Орден во всю спину

– Давай, – оживился он, – ещё пару раз. Скажи ещё!

Лёха замялся.

– Э-э… спасибо?

Тишина. То бишь, птица обломинго.

– Да ёлки, – нахмурился Ярослав. – Не считается. Ты не искренен. Скажи по-настоящему, с чувством!

Он вскочил и начал расхаживать, как преподаватель актёрского мастерства перед студентами.

– Ты должен прочувствовать каждый звук. Понимаешь? Каждое "с", каждое "а". Давай ещё раз. Эмоции! Понял?

– Брат, – сипло выдохнул Лёха. – У меня пересохло в горле. Это твоя новая суперсила, что ли? Слова до мозга достают…

Но Косой уже был в своей стихии. Он гонял Проныру по "репетициям" благодарности весь вечер, а когда за окном заползла тишина, и небо потемнело до иссиня-чёрного, он остался всего с одним новым жетоном.

Но и этого было достаточно.

Жетон был удивительным – округлый, тёплый на ощупь, с выгравированным сердцем и надписью с обратной стороны, настолько трогательной, что Ярослав чуть не подавился эмоциями.

Благодарное сердце: благодарен вам за то, что сопровождали меня в жизни и давали смелость быть собой. Благодарное сердце: благодарен за судьбу. Как расцветающий цветок и даже увядая, я остаюсь благодарным.

– Вот это уже по-нашему…, – пробормотал он и чмокнул губами. – А ведь получается, всё делаю правильно….

Словно услышав его мысли, дворец внутри головы зашевелился. Тени, которые прежде окутывали залы, начали таять. Чёрный туман расступился слева от пишущей машинки, открыв взгляду Ярослава большой шкаф. Он мигом подскочил. Из шкафа торчал металлический короб, сверкающий в полумраке словно диковинный идол ушедшей эпохи.

Торговый автомат

Косой застыл, прищурившись, будто видел космический корабль. Ни разу в жизни он не сталкивался с подобной штукой в реальности, если не считать прошлой жизни, и-то, только пару раз, Россия чай не Япония – а здесь только в старых книжках да сказаниях беженцев.

На передней панели красовалась щель для монет. Ну, здесь всё было просто.

Он вынул жетон, в последний раз перечитал слова на нём и вставил в отверстие.

Дзинь.

Машина ожила с тихим гулом и начала грохотать, словно ворочаясь во сне. Через несколько секунд с глухим "тык" выкатился небольшой флакон, чуть больше спичечного коробка.

На нём было написано всего одно слово: "Лекарство".

Вот и понимай как хочешь, какое, от чего…. Ярослав взял его в ладонь, словно боясь уронить. Внутри бутылочки переливалась густая жидкость, напоминающая не то свет, не то мед.

Он сдержанно улыбнулся.

– Ну скажи хоть, от чего эта мазь, а? – пробурчал Ярослав, глядя на крошечный флакончик в ладони. Мелькнула мысль, что лекарство может быть не таким уж и безобидным. Но стоило ему лишь отвлечься, как флакон исчез, будто его и не было.

– Ёшкин кот, ты что, волшебник? – вытаращился Проныра, сидевший рядом.

– Ага, щас тебе фокус покажу, как больничный в поликлинике получить, – отмахнулся Ярослав, разворачивая окровавленную повязку на руке. Под бинтами всё было хуже, чем он думал: покрасневшая, воспалённая кожа, булькающая сукровица и едкий запах начинающегося гноя. Он знал – промедли он ещё немного, и лихорадка накроет его, как волна.

Лёшка подскочил, лицо у него было растерянное, словно увидел он не рану, а дыру в груди.

– Ща, подожди! Мигом, схожу, найду лекарство…, – уже было рванул к выходу.

Ярослав схватил его за рукав.

— Не надо. Успокойся.

Он вновь протянул руку, и – будто по щелчку пальцев – флакон появился в ладони. Без этикеток, только слово "Лекарство", выгравированное на гладком стекле. Ярослав выдавил каплю мази на палец и осторожно нанёс её на рану. Внутри всё сжималось от тревоги – а вдруг яд? А вдруг оно только усугубит? Хотя, не должно бы.

И… с первой же секундой жжение исчезло, боль отступила, словно за ней пришёл санитар и вывел за дверь. Жара в коже спала. Алексею даже показалось, что края раны начали затягиваться.

– Да это ж чудо! – воскликнул он, но Ярослав молча взвешивал флакон на ладони.

Того, что внутри, хватит от силы на три применения. Он прикинул в уме: обычная противовоспалительная таблетка стоила тысячу рублей. А чтобы сбить такое воспаление, нужно было минимум три таблетки в день – и так три дня. А тут – раз, и готово. Даже если не считать чудо-эффект, цена такой мази с лихвой переваливала за миллионы.

Он покачал головой и посмотрел на Лёху:

– Слушай, придумай, как можно быстро добиться благодарности. Много благодарности. И искренней.

– Ты чё, с ума сошёл? – глаза Лёшки снова округлились. – Зачем тебе вообще эта… благодарность?

– Потому что она работает, – твёрдо сказал Ярослав. – За неё дают силу. За неё можно выжить. И лечиться, и, возможно, спасать других.

– То есть ты хочешь устроить марафон добрых дел?

– Нет. Просто хочу эффективную стратегию.

– Ну, – Лёха почесал затылок, – людей благодарных немного. Но если помочь им в беде, поддержать…. Или спасти от кого-то. Или отдать последнее. Тогда да. Они запомнят.

Ярослав покачал головой:

– Это долго. А мне нужно быстро.

Лёха посмотрел на него с подозрением:

– Только не говори, что ты хочешь инсценировать что-то, чтобы тебя потом благодарили….

Косой только пожал плечами.

– Надо подумать….

Ярослав устроился на корточки у очага и задумчиво смотрел в красные угли, когда Лёшка сел рядом, грея руки.

– Надо бы серьёзно поговорить, – начал Ярослав, не глядя на друга. – О том, как можно быстро и эффективно получить благодарность от людей. Настоящую. Искреннюю.

Лёха поднял бровь:

– Ты звучишь, как налоговый инспектор на пенсии. Чего это ты так загорелся благодарностью?

– Ты бы знал, сколько она стоит. Не в рублях, не в монетах. А в силе. Понимаешь?

– Ну, вообще, нет, – честно признался Лёшка. – Но ты меня заинтриговал.

– Скажем так, – продолжил старший, – каждый раз, когда кто-то меня по-настоящему благодарит, я… ну, я получаю возможность. Настоящую возможность. Что-то вроде шанса. И с каждым разом – всё сильнее. Это сложно объяснить словами, но чувствую, что это работает.

– Ага…, – задумчиво протянул Лёха. – Тогда тебе просто нужно делать добрые дела. Ну, не знаю… еду раздавать тем, кто голодает, воду подносить тем, кто в зной на улице. Всё просто!

– Ты меня за кого принимаешь? – Ярослав перевёл на него уставший взгляд. – Если отдам им еду и воду, у нас самих ничего не останется. Ты забыл, где мы живём? Тут лишний сухарь на вес золота.

– Ну вот тогда, братец, – с горечью сказал Лёха, – не жди от людей благодарности. Никто не станет говорить тебе "спасибо", если ты не дал им ничего, что действительно важно.