Одного поля ягоды

Первая половина речи директора была приветствием, вторая — кратким расписанием посещения Хогсмида, матчей по квиддичу и дат экзаменов. Не было смысла в присутствии аврора во время школьных объяснений, и это грызло упорядоченную душу Гермионы, которая всё ещё ожидала, что магическое правительство работало примерно как магловское. Министр, расползающаяся бюрократия министерских отделов — разве в этом было много разницы?

Она вспомнила, что в начале учебного года, в сентябре, директор Диппет объявил, что авроры будут надзорными во время поездок в Хогсмид вместе с учителями и старостами. Она была так увлечена перспективой проникнуть в Тайную комнату в день Пира, что не подумала о том, как это повлияет на безопасность, обеспечиваемую Министерством. Когда проходили выходные поездок в Хогсмид осенью и ранней зимой, она также много не думала об этом. Она не выходила в большинство выходных, потому что магазины всегда были полны хаоса и наводнены шумными студентами. Если ей нужно было что-то купить в городе, было удобнее сделать заказ по совиной почте, чем бесконечно стоять в очереди к кассе. Со всеми остальными заботами, более срочными и более очевидными, заполняющими её разум, надзор авроров был удостоен не большей чести, чем проходящая мысль.

Но теперь?

Это больше не было кратким взаимодействием за пределами школы, и на это нельзя было с лёгкостью не обращать внимания. Нельзя было отрицать: Министерство магии решило, что в Хогвартсе небезопасно. Правительство решило вмешаться в распорядок дня того, что считалось независимой единицей. Разумеется, правительство заведовало экзаменами вроде Ж.А.Б.А. и лицензиями на аппарацию, и оно предоставляло школе бюджет на распределение по усмотрению Совета попечителей, но Министерство магии не было вовлечено во внутреннюю работу самого Хогвартса. Это было чрезмерным, ведь Хогвартс был основан задолго до того, как британские волшебники на скорую руку сваяли свою национальную бюрократию как ответвление древнего Визенгамота.

Это было беспрецедентно. Она перепроверила в библиотеке!

В книгах по волшебной юриспруденции, которые она просмотрела в первый и второй год, услышав признания Тома об интересе к магии по контролю разума, она читала о состоянии волшебной системы тюрем. Одна из книг сообщила ей, что, если заключённый сбежит из отделения строгого режима тюрьмы Азкабан и будет представлять высокую опасность обществу, у Министерства были чрезвычайные полномочия для обеспечения охранных мер жизненно важных общественных институтов. Включая Хогвартс.

Поскольку ни один заключённый никогда не сбегал из Азкабана, эти чрезвычайные полномочия никогда не использовались и до сих пор оставались сокрытыми законом в пыльной и забытой книге.

Она пришла к выводу, что должно быть серьёзное чрезвычайное происшествие, чтобы Министерство так резко активизировалось. Волшебники очень заботились о правильном прецеденте, делая особый акцент на правильном. Одной из очень немногих вещей, которые волновали Министерство больше, чем правильность, было общественное доверие, иначе среди волшебников и ведьм могло сложиться неудобное мнение, что было вполне возможно жить такую же удобную жизнь без Министерства магии, какую они вели и с ним.

В следующие несколько дней школа свелась к череде уроков и практических занятий, разделённых ежечасным перезвоном колоколов часовой башни. День ото дня накапливались различные сроки сдач, и студенты Хогвартса вскоре привыкли к неотступному обществу авроров.

Гермиона оставалась настороже.

В классе, пока все остальные одноклассники пускали слюни на парты или играли в крестики-нолики на полях учебников, Гермиона осматривала беготню авроров, крошечных чёрных точек, обхаживающих территорию, провожающих студентов на их занятия полётов на мётлах, тренировки по квиддичу, уход за магическими существами и травологию — любые занятия на открытом воздухе. Никто не комментировал это. Некоторым младшим студентам это нравилось, потому что авроры накладывали заклинания, чтобы отражать дождь, расчищать тропинки от снега и отогревать замёрзшие пальцы.

По какой причине авроров интересовал Хогвартс? Какая опасность заслуживала использования таких дорогих ресурсов? В прошлом году она слышала, как Слагхорн сетовал о том, что его приглашения на званый ужин авроров были решительно отвергнуты: у них, к сожалению, были более важные дела, чем вращаться в обществе студентов.

В холле после занятия по рунам, проходя мимо аврора, стоявшего для наблюдением за перекрёстком коридора, Гермиона зажала Нотта в угол, чтобы добиться информации.

— Как кто-то, кто всегда устраивает большой шум о том, что волшебный мир строится на «патронаже и связях», — начала Гермиона, подталкивая Нотта за доспехи и накладывая заклинание Немоты, чтобы заглушить их разговор, — уверена, твои чистокровные связи обеспечили тебя некоторой внутренней информацией о том, что происходит. Авроры в Хогвартсе? Так не бывает. Ты знаешь это, и я знаю это. Однако Совет попечителей это всё равно одобрил. Это отличается от прошлого семестра, ты не можешь этого отрицать.

— Если бы ты хотела, чтобы я стёр записи о твоём несовершеннолетнем использовании магии или убедился, что твоя заявка достигнет нужного стола, я бы мог с этим помочь, — ответил Нотт. — Чистокровные связи, как ты бестактно решила это назвать, заключаются в мягком обращении. В пожатии рук нужных людей. В брошенном пёрышке, которое склонит чашу весов. Это совсем другое дело, и я этого не отрицаю. Но, боюсь, мне нечего тебе сказать.

— Ты можешь хотя бы сделать квалифицированное предположение? — настаивала Гермиона. — Ты знаком с устройством Министерства. Ты знаешь о состоянии волшебного мира за пределами Британских островов. Мы в опасности в Хогвартсе?

— Никто не в опасности, кто не высовывается, — сказал Нотт тихим и осторожным голосом. — Это лишь общий принцип.

Гермиона задала ещё один насущный вопрос:

— Это как-то связано с Гриндевальдом?

Нотт напрягся:

— Почему ты так думаешь?

— Ситуация кардинально меняется в магловской войне. Учитывая, как Гриндевальд захватил Данию и Норвегию после начала их немецкой магловской оккупации, он должен был воспользоваться их логистикой. Не так уж легко начать национальный переворот, даже волшебникам, — Гермиона вспомнила заголовки газет мистера Пацека из «Свободной прессы Лейдена». — Если магловские правительства сбрасывают немецкое ярмо, то Гриндевальд должен тоже чувствовать давление. Под тонкой обложкой его брошюр Гриндевальд — Тёмный Лорд. И даже если Тёмные Лорды не выбираются общественным голосованием, они всё ещё зависят от общественного мнения, чтобы сохранять свою позицию. Нельзя быть «лордом» без подданных… Тогда ты просто обычный старый Тёмный Волшебник.

— Как всегда, блестящий анализ, — заметил Нотт. — Есть ли там главный тезис, который я упустил? Или он появится со дня на день? Я не хотел бы опоздать на следующую встречу.

— Твоя следующая «встреча» — обед, ты будешь в порядке, — резко ответил Гермиона. — Суть такова: почему ты не обеспокоен? Если авроры переживают о Гриндевальде, то и мы должны переживать!

— Если это из-за него, что мне с этим делать? — парировал Нотт. — До конца семестра я школьник. А ты школьница. Мы никто, и это хорошо. Оставь проблемы тем, чья работа их решать.

Гермиона замешкалась:

— Возможно, в этом ты прав.

— Конечно, прав. Я голос разума, на который как будто никто не обращает никакого внимания.

— С самого начала правильной стратегией должно было стать получение информации от авроров, — вздохнула Гермиона. — Это же очевидно, почему я об этом не подумала?

— Грейнджер…

— Спасибо, Нотт!

— Грейнджер!

— И ты можешь перестать жаловаться, что тебя никто не слушает! — сказала она ему, оставляя его брызгать слюной за доспехами.

В тот день во время обеда Гермиона спросила Тома, что он думает об аврорах, и ответ Тома был нейтральным.

— Если они не разговаривают со мной и не тревожат меня ни в какой мере, то я изо всех сил постараюсь не обращать внимания на их существование, — сказал Том. — Разве я сделал что-то плохое?

— Тогда почему, ты думаешь, они здесь? — спросила Гермиона. — Они забрали те фейерверки гриффиндорца две недели назад.

Несколько коробок премиальных зачарованных фейерверков были «подозрительными предметами», которые вытащили из сундука во время ужина той ночью. Фейерверки были не простыми картонными трубками, продающимися в Косом переулке, которые с постукиванием палочки зажигались и выпускали маленькую вспышку цветного света в небо. Это были десятки зачарованных шутих, запакованных в коробочки, которые студент купил во время рождественских каникул на Мальте. Когда их зажигали, они превращались в пикси, которые щипались и кусались, когда метались над землёй. Редкая диковинка в Британии, они могли стать выгодным предприятием, если продавать их по штучке в уборных или пыльных альковах.