Одного поля ягоды

— Вам троим можно доверить тайну?

— Да, сэр, — эхом отозвались они. — Конечно.

— Его люди вообще ничего не сделали, — провозгласил мистер Уилкс. — Принц поймал их, всех восьмерых, в одиночку. Рыцарь прибыл в диспетчерскую по каминной сети за подкреплением, но никоим образом не принимал участия в действиях — его дуэльный жилет был новёхоньким. Принц дрался с Мастером металлургии и его подмастерьем. Он поверг их обоих, один против двоих, с огромным риском для себя.

— Если Принц такой непревзойдённый волшебник, зачем ему вообще Рыцарь? — спросил Розье. — Грейнджер, ты упомянула погоню за вознаграждением. Если они это делают ради награды, то двое людей вместо одного означает делить приз пополам. Почему бы Принцу не оставить золото себе, если он в состоянии сделать всю работу в одиночку?

— Мы говорили о цели партнёрства авроров в первый раз, когда Трэверс привёл мисс Грейнджер для посещения, — сказала мадам Тромбли. — Партнёрство сводится не к тому, кто сделает больше работы, а к тому, что каждый делает для группы в целом. Принц — основной заклинатель, но мы предполагаем, что Рыцарь — его мастер оберегов. Мы подозреваем, что Рыцарь подорвал чары Фиделиуса, которые диверсанты использовали для сокрытия себя. Именно он доставил рунические схемы оберегов и прочие документы, которые будут использоваться для составления дела против них, когда они предстанут перед судом.

— Вы имеете право разглашать эту информацию, мадам? — нервно спросил Трэверс. — Мы никому не расскажем об этом, но, разумеется, Вам следует в первую очередь защитить себя от любых обвинений в неподобающем поведении. Вас могут спросить, не говорили ли Вы вне правил субординации, и Ваш правдивый ответ Вам не польстит.

— Подача заявок начинается в августе, — ответила мадам Тромбли. — Если вы трое планируете податься, вы должны знать, что значит быть аврором, — она продолжила более тихим голосом: — И твой отец бы не хотел, чтобы ты пришёл в аврорат в первый день, лишь зная о работе аврора то, что прочитал в руководстве. Я также пообещала ему, что защищу тебя — мы с Уилксом оба, — и так мы и оказались на задании Хогвартса. И хорошо, что так и вышло, если начистоту. Пока мы на страже, именно действующие авроры под командованием Макклюра попадут под огонь кабинета Министра за это дело, а не мы.

— В любом случае, — добавил мистер Уилкс, — в отделе ничего не держится, как вода в решете. Не помогает и то, что Принц поставляет информацию «Ежедневному пророку» напрямую. У Роулинса нет выбора, кроме как признать, что Принц — важный актив, потому что у газеты есть доступ к главному доказательству: воспоминаниям Принца. И у сотрудников «Пророка» нет законных обязательств молчать о предстоящем уголовном деле. Можно было бы возбудить гражданское дело, чтобы держать их в узде, но подозреваемые вряд ли станут судиться за свою репутацию.

— Раз у них есть прямой контакт, значит ли это, что «Пророк» знает, кто он? — спросила Гермиона.

— Нет, — сказал мистер Уилкс. — Никто не знает личности Принца. Как будто он появился из ниоткуда. Но это на грани невозможного: первоклассные волшебники не падают с неба. Требуются годы тренировок, чтобы достичь такого уровня, и такие тренировки всегда включают в себя других первоклассных волшебников. Однако никто не хочет или не может ничего сказать.

— Может, он самоучка, — выдвинула теорию мадам Тромбли. — Они подозревают, что он Мастер заклинаний или с какой-то подобной квалификацией. Он знает, как управлять границами заклинаний и конфигурациями стандартных эффектов, что относится к магической теории, связанной с продвинутой дисциплиной создания заклинаний. Но было лишь шесть успешно полученных аккредитаций Мастерства заклинаний за последние двадцать пять лет, и все шестеро под присягой признались, что не узнали ни его палочку, ни голос. Также легилименция — именно так он допрашивает подозреваемых. Искусство разума — запретная дисциплина. Единственный аккредитованный учитель в стране — пожилой мистер Клавдиус Принц, Главный допрашивающий Визенгамота, и он знает каждого ученика, которого когда-либо брал. Большинство из них — целители разума, связанные присягой не вредить своим субъектам. Этот Принц слишком агрессивный, слишком раскованный, чтобы быть одним из них.

— По кабинету ходит теория, — сказал мистер Уилкс, — что титул «Принц» идёт по кровной линии Принцев. Они единственная семья в Британии, которая открыто заявляет о своём родовом праве на эту особую природную склонность. Принц Прекрасного — прекрасный Мастер заклинаний из рода Принцев.

— Он может быть незаконнорождённым сыном рода, — предложил Розье. — Принцы вряд ли захотят сделать такое признание.

— Мистер Принц отрицает свою причастность, — сказал мистер Уилкс. — Он принял традиционные обеты со своей женой. Он неспособен на это физически.

— Ну, а что насчёт до женитьбы? — сказал Розье. Он тихонько покашлял. — Некоторые волшебники, э-э, делают такого рода вещи. Ну, так я слышал.

— Он женился в прошлом веке, — сказала мадам Тромбли. — Этот Принц Прекрасного ни на день не старше тридцати, если верить суждению Макклюра. «Безбородый мальчик, прячущийся за чёрным шарфом, — сказал он. — Называет себя Принцем, потому что никто не примет его за Короля, даже если сам Мерлин протянет ему меч в камне».

— Вы делаете предположение, что этот Принц Прекрасного — британец, — указала Гермиона. — Да, он заявляет о себе как о герое народа Британии, но ему не нужно быть британцем, чтобы поддерживать это.

— Сообщается, что он говорит голосом англичанина, — сказал мистер Уилкс.

— Любой может выучить английский, так же, как любой англичанин может выучить немецкий, или французский, или любой другой язык, — сказала Гермиона. — У множества англичан иностранная кровь. Ты, Розье… — она достаточно неожиданно повернулась к Розье, сидевшему подле неё с печеньем во рту.

Розье подпрыгнул. Крошки песочного печенья засыпали его колени:

— Я? А я что сделал?

— У тебя норманнская кровь. Мадам Тромбли упомянула это ранее.

— У Малфоев тоже! — сказал Розье. — И Лестрейнджей. И Тромбли из деревни Трембле в Нормандии. И у Певереллов тоже, хоть они и вымерли по мужской линии, но по женской просочились в половину лучших семей Англии.

— Я просто допускаю возможность, что этот Принц может быть не таким уж британцем, как предполагается, и получил свою родословную или навыки из источников за пределами Британии. Британия не единственная нация в волшебном мире, где живут талантливые волшебники, — объяснила Гермиона. Она сама была обучена внеклассной магии выпускником Дурмстранга. — Было бы слишком узколобо ограничивать себя такой возможностью. Быть может, иностранное происхождение могло бы объяснить, почему он настолько точит зуб против агентов Гриндевальда.

Мистер Уилкс внимательно изучил Гермиону:

— Хм-м, — проворчал он.

Мадам Тромбли взглянула на него и натянуто улыбнулась:

— Хватит этих деловых разговоров. Расскажи мне, как дела в твоей учебной группке, юный Трэверс. Палочки на рассвете? Никогда не думала, что ты способен на такое: твой отец крайне позабавился, когда получил отчёт. Он напоминает тебе, чтобы в следующий раз ты был осторожнее. В этот раз тебе повезло, что заместитель директора так хорошо относится к старосте школы и пришёл ему на помощь. Проберт нам не друг, но он не станет рисковать, выступая против Альбуса Дамблдора. Определённо, нет!

Остальная часть разговора сосредоточилась на тренировках на улице, учёбе и на подходе к айсбергу издалека: их определяющих карьеру экзаменах в июне, до которых оставалось два месяца. Гермиона была уверена, что получит высшие баллы за письменную часть экзаменов, но переживала о практических выступлениях, Розье же напротив. Трэверс переживал за обе.

— Есть секретные дополнительные очки, которые экзаменаторы могут тебе дать на практической части защиты от Тёмных искусств, — сказала ему мадам Тромбли. — Если ты можешь вызвать заклинание, пока пассивно удерживаешь второе, это дополнительный балл. Обычно они просят показать наслоенный щит — идеально симметричное Щитовое заклинание, вызванное внутри другого Щитового заклинания. Ещё дополнительные баллы дают за телесного Патронуса. Это жизненно необходимо аврорам, и их этому учат на стажировке. Ты не сможешь принять задание в Азкабане без него.