Огоньку не найдется?
Шрифт:
Куда больший интерес у меня вызвал слегка взъерошенного вида дедок с козлиной бородкой, одетый в серый твидовый костюм. По моей оценке, ему должно было быть уже далеко за семьдесят, но взгляд дедка сиял живостью и пытливостью.
— Один из самых обсуждаемых проектов в этой области — многопользовательская виртуальная среда «Аркадия», чей нейрошлем «Нейро» позволил игрокам буквально погрузиться в цифровой мир, — продолжал, тем временем, ведущий. — Однако система работает по закрытому и защищённому протоколу, а значит, проверить её работу со стороны практически невозможно. Сегодня у нас в студии доктор Григорий Громов — ведущий мировой эксперт в области кибербезопасности и нейротехнологий, руководитель ИИБРТ, Института информационной безопасности и развития технологий. Он много лет занимается вопросами цифровых угроз и знает,
W была права, когда говорила, что нам стоит уделить внимание трансляции. В последнее время эта тема действительно начала активно мусолиться в соцсетях и изданиях различной степени желтизны, и напрямую затрагивала как наш игровой шлем, так и саму «Аркадию».
Кинув взгляд на китаянку в белом, уже устроившуюся в кресле и скрестившую руки под массивной грудью, я занял своё место и настроился на внимательный просмотр.
— Добрый день, Дмитрий! — весело ответил дедок. — Давно слежу за вашей передачей и рад возможности лично стать гостем студии. Итак, касаемо вашего вопроса. Думаю, нужно сразу внести ясность. Когда мы говорим о вмешательстве в сознание, это звучит так, будто нейроинтерфейсы способны тайно подменять мысли или управлять человеком. Однако на данный момент нет ни одного подтверждённого случая влияния устройств на решения пользователя и нет ни одной подтверждённой технологии, которая была бы на это способна. Но, конечно же, это не означает, что вопрос безопасности можно снимать с повестки. Наоборот, я считаю, что исследования в данном направлении следует расширять и углублять, чтобы не пропустить возможную угрозу.
Доктор Громов, похоже, был здравомыслящим специалистом и предпочитал исходить из фактов, а не досужих домыслов. Или, как минимум, просто был аккуратен в формулировках. Однако таких как он, увы, было немного. С недавних пор в обществе действительно начали зарождаться настроения, бросавшие тень на репутацию игры, и нам это совершенно не нравилось. Мы начали противодействовать этим слухам, однако не похоже, что ситуация быстро сгладится. Особенно если она попадёт в поле зрения правительственных организаций.
Да что уж там — она уже попала, если выступать на общественном телевидении пригласили специалиста международного калибра. Я быстренько пробежался по различным источникам и досье на доктора набралось внушительных размеров, полнясь различными достижениями, премиями и множеством признанных научных работ. Громова регулярно приглашали к сотрудничеству мировые институты и организации, а так же он был постоянным участником различных государственных проектов по кибербезопасности.
Будучи главной разработчицей «Нейро», S определённо знала этого дедка, пусть даже лишь по исследовательским работам. Но глядя на то, как беззаботно она покачивалась в кресле в процессе трансляции, я сразу понял, что спрашивать её об этом нет никакого смысла.
— Но как получить подтверждённую информацию, если, к примеру, протоколы той же «Аркадии» полностью проприетарны и закрыты от независимого анализа? — спросил ведущий.
— А как вы определяете, что ваша машина, доступ к моторному отсеку которой нас давно лишили производители своими юридическими кандалами, едет именно так как и заявлено в её характеристиках? — Громов задал встречный вопрос с лёгкой усмешкой.
По растерянности на лице ведущего было понятно, что он не ожидал подобного сравнения.
— Хм… Мы всегда видим, соответствует ли её скорость заявленной, опытные водители, думаю, могут оценить и примерную мощность по своим ощущениям. Можно загнать авто на измерительный стенд, в конце концов!
— Вот именно, Дмитрий! Нам не позволено самим копаться в технической начинке автомобиля, но мы можем проводить внешние замеры и сравнивать их с заявленными! — заявил Громов с довольным видом. — Аналогичную методику можно применить и к нашей, ммм, проблеме.
— Это возможно?
— Разумеется, — кивнул дедок. — Нужно понимать, что если нейроинтерфейс действительно вмешивается в процесс мышления, то это вызовет неизбежные реакции мозга на подсознательном и электрохимическом уровнях, и это можно отследить. Образцы мозговых волн, сенсорограммы, сбор поведенческой статистики. Пусть мы не можем заглянуть в сам протокол,
мы можем взять контрольную группу и разобрать мыслительный процесс добровольцев буквально по кирпичикам, как конструктор, до, во время и после посещения исследуемой среды. Вычислить «лишние детали» в этом конструкторе не так уж сложно с точки зрения именно технологий и методик. Но это банально дорого и времязатратно.Ведущий озадаченно нахмурился.
— Ваши слова звучат так, словно этим никто всерьёз не занимался.
— Это, отчасти, верно, — кивнул Громов.
— Но как же все медицинские сертификации, через которые прошёл «Нейро»? Неужели это пустышка и профанация?
— Нет, конечно же, — доктор помотал головой с лёгкой улыбкой. — Это были вполне серьёзные проверки, которые гарантируют, что шлем не поджарит мозг игрока из-за программного сбоя или короткого замыкания.
— Но, при этом, никаких проверок на защищённость наших мыслей, сознания?
Доктор Громов едва заметно вздохнул и деликатно откашлялся.
— Вынужден ненадолго вернуться к самому началу нашей встречи, Дмитрий. Я тогда сразу обозначил тот факт, что в данный момент не существует технологии, способной вмешиваться в когнитивные функции мозга или читать мысли. Предвосхищая ваш следующий вопрос, могли ли японские инженеры, разработавшие «Нейро», изобрести нечто подобное, я отвечу — нет. Понимаете… — дедок вновь промочил горло. — Постараюсь всё предельно упростить для телезрителей без технического образования. Итак, обычный нейроинтерфейс, на фундаментальном уровне всей технологии, это устройство ввода. Очень продвинутая клавиатура, если хотите. Он считывает не какие-то наши мысли или желания, а намерения, электрические импульсы, которые впоследствии отправились бы на нервно-мышечный синапс по нервной системе… Кхм, прошу прощения. Наверное, вышло слишком технически.
— Всё в порядке, уверен, наши зрители всё поняли, — кивнул ведущий.
— Так вот. Даже когда мы говорим о вводе текста силой мысли, пользователь нейроинтерфейса не воображает перед собой условное слово или букву, он должен сформировать намерение написать его ручкой на бумаге собственной рукой. Конкретный электрический импульс для своей моторики.
Ведущий, кажется, был немного обескуражен.
— Разве это не чересчур примитивная система для того уровня погружения, который предоставляют «Нейро» и «Аркадия»?
— Вы будете удивлены, Дмитрий, но этого более, чем достаточно, — усмехнулся Громов. — В первую очередь, японцы смогли придумать как сделать из нейроинтерфейса полноценное устройство ввода-вывода, уж простите мою старомодную терминологию. Всё наше взаимодействие с игрой — это электрические импульсы. Поднять руку. Повернуть голову. Издать гортанью определённые звуки, чтобы это стало речью. И в обратную сторону происходит тоже самое. Наши зрение, слух, осязание, обоняние, вкус. Конечный итог всего — это электрический сигнал. Стимулируя нужную область нервной системы электроимпульсом определённой частоты, силы и продолжительности, можно сообщить мозгу нужную информацию. «Я вижу спокойное синее море». «Воздух пахнет солью». «Кричат чайки». «Меня обдувает ветер». Даже таких обобщённых сигналов достаточно, чтобы создать в мозге картинку. Наш разум не терпит пустоты и сам дополнит недостающие элементы за счёт своего опыта и воображения.
— И таким способом нельзя вложить в человека чужеродную мысль?
— Определённо нет, — решительно ответил Громов. — Процесс мышления чрезвычайно сложен и на него невозможно повлиять просто ткнув электрической волшебной палочкой в органы сенсорного восприятия. Это огромный комплексный механизм. Скорее к вам в игре подойдёт аферист, владеющий навыками нейролингвистического программирования, и уговорит вас выйти из игры и перевести ему денег. Вот это куда более реальная угроза, и меня она, как специалиста по кибербезопасности, действительно беспокоит. Но, справедливости ради, вы с ней можете столкнуться и просто спустившись из этой студии в ближайшее кафе на обеденный перерыв. Если подвести итог всему, что я сейчас рассказал, то исследования по воздействию на сознание не проводились не потому, что никого не беспокоит безопасность человеческой мысли и воли, а потому что технология с самого начала безопасна для них. Если копать вглубь, она вообще родилась из медицинских разработок по нейромоторной реабилитации. И никто почему-то не кричит, что доктора хотят зомбировать инвалидов.