Одного поля ягоды

— Прости меня, Грейнджер, — перебил Трэверс, — но ты сказала «что, если мы». О каком именно «мы» ты говоришь?

— Ты же мне поможешь? — спросила Гермиона. — Если ты хочешь быть всем из себя слизеринцем, о том, что ты не помогаешь никому, если у тебя нет от этого собственной выгоды, у меня есть встречное предложение: я сделаю всё возможное, чтобы помочь тебе с зачислением на программу тренировки авроров, к которой ты стремишься, если ты сделаешь всё возможное, чтобы помочь мне с этим.

— Если я приму это взаимное соглашение, — сказал Трэверс, — то мне лучше заранее расставить точки над «i» и предупредить тебя, что тебе это не понравится.

Трэверс был прав.

Чтобы завязать знакомство с аврорами, нужно было так же якшаться, как на званых вечерах у Слагхорна. Она могла бы соблюдать все тонкости поведения согласно длинному списку правил светского этикета, который она прочла, будучи маленькой девочкой, но Гермиона не думала, что когда-нибудь получит от этого удовольствие. Трэверс и сам не получал особого удовольствия от процесса общения, хотя это было одним из самых известных талантов его факультета, так что это было утешением. Да и Тому, она думала, это не нравилось, хотя она подозревала, что Тому не нравилось не «заискивание» как понятие. Скорее, дело было в том, что в силу своего возраста и положения именно Том должен был заискивать перед другими людьми и испытывать благодарность за то, что его сочли достойным их внимания.

(Если бы Гермиона не знала Тома так хорошо, она предположила, что его нежелание придерживаться каких-либо последовательных принципов могло бы её обеспокоить.

Но поскольку она знала его очень хорошо, то знала и то, что Том будет утверждать, что он действительно придерживается по крайней мере одного последовательного принципа — собственной выгоды).

— Они будут рассчитывать на некоторые формальности, если кому-то захочется произвести на них хорошее впечатление, — инструктировал её Трэверс. — В то время как повышения в ОМПП происходят за счёт связей, входной порог состоит исключительно из оценок Ж.А.Б.А., что делает их более эгалитарными, чем остальные отделы. Но старая гвардия авроров, которую лично обучал мой отец, уделяла большое внимание надлежащему внешнему виду, чтобы отличаться от новой гвардии палочковидных искателей славы, лепящих себя по подобию неформального стиля МАКУСА. Отец говорит, что это умирающая порода, культурная рука культурной службы. О, и раз уж мы об этом, убедись, что идёшь не с пустыми руками.

Принеся в учительскую коробку изысканной выпечки, Гермиона представилась ведьме и волшебнику, которые появились в их купе во время поездки в школу. Мистер Уилкс и мадам Тромбли были матёрыми аврорами, бывшими слизеринцами, прошедшими наставничество отцом Квентина Трэверса, и достаточно сожалели об его отставке. Они были друзьями семьи Трэверс, а поскольку подробности ухода мистера Торквила Трэверса из Отдела магического правопорядка не разглашались тем, кто не имел допуска, да и вообще за пределами отдела, бывший глава сохранил остатки своего влияния в коридорах Министерства.

Обоих авроров впечатлил значок старосты школы Гермионы и участие в «маленькой группе над домашней работой» Трэверса, и они были разочарованы, когда Гермиона призналась, что её любимый предмет в Хогвартсе — нумерология.

— Н-но я хорошо справляюсь с защитой от Тёмных искусств, — добавила Гермиона. — Я всегда была среди пяти лучших студентов в рейтинге. У меня отметка «превосходно» по защите от Тёмных искусств на С.О.В., одна из десяти, и я рассчитываю, что получу «П» по Ж.А.Б.А. тоже. Я подумывала податься на работу в Министерство после окончания школы, и я не думаю, что мои отметки будут ниже необходимого порога. Разве ОМПП не требует по крайней мере пять «выше ожидаемого»?

Она немного искажала факты, но это не было намеренной нечестностью. Она действительно хотела работать в Министерстве и обсуждала свои карьерные планы с Томом много лет назад. Однако она никогда не планировала вступать в ряды авроров, чтобы стать констеблем волшебников. Но она не собиралась упоминать о своём отсутствии интереса и не солгала бы, если бы сказала, что очень серьёзно рассматривала возможность работы в аврорате, а все дальнейшие впечатления просто отнесла бы к разряду благодушных предположений.

— Десять «превосходно»! — воскликнул мистер Уилкс, волшебник, чьи длинные волосы были собраны в практичный хвост. — Должно быть, вы лучшая на своём курсе, юная леди.

— Это место за Риддлом, — услужливо сказал Трэверс. — Нынешний староста школы, из Слизерина. Он сдал одиннадцать С.О.В., все на круглые «П».

— Ха, это, должно быть, тот юнец, — фыркнула мадам Тромбли, проигрывая кубиками рафинада по своей губе над кружкой и затем в чай щелчком пальцев. — Я слышала, у Проберта мантия перекрутилась после того, как ему надерзил староста школы. Оценки могут объяснить его хамство. С одиннадцатью С.О.В., думаю, он заслуживает немного помпы и кичливости! У меня было восемь, больше «В.О.», чем «П», и это считалось отличным результатом.

— Высокие отметки не принесут пользы тому, кто считает, что это освобождает его от необходимости считаться со старшими и вышестоящими, — ворчал мистер Уилкс. — С такой фамилией, как «Риддл», если он полукровка или ещё хуже, которого не научили хорошим манерам, ему вполне могут сделать некоторое снисхождение. Но не навсегда и не на время работы в Министерстве.

— Том, в смысле Риддл, не собирается работать в Министерстве, — сказала Гермиона. — Он говорил мне, что категорически незаинтересован в такой карьере.

— А что ещё будет делать староста школы от Слизерина с одиннадцатью С.О.В. и, безусловно, щедрыми рекомендациями от Горация Слагхорна? — спросила мадам Тромбли, которая не могла осознать, как кто-то с амбициями мог бы приложить их куда-то ещё, кроме кабинета Министерства. — Министерство магии отбирает в свои ряды самых способных к учёбе студентов из каждой выпускной группы, потому что это единственный в Британии работодатель с такой иерархией, которая вознаграждает достаточно целеустремлённых. Подъём на вершину — дело конкурентное, конечно. Но конкуренция отсеивает действительно выдающихся, и действительно, нигде больше нет места для тех, у кого есть видение и талант, чтобы преуспеть.

— Ну, — ответила Гермиона, — его ждёт неплохое семейное наследство дома, так что ему не нужно торопиться с выбором профессии, если ему вообще захочется её. И раз уж мы тут о головоломках, могу ли я попросить некоторого видения на гипотетический сценарий, о котором я думала последние несколько дней? Мне бы очень хотелось услышать мнение профессионалов, обученных волшебному бою.

Вопрос, который она действительно хотела задать, был: «Что же это за опасность, о которой Министерство магии не считает нужным сообщать никому, одновременно полагая, что персонал Хогвартса и чары не способны защитить от неё?»

Это был бы подход Гриффиндора, прямой и искренний. Настолько вопиюще лишённый претенциозности, что он сразу же превращался в претенциозность, как вычитание отрицательного числа. Но Гермиона решила, что более осмотрительный путь будет более подходящим. Разве так уж важно, если это именно руки Гриндевальда были источником изменений в Хогвартсе, как она полагала? Если это было что-то ещё, это бы не изменило факта, что Министерство решило, что угроза стоила видимого вмешательства. Или видимого средства сдерживания.