхал поговорку, что новая метла чисто метет? Надо вымести прочь паутину, пауков и тени прошлого. Увидимся завтра утром.

* * *

Карета бодро тронулась вверх по склону холма, и Элис испытала необычный прилив радостного возбуждения, смешанного с гневом. Глядя на море, она думала о бароне, и своем дядюшке, и странных извращениях порочных людей с их тайными желаниями и причудливыми наклонностями. Она достала из сумочки записку Боннета, доставленную с помощью крикетного мяча, и зачитала вслух троим своим спутникам:

— «Дорогая Элис, в память нашей детской дружбы прошу о встрече в таверне „Ласточка“ у причала в Холодной бухте. Если понадобится, я буду ждать там весь день. Твой покорный слуга, Коллиер Боннет».

— Приглашение, — сказал Гилберт. — Дерзкий парень, что и говорить.

— Он чего-то очень боится. По-моему, кто дерзок, так это барон. Ты был совершенно прав, Гилберт, в своих опасениях на его счет. Полагаю, он с самого начала знал, кто такой Пиквик, как и то, что таким образом он скроет настоящее имя моего кузена. Наверняка сам барон и придумал этот обман с подложным договором. Он заставил несчастного Коллиера его подписать, чтобы на время завладеть Мористым.

— Пожалуй, лучше отменить нашу исследовательскую экспедицию в Пегвелл и поехать с тобой в Маргит.

— В этом нет никакой необходимости. Финн согласился сопровождать меня в Маргит завтра утром. Коллиер будет стесняться в твоем присутствии. А Финн его не смутит. Очень надеюсь, что он облегчит душу и мы с ним помиримся.

Перед ними показались белые трубы гостиницы «Ройал Альбион», и Фробишеры, дядя и племянник, верные себе, принялись обсуждать ужин: паштет из ветчины, устрицы, дуврская камбала, баранина из Ромни-Марш с молодой картошкой, запеченной в мясном соке, и гора стилтонского сыра на десерт. Возможно, шампанское, чтобы отпраздновать событие.

— Я не отказалась бы на десерт от сладкого пудинга на пару. С мороженым, — добавила Элис и поняла, что она отчаянно проголодалась и столь же отчаянно счастлива. — Это хороший дом, — сказала она Лэнгдону, кладя руку ему на колено, — теперь, когда мы выставили барона.

ГЛАВА 8 НАДВИГАЮЩИЙСЯ ШТОРМ

Финн быстро снял все мерзкие картины, чтобы сжечь их до темноты и успеть заглянуть в морскую пещеру, пока ее освещает низкое предзакатное солнце. Фантазии неизвестного художника его не особенно задевали, разве что немного смущали. Они напоминали иллюстрации к приключенческому роману, но с оттенком непристойности. Взгляд невольно притягивали изображенные на них ужасы, а ничего другого на картинах не было. От таких картин Клео и Эдди наверняка приснятся кошмары, а этого достаточно, чтобы сжечь их без всякого сожаления.

Парнишка взял на себя смелость заглянуть в шкафы и обнаружил еще полдюжины небольших вставленных в рамки изображений нагих грешников, корчащихся в адских муках. Финн отнес их вниз к остальным и свалил в тачку, решив пока не трогать многочисленные черепа и сморщенные засушенные головы. Против них он ничего не имел — наоборот, может быть, профессор сочтет эти штуки ценными для науки.

Финн откатил тачку на пляж, ниже полосы водорослей и плавника, оставленных приливом, и составил из картин шаткий шалаш, подрагивающий на свежем ветру. Вылив сверху горшок лампового масла, он зажег спичку, дал ей разгореться в сложенных ковшиком ладонях и бросил в кучу. Пламя мгновенно охватило старые деревянные рамы и холсты, и костер взметнулся ввысь, выбросив в небо такой столб дыма, что парнишке пришлось отступить назад.

Всего за несколько минут холсты почернели и съежились, а горящие рамки начали оседать. Ветер раздувал пламя, и вскоре вся куча превратилась в пепел — адская участь адских картин. Прилив смоет остатки пожарища без следа.

Прибой все усиливался, на рифах в дальнем конце бухты вздымались огромные буруны, по воздуху неслись брызги и пена. С южной стороны на небе клубились тучи — шторм приближался. Финн стал подниматься к дому, толкая перед собой тачку, и приостановился на склоне, глядя на море и освещенный лучами заходящего солнца пароход, находившийся на прежнем месте за рифом. Удивительная беспечность капитана — стоять на якоре так близко от берега перед надвигающимся штормом, да еще рядом с мелями Гудуин! Но Финну некогда было разглядывать корабль самоубийц: солнце уже заходило, а прилив быстро поднимался.

В кухне за дверью из толстых досок находилась комнатка, про которую рассказала Элис: затхло пахнущая кладовка со множеством открытых полок и шкафов. На стене висели два мотка грязной веревки, на полу рядом со ржавым плотницким инструментом стоял открытый бочонок, полный проржавевших гвоздей, и все это покрывал слой пыли и паутины. В углу была прислонена плетеная лодка из ивняка, обтянутая просмоленной кожей, насквозь прогнившая и никуда уже не годная, а рядом с ней — широкое весло. На одной из полок обнаружилось пять ламп, две жестянки с ламповым маслом и жестяная коробка со спичками — все довольно новое; видимо, этими вещами недавно пользовались.

Пол закрывал толстый ковер, и Финн, отодвинув его в сторону, увидел откидной люк. Люк запирался деревянной перекладиной на железных скобах вровень с полом. Замок — простая защелка, явно предназначенная исключительно для того, чтобы никто не мог залезть снизу, — легко поддался, и Финн быстро открыл люк. В кладовку из пещеры ворвался ветер, несший мельчайшие брызги пены, пахнущий рыбой и водорослями.

Парнишка взял с полки лампу, зажег фитиль, спустился по короткой деревянной лестнице на песчаный пол пещеры и огляделся, пытаясь оценить объем произведенных при ее создании работ. Явно это дело рук контрабандистов, соорудивших себе идеальное логово. Наклонный туннель со следами кирок на меловых стенах, пробитый сквозь толщу мела, выходил прямо под пол кладовки, надежно скрывавшей свою тайну. Любопытно, догадывалась ли об этом Элис, когда была маленькой; возможно, ее странноватый дядюшка сам занимался контрабандой или же купил дом, когда этот промысел остался в прошлом.

Держа перед собой лампу, Финн пошел под балками, поддерживавшими потолок, вниз по сужающемуся туннелю — песчаный пол был очищен от камней, чтобы не спотыкаться в темноте. Скоро впереди стали видны отблески солнца на воде, заливавшей дальнюю часть пещеры. По поверхности подземной бухты гуляли волны, шелестя по камням и водорослям, вдали глухо грохотал прибой. Пещера расширялась, образуя небольшой пляж в виде полумесяца, поднимавшийся к левой ее стороне. Финн остановился, заметив скрытые в тени шесть похожих на гробы деревянных ящиков, лежавших на козлах из толстых брусьев выше уровня пещерного озерца и прилива.

Он прошел по камням к пляжу и осветил гробы лампой; явно сколочены недавно, и на каждом при свете лампы виден выжженный в ногах номер: с сорок третьего по сорок девятый. Финн огляделся и прислушался, чтобы убедиться, что он здесь один, — мысль о контрабандистах и, возможно, покойниках настораживала. Но кто возит контрабандой мертвецов? Парнишка задумался о том, что лежит в гробах помимо покойников: может быть, оружие или бутылки с краденым виски? Изобретательный контрабандист способен спрятать в гробу что угодно.

Любопытно, куда повезут этот припрятанный странный груз — в Лондон или еще куда? На шестом гробу стоял ящик чуть больше шляпной коробки, обитый свинцовым листом с запаянными швами, с выдавленным в мягком металле номером 50. На вбитом в торец гроба гвозде висел конверт из промасленного шелка, по краям запечатанный воском. Что все это может значить? Водонепроницаемый конверт, гробы, свинцовый ящик — нечто из ряда вон выходящее и совершенно точно незаконное. В пещеру за спиной Финна ворвался поток пенной воды, напоминая, что время не ждет, и парнишка укорил себя за то, что не спустился в пещеру раньше.