Орудия смерти. Город Костей

Стило Нацу прочертило линию от одного уголка звезды к другому. Когда он опустил руку, необычная звезда засветилась, словно нарисованная фосфоресцирующей тушью. Прямо на глазах у Люси звезда погрузилась в кожу Нацу, как тяжелый предмет в воду. На его плече остался лишь призрачный след — еле заметный светлый шрам.

Перед мысленным взором Люси возникла мама, точнее ее оголенная спина в купальнике: узкие белые линии на лопатках и позвоночнике.

Нацу вздохнул, и черты его лица разгладились — боль ушла. Он подвигал рукой, сначала осторожно, затем смелее, помахал вверх-вниз, пошевелил пальцами. Судя по всему, сломанные кости срослись.

— Обалдеть! — выдохнула Люси. — А как?

— «Иратце» — исцеляющая руна. Стило завершает начертание руны, и она активизируется. — Сунув цилиндр за ремень, Нацу с трудом вернул рукав куртки на место. — Надо сообщить Ходжу. — Юноша носком ботинка пихнул тело великана. — Он с ума сойдет. — В его голосе послышался оттенок странного удовольствия.

Видимо, Нацу был из тех людей, которые радовались, когда жизнь не стояла на месте.

— Почему? — удивилась Люси. — Я поняла: это не демон. Вот сенсор его и не почуял.

Нацу кивнул:

— Видишь шрамы на его лице?

— Угу.

— Их выжгло стило. — Он похлопал по ремню. — Ты интересовалась, что происходит, когда ставят знаки на обыкновенных людях — не Сумеречных охотниках. Один-единственный знак убивает — а если их много и они достаточно мощные? Что, если пометить такими знаками совершенно обыкновенного человека, не имеющего никакого отношения к Сумеречным охотникам? Смотри. — Нацу пнул подбородок трупа. — Для обычных людей руны жутко болезненны. Невыносимые страдания сводят меченых людей с ума. Меченый становится жестоким, безумным убийцей. Они спят и едят лишь по приказу и в итоге быстро умирают. Руны — очень могущественное оружие, с помощью которого можно творить не только добро, но и зло. Отреченные олицетворяют зло.

Люси слушала с ужасом.

— Кто же станет так себя мучить?

— Никто. Их обращают против воли — маги или кто-то еще из нежити. Отреченные подчиняются тому, кто их пометил. Такие существа в состоянии выполнять простые приказы. Только представь — эдакая армия рабов. — Нацу перешагнул через труп Отреченного и обернулся на Люси через плечо: — Я иду обратно в квартиру.

— Но там же пусто.

— А если он пришел не один? — сказал юноша чуть ли не с надеждой в голосе. — Жди здесь.

— Не советую, — громко произнес знакомый голос. — Где один, там и другие.

Нацу почти достиг второго этажа. Он резко повернулся и посмотрел вниз. Люси сразу же узнала этот голос. Ошибиться было невозможно.

— Мадам Брандиш?

Женщина с достоинством кивнула. Она стояла на пороге собственной квартиры, задрапированная в полотнище из багряного шелка. На запястьях и шее красовались золотые цепочки, черные с проседью волосы, делавшие ее похожей на барсука, были уложены в пучок.

— Остальные? Кого вы имели в виду? — уточнила Люси.

— Остальные Отреченные, — неожиданно радостным тоном отозвалась Брандиш. Она оглядела вестибюль. — Я смотрю, вы постарались на славу. А убирать за собой и не думали. Как обычно.

— Вы ведь примитивная, — удивился Нацу.

— Как наблюдательно, — съязвила Брандиш, сверкнув глазами. — Ох, и намучился же с тобой Конклав.

Удивление на лице Нацу плавно сменилось злобой.

— Выходит, зная о Конклаве и о том, что в доме находится Отреченный, вы не сообщили им? Само существование Отреченных — уже преступление против Завета!

— Ни Конклаву, ни Завету я ничем не обязана, — процедила мадам. Ее нью-йоркский выговор исчез, уступив место сильному неведомому акценту.

— Нацу, прекрати! — Люси обернулась к соседке. — Если вы в курсе о Конклаве и Отреченных, может, подскажете, что случилось с мамой?

Брандиш покачала головой, звякая серьгами. На лице женщины отразилась жалость.

— Искренне советую: забудь о Лейле. Ее больше нет.

Пол под ногами Люси опасно покачнулся.

— Она мертва?

— Нет, — осторожно промолвила Брандиш. — Я уверена, что Лейла жива. Пока.

— Тогда ее надо найти! — выпалила Люси. Пол перестал качаться. Нацу слегка приобнял ее за локоть, но Люси ничего не замечала. — Поймите! Я должна найти ее до того, как…

Брандиш выставила перед собой руку:

— Дела Сумеречных охотников меня не касаются.

— Но мама вам не чужая! Вы были соседями… — начала Люси.

— Это официальное расследование Конклава, — вступил Нацу. — Я могу вернуться сюда с кем-нибудь из Безмолвных Братьев.

Брандиш обернулась на дверь своей квартиры, затем на Нацу и Люси.

— Ладно, заходите. Расскажу, что знаю. — Она шагнула к двери, потом остановилась и сердито посмотрела на молодых людей. — Но если хоть единой душе станет известно о моей помощи, то на следующий день вы проснетесь со змеями вместо волос и лишней парой рук.

— А по-моему, с лишней парой рук очень удобно, особенно в бою, — отозвался Нацу.

— Не совсем, если они растут из… — тут мадам ядовито улыбнулась, — шеи.

— Ух ты! — тихо вырвалось у Нацу.

— Вот именно, Нацу Эвклиф. — Брандиш с достоинством переступила порог квартиры. Ее просторное одеяние развевалось сзади, как флаг.

Люси уставилась на спутника:

— Эвклиф?

— Да. Это моя фамилия, — ошарашенно пробормотал Нацу. — Не нравится мне такая осведомленность.

Брандиш зажгла в квартире свет. Густой аромат благовоний, хлынувший из открытой двери, смешивался с тяжелым запахом крови.

— Давай все-таки попробуем с ней поговорить. Что мы теряем? — прошептала Люси.

— Когда немного разберешься в нашем мире, таких вопросов задавать не будешь, — заметил Нацу.

========== Дверь в пяти измерениях ==========

В общих чертах планировка жилища мадам Брандиш напомнила Люси их собственную квартиру. Но здесь все помещения использовались совершенно иначе. В прихожей царил густой чад благовоний; повсюду виднелись занавески, сделанные из шнуров с бусинами, и астрологические плакаты: один с зодиакальными созвездиями, другой с китайскими магическими символами, а на третьем была изображена ладонь с подписанными названиями линий и с латинским словами сверху: «In Manibus Fortuna» — судьба, или удача, в твоих руках. На стене рядом с входной дверью висели узкие полки с книгами.