Охота на охотника
Шрифт:
– Путь ее предопределен.
– Поэтому с вашей стороны будет весьма благоразумно предоставить Лизавете свободу, ограничив ее, скажем, пределами дворца...
– Дарья очаровательно улыбнулась, а куделястый моргнул.
И кивнул.
Нерешительно так.
– А вы в это время найдете истинных злодеев...
– А попытаетесь на Лизавету все спихнуть, я папеньке пожалуюсь, - проворчала Авдотья.
– И он вам яйца оторвет...
...последнее замечание, пожалуй, было лишним.
Глава 7
Глава 7
В
Уже наохраняли.
А в остальном... тихо.
Спокойно.
Не жарко.
Камеры располагались в старой башне, которая была строена на совесть. И толстенные стены ее не пропускали летнюю жару. Были покои невелики, состояли из гостиной и спальни, к которой примыкал крохотный закуток. В закутке стояли лоханка, потемневший от возраста умывальник и шкафчик с ночною вазой. Что поделать, когда дворец реконструировали, на башне решили несколько сэкономить.
Стрежницкий поднялся - постель, стоило признать, тоже была не сказать, чтобы мягка. Перины слежались, пуховые одеяла отсырели, а от простыней отчетливо пованивало плесенью. Но разве подобные мелочи могли испортить настроение?
Шепоток унялся.
А голова, конечно, болела, но не сказать, чтоб так уж сильно. И целитель сказал, что рана рубцуется нормально, стало быть воспаление и смерть в ближайшее время Стрежницкому не грозят. Он дошел по стеночке до двери, а там и в гостиную выбрался.
Опустился в кресло и ноги вытянул.
Надобно будет попросить, чтобы одеженки какой-никакой принесли, а то виданое ли дело, в одной рубахе сидеть. Вон, пол леденющий, еще и сквозит.
И вид непотребный.
Меж тем засовы заскрипели, застонала дверь, впуская гостя, а Стрежницкий даже привстал, приветствуя оного.
– Отдыхать изволишь?
– с некоторым недовольством поинтересовался князь, выглядевший так, что Стрежницкий язык себе прикусил, чтобы не посоветовать отдых в соседней же камере. Небось, в тут их хватит.
Князь огляделся.
Поморщился.
И упав в соседнее кресло, тросточку отставил и голову руками обхватил. Пожаловался:
– Болит.
– Выпить нет, - сочувственно ответил Стрежницкий.
– А помогает?
– Неа... но на душе становится легче.
Князь осторожно кивнул.
– Где это вас?
– Стрежницкий и сам бы выпил, к примеру воды, но треклятая слабость изрядно мешало.
– Да... сходил в подземелья... неудачно.
– А...
– А ты, как погляжу, и на месте приключения находить умудряешься.
Стрежницкий виновато развел руками и пожаловался:
– Твой молодчик меня и слушать не захотел. Добре, хоть сюда упек, а то сперва хотел прямо в тюрьму. Теперь меня убийцей считать будут.
– Всенепременно будут, - пообещал князь Навойский, голову запрокидывая.
– Пошло девицу застрелил, ирод?
– А пошто она меня пугала?
Суда Стрежницкий не боялся, да и вины за собой не чувствовал. Девицу было немного жаль, но сама виновата, небось, ее никто в покои чужие волоком не волок, да и внушать честному человеку
всякие глупости не заставлял.– Рассказывай, - велел князь.
Стрежницкий и рассказал. А что, ему не жаль.
– Я тут посижу, - сказал он в завершение.
– Только пусть одежи принесут какой. И книг, а то без книг тут тоска смертная... и вообще... скоро это все закончится?
– Должно...
Князь раздумывал.
Небось, тоже ломал голову, с какой такой напасти девице Стрежницкий понадобился, и какое к этому отношение имеет покойная Марена. Оно ведь как, будь Стрежницкий ближником царевым, тут бы можно было использовать, но ведь он во дворе так, овца паршивая...
– Как закончится, - Стрежницкий лицо потрогал.
– Женюсь... найду какую небрезгливую. Или личину вот закажу себе. Думаешь, сделают?
– Думаю, лучше и вправду небрезгливую поищи.
Это-то то верно, только... где ее взять, такую, чтоб не брезгливая, не пужливая, да еще и характер его, Стрежницкого, препоганый выдержать способна была. Нет, лучше уж прикупить кого из бедных, благо, денег у Стрежницкого имеется.
Он ей поместье.
Наряды.
Выезд и драгоценности, и что там еще надобно для счастливой семейной жизни. А она Стрежницкому сыновей пару матушке на радость и ему в утешение. Стрежницкий слышал, будто дети, если с уродством рядом живут, то к нему привыкают легче, нежели взрослые. Глядишь, и не станут сыновья батьку родного чуратьсся.
– Уеду...
– Хрен тебе, - князь Навойский кукиш скрутил и под нос самым неблагородным образом сунул.
– А не уеду. У меня людей нормальных и без того немного. Будешь моим заместителем.
Стрежницкий несколько растерялся, но палец в дырку сунул и заметил:
– Мне, за между прочим, мозги прострелили.
– У тебя, за между прочим, они хотя бы изначально имелись.
Спорить с начальством было себе дороже. Но Димитрий, чувствуя внутреннее несогласие подчиненного, миролюбиво предложил:
– Покои во дворце выделим нормальные. И дом поблизости. Хочешь?
– У меня есть.
– Видел я, что у тебя есть, того и гляди рассыплется. Ладно, тогда реконструкцию за государственный счет. Только за реконструкторами следить сам станешь, чтоб все не разворовали.
На том и договорились.
Глазницу Стрежницкий почесал кончиком пальца и вздохнул: а девицу в невесты искать придется. Вот только где их ищут-то?
...покойная лежала в мертвецкой и была все так же мертва, как и накануне. За прошедшую ночь тело успело задеревенеть, а заодно уж раны почернели, сделавшись еще более уродливыми. Вот же...
Димитрий узнал Лужнину, которая происходила из рода весьма почтенного, но не древнего.
Впрочем, некогда состояли Лужнины в тесном родстве с Уложевичами, а те уж верной опорой трона считались. До того верной, что старший сын их, Игнат, взял да и погиб вместе с царским семейством, хотя уж его-то возле арестованных не держали.
Сам прилип.
И вот теперь не отпускала Димитрия мысль, что не просто так прилип. Он ведь магиком был и не из последних, впрочем, как почти все приближенные, только если Затокин целительством занимался, то Уложевич - огневик. С огневиком из древнего роду сладить не так просто.