Одного поля ягоды
Шрифт:
Он подумает, что делать с ним, позже. У него было десять недель, прежде чем его заставят принять строгости авторитета и ожиданий. А пока это время не пришло, он мог наслаждаться летом. Не было никаких причин, почему он не сможет этого. И у Гермионы тоже не было причин для этого.
В конце концов, у них якобы был роман, что бы это ни значило для тех, кому небезразличны подобные вещи.
Том и Гермиона отправились в Йоркшир уже следующим утром.
Хотя они с Гермионой могли аппарировать на платформу 9 3/4 , а затем перейти на магловскую сторону вокзала Кингс-Кросс, миссис Грейнджер настояла на том, что помашет им с платформы. Она отвезла
(В других случаях Тому нравилось, что к нему относились по-особому, но ему не нравилось это. Ему казалось настолько несправедливым, что его выделяют — даже если они оказывались правы в восьми случаях из десяти, — что к последним годам пребывания в приюте Вула он начал прятать вещи, которые брал, в чужих комнатах, а не в своей, а своё ограниченное пространство для хранения посвятил коллекции подарков, присланных Гермионой. Он до сих пор гадал, удалось ли им найти губную гармошку Эдит Хёрли).
Как только «Йорк-Флайер» начал двигаться, Том отвернулся от окна и задёрнул шторы. Он вытащил палочку и убедился, что дверь купе была заперта и заглушена.
— Нам надо спланировать, как попасть в Тайную комнату, — сказал Том, — без остальных студентов, врезающихся в нас, когда мы будем входить и выходить.
— О, так теперь это Тайная комната? — спросила Гермиона, поднимая взгляд от книги. — Что случилось с бельепроводом Слизерина?
— Мне надо было удержать Нотта на поводке, — сказал Том. — Он всё это время хотел найти Комнату. Это означает, конечно, что в ней что-то есть, что-то внизу, что служит его личной выгоде. И я не могу этого допустить.
Гермиона вздохнула, заложив страницу пальцем:
— Не припомню, чтобы у тебя были какие-то опасения по поводу голосования за мою кандидатуру на пост Министра магии.
— Это совсем другое, — сказал Том.
— Понятно, — фыркнула Гермиона.
— Послушай, — сказал Том, подсаживаясь подле неё и наклонившись вперёд. — Мы с тобой, Гермиона, хотим одинаковых вещей: прогресса и порядка. Руководства с видением, направления через компетентность. Любое из этого в наши дни довольно мало распространено.
А чего хочет Нотт? — спросил Том, опуская свой подбородок на плечо Гермионы и незаметно подглядывая в её книгу — какой-то скучный трактат о чарах древней магической сантехники: на противоположной странице он мог разглядеть сложную схему, подписанную «насос Архимеда», зачарованную приходить в повторное движение каждые пять секунд.
У меня нет ни малейшего понятия, но я готов поспорить, что это что-то такое же невдохновлённое, как собрать гребень для бороды Слизерина как доказательство своего августейшего происхождения. И самое дикое, что все в Слизерине это проглотят, — Том покачал головой в мрачном неодобрении. — Богатые люди хуже сорок.
— Может, — предположила Гермиона, — ему хочется монстра, который, говорят, был спрятан Слизерином в Комнате? По легенде, Слизерин собирался очистить им школу, но даже если это были выдумки, чтобы испугать других основателей, всё равно там может быть существо, связанное или мёртвое, под школой. Полагаю, оно может дорого стоить. Если его можно поймать и найти, где продать.
— Нотт уже богат, — размышлял Том. — Ему нет смысла использовать Комнату для денег. Нет,
должно быть что-то ещё… Очищение школы могло бы входить в его планы, подозреваю. Но если он попытается натравить это существо, что бы это ни было, на нас, у него будет высокий риск случайно убить нас обоих, а он не может пойти на это. Не когда мы ему нужны, чтобы вообще открыть Комнату. Не когда я позабочусь о том, что пароль знаю только я.— Ну, — сказала Гермиона, — ты мог бы спросить его прямо. Он рвётся встретиться с нами на каникулах.
— Если бы только у меня было рвение встретить его, — сказал Том. — По правде, я предпочитаю видеть его летом как можно меньше. У меня есть другие люди, которые больше заслуживают моего времени.
— Насчёт этого, — начала Гермиона, нервно подёргиваясь. Том был так близко, что, если она повернёт голову, их щёки коснутся. — Ты собираешься притворяться, когда вокруг никого нет?
— Что ты имеешь в виду?
— Что мы… мы, ну, знаешь, гуляем!
— Ну, мы же гуляем?
— Я думала, что это просто история, которую ты рассказал моей маме, — сказала Гермиона. — Она не настоящая.
— Почему истории не могут быть настоящими? — спросил Том. — Мы открыли Тайную комнату вчерашним утром, а все думают, что это глупая сказка перед сном.
— Что ты говоришь, Том? Всё-таки да?
— Почему нет?
— Потому что я никогда не видела никаких намёков на то, что тебя это волновало или тебе бы хотелось чего-то такого, — сказала Гермиона. — А как насчёт того, что подобные вещи — удел тупиц и дураков?
— Ты никогда не видела этого, Гермиона, — сказал Том, вытаскивая книгу из её руки на сидение и переплетая её освободившиеся пальцы со своими, — потому что я мастер тонкости.
— Серьёзно, Том? — сказала Гермиона.
— Серьёзно, — сказал Том, дотрагиваясь своей щекой её.
Комментарий к Глава 37. Вместе гуляем (от автора)
Дурмстранг, в отличие от Хогвартса, — международная школа волшебников. Для целей этой истории было решено, что Дурмстранг не государственная школа, как Хогвартс, с финансированием Министерством и последующим вмешательством Министерства в процесс найма и увольнения персонала. Вместо этого это элитная школа с платным обучением и преподаванием на немецком языке, потому что она не была бы названа в честь “Sturm und Drang” (нем. “буря и натиск” — прим. пер.) без какой-то германской связи. Тем, кто не может позволить себе плату за обучение или не знает немецкого, лучше пойти в школу в своей стране.
Это сходится с Драко Малфоем, британским учеником, который хотел поступить в Дурмстранг, потому что “ТёМнЫе ИсКуСсТвА!1!1!”, но оказался в Хогвартсе, потому что “мамочка сказала, что это слишком далеко!”. Это также согласуется с тем, что Каркаров был директором школы в 1990-х годах, хотя его осудили как террориста (но он вышел из тюрьмы, настучав на других Пожирателей смерти).
Не обращайте внимания, я просто пытаюсь сделать что-то правдоподобное и соответствующее канону из мироздания Дж.К.Р.
====== Глава 38. Чувство симпатии ======
1944
Из окна поезда вид сельской местности двигался слишком быстро, чтобы Гермиона могла видеть что-то большее, чем неразличимое пятно.
После остановок в Шеффилде и Йорке, а затем — на крошечных станциях Исингволда, Тирска и Грейт-Хэнглтона, картина Йоркшира в разгар лета открылась перед ней во всей полноте: аккуратные деревеньки, окружённые идиллическим пейзажем с холмами, сочными пастбищами и разветвлёнными живыми изгородями сотни разных оттенков зелёного. Однако эффект был испорчен тем, что небо было одного ровного серого оттенка, из которого постоянно шёл дождь, нечто среднее между туманом и моросью.