Одержимость жестокого принца

Чувствую исходящий от его тела жар даже сквозь одежду, в ноздри проникает мужественный аромат. Сглатываю внезапно появившийся в горле комок, дышать отчего-то становится сложно.

Он слишком близко.

— Отойди, — требую, не отрывая взгляда от его пальцев, обнимающих дверную ручку.

— Только если дашь слово, что не сбежишь, — произносит Кай тем же бархатистым голосом. — Адамс будет недовольна, а ты начнёшь отставать и не попадёшь на доску почёта.

Последние слова разом приводят меня в чувство. Ах так, значит? Вот сейчас и узнаем, какой из Кая Дариуса лучший адепт!

Он отступает, давая мне возможность снова вздохнуть полной грудью, и возвращается на своё место за партой. Помедлив, оборачиваюсь и, стараясь не смотреть на него, сажусь на краешек соседнего стула.

— Расслабься, Шерман, я не ем красивых адепток по четвергам.

Несносный гадёныш. Не удостоив его ответом, со скепсисом достаю конспекты.

К моему изумлению, Кай берёт нужный учебник и начинает с того же места, на котором мы с Теодором закончили в прошлый раз.

Чем дольше идёт наше поистине странное занятие, тем большая растерянность мной овладевает. Не знаю, почему, но мне действительно казалось, что Кай — разгильдяй, лентяй и прогульщик. Ведь он кронпринц. Ему диплом дадут, даже если он ни на одном занятии лично не появится. Но Кай щёлкает темы первого курса как орешки, хотя сам уже перешёл на последний, пятый курс.

— Вижу, ты удивлена, Шерман, — замечает он. — А ведь это всего лишь стандартная программа Академии. Встреться мы при дворе, с каким бы лицом ты слушала мои размышления об искусстве, истории, магии и военной стратегии? Держу пари, не поняла бы даже четверти.

С завистью закусываю губу. Ну ещё бы. Как я могла допустить, что наследного принца не будут муштровать с детства? Наверняка и танцует как бог, и наездник великолепный, и дипломат из него отличный. Аристократы всегда образованы лучше простолюдинов и даже богатых горожан.

Подначка Кая меня не уязвляет. Не моя вина, что я, дочь простой швеи, не имела возможности получить такое же образование. А хотелось бы. Я всегда много читала, но некоторые вещи, к сожалению, невозможно выучить только по книгам.

Зато осознание того, что до сих пор он обходился со мной, как с доступной девкой, буквально бьёт мою гордость наотмашь. Боги, а чего я ожидала от парня, привыкшего получать желаемое движением мизинца? Похоже, не все аристократки так уж добродетельны. Вряд ли он довольствуется одними только богатыми горожанками.

— Если ты хотел меня этим задеть, то у тебя не получилось, — парирую холодно, закрывая учебник и убирая свой конспект в сумку.

— Я знаю, — огорошивает Кай. — Ты слишком умна, чтобы обижаться на факты.

— Приму за комплимент.

— Это он и был.

Хочу встать, но тут мою ладонь обжигает прикосновением. Вздрагиваю. Кай серьёзно смотрит на меня золотыми глазами.

— Я тебя провожу.

Выдёргиваю свою руку из его горячих пальцев.

— Нет, спасибо, не заблужусь.

Быстро покидаю кабинет, не оборачиваясь. Спустившись по лестнице, с облегчением понимаю, что Кай за мной не пошёл. Какой он всё-таки странный. Сначала грубил, потом нагличал, теперь любезничает как ни в чём не бывало.

Действительно ли профессор Адамс попросила его помочь? И что случилось с Теодором? Нужно обязательно выяснить.

Прохожу мимо комнат отдыха, когда дорогу мне преграждает адепт с боевого факультета: коренастый парень с коротким ёжиком волос и похотливой ухмылочкой. Кажется, я видела его среди свиты Кая. Один из его однокурсников.

— Куда ты так спешишь, Шерман? — Парень вдруг хватает меня за руку и тянет в сторону пустой комнаты отдыха. — Идём со мной, малышка. Тебе понравится…

Глава 17. Кай

Ещё покидая библиотеку, оставляя Шерман наедине с Кирни, отчётливо осознаю, что мне необходим перерыв. От её глаз. От её голоса. От её запаха. От её присутствия рядом.

Что это было? Что, демон тебя, Кай Дариус, раздери, это было?

Не может быть, чтобы я потерял контроль. Я всегда всё держу под контролем. Я захотел её? Почему бы нет. Я овладеваю только теми, кто разжигает во мне желание.

Но не так.

Все расходятся, когда я иду по коридору. Не смеют подойти, не смеют заговорить. Поворачиваю голову и вдруг натыкаюсь на синие глаза. Невольно вздрагиваю. Проклятье! Не она. Да и откуда? Она осталась там, в глухой каморке библиотеки.

Я схожу с ума.

«Не нужно устраивать сцену».

А я хотел. Так хотел, чтобы вечно сдержанный Кирни вышел из себя. Чтобы выскочка Шерман умоляла нас прекратить. Чтобы переживала. За него. Мне нахрен не нужно её сочувствие. Пусть подавится и задушится им.

И ушёл я, потому что сам так решил. Потому что посчитал бессмысленным тратить время. А не потому что она попросила. Она не влияет на мои поступки. Она вообще никто. Городская простолюдинка.

Две недели на то, чтобы убедиться: со мной всё в порядке. Мир не сдвинулся с привычной точки. И я тоже не двинулся головой. Всё по-прежнему идёт так, как должно. Я полностью управляю положением.

Просто… я ошибся.

Несмотря на происхождение, Шерман вовсе не из числа легкодоступных, только притворяющихся гордячками особ. Она действительно отличается от большинства.

Наконец-то что-то новенькое. Что ж, я принимаю правила этой игры. Давай поиграем, Шайла Шерман.

Отстранить Кирни от дополнительных занятий удаётся легко. Подвёл желудок, с кем не бывает? На несколько дней он заперт в лазарете. Этого времени хватит с лихвой, чтобы довести дело до нужного мне финала и навсегда покончить с этим.

Потому что спрятанное глубоко внутри, облачённое в алмазный кокон, закованное в лёд, — то, до чего никто и никогда не добирался, пробудилось и ворочается, мешая спокойно спать.

Шерман оказывается той неприступной крепостью, быстрый штурм которой невозможен. Поэтому я решаю взять её в короткую осаду.

Другая моя сторона нравится ей больше. Вижу это по синим глазам, хотя она старательно скрывает. Ещё немного, и ты падёшь к моим ногам, Шерман. Несколько занятий в уединённой обстановке, увлекательные беседы и пара комплиментов. Это будет самая яркая победа в моей жизни.

Всё идёт отлично, а потом — что-то толкает остановить её. Коснуться руки.

Отсекает моё предложение проводить оторопелым тоном. А я отдёргиваю ладонь, изумлённый. Это было лишним. Надо уметь вовремя отступить в тень, чтобы женщина сама думала о тебе. Откуда эта несвойственная мне навязчивость?