Орудия смерти. Город Костей
Шрифт:
– Брат Иеремия как раз собирался уходить.
Накидывая капюшон, Иеремия шагнул к двери, однако Люси преградила ему путь:
– Вы поможете маме? – В ее голосе прозвучал вызов.
Иеремия приблизился, и Люси почувствовала исходящий от него ледяной холод.
«Нельзя спасти других, пока не спасешься сам», – прозвучал голос в ее голове.
– Похоже на избитое предсказание из китайского печенья, – ответила Люси. – Скажите лучше – что с мамой? Вы помогли Грею, а ей сможете?
«Мы никому не помогли, – возразил Иеремия. – Не стоит просить Братство за тех, кто покинул Конклав».
Он пошел
– Он сказал правду, – проговорил Акно. – Грея излечила Джувия Локсар. Но даже она не понимает, что случилось с твоей мамой.
Люси осторожно подошла к кровати. Она никак не могла поверить, что лежащее там маленькое бледное тело, обмотанное трубками, когда-то было полной жизненной энергии женщиной с золотой копной волос. Конечно же волосы Лейлы не поменяли цвета, они разметались по подушке, словно золотая накидка, но кожа выглядела очень бледной. Мама напоминала одну из восковых фигур музея мадам Тюссо – Спящую красавицу, грудь которой вздымалась и опадала благодаря специальному механизму.
Люси бережно взяла Лейлу за руку. Точно так же, как вчера и позавчера. Пульс бился ровно.
«Она хочет проснуться. Очень хочет. Я точно знаю».
– Конечно хочет, – ответил Акно. Люси догадалась, что произнесла эти слова вслух. – Теперь у нее куча поводов выздороветь. Причем о некоторых она и не подозревает.
Лю осторожно опустила мамину руку на кровать:
– Ты о Нацу?
– Естественно! Она семнадцать лет его оплакивала. Если бы я только мог обрадовать Лейлу, что ее сын жив… – Голос Акно сорвался.
– Говорят, что люди в коме иногда слышат, – заметила Люси.
Правда, доктора заявили, что у Лейлы особый случай: ее кома не вызвана травмой, или недостатком кислорода, или внезапно отказавшим сердцем. Казалось, она просто спит, но разбудить ее невозможно.
– Поэтому я все время пытаюсь с ней говорить. – Акно устало улыбнулся. – Я рассказал, какая ты смелая. Лейла бы тобой очень гордилась. Ее дочь – настоящий боец!
Люси почувствовала ком в горле. С трудом сглотнув, она уставилась в окно, за которым виднелась глухая кирпичная стена соседнего здания. Ни деревьев, ни реки. Только стена.
– Я купила то, что ты просил: арахисовое масло, молоко и хлопья. А за хлебом специально съездила в итальянскую булочную «Фортунато бразерс». – Люси протянула сдачу.
– Оставь себе. Оплатишь такси на обратном пути.
– Меня Жерар отвезет. – Люси сверилась с часами в форме бабочки, висящими на брелке. – Наверное, он уже подъехал.
– Хорошо. Кстати, я очень рад, что ты с ним общаешься, – сказал Акно. – В любом случае, деньги оставь себе: закажешь вечером какой-нибудь еды на дом.
Она хотела возразить, но промолчала. Вспомнились мамины слова: с Акно как за каменной стеной, на него можно положиться даже в самых трудных ситуациях.
– Когда домой придешь? Тебе надо выспаться, – заметила Люси.
– Выспаться? Мне? – фыркнул Акно.
Однако, Люси заметила, что он выглядит очень усталым. Усевшись на стул возле кровати Лейлы, Акно бережно убрал прядь волос с ее лица. Люси отвернулась: глаза защипало
от накативших слез.***
Возле центрального входа больницы у обочины стоял фургон Эрика. Над головой, будто опрокинутая фарфоровая миска, синел купол неба, ставшего почти сапфировым над Хадсон-Ривер, куда опускалось солнце. Сидевший за рулем фургона Жерар потянулся к пассажирской двери, чтобы открыть ее для Люси. Она села на переднее сиденье:
– Спасибо.
– Домой? – Машина влилась в автомобильный поток на Первой авеню.
– Я уже не знаю, где это, – со вздохом произнесла Люси.
Жерар искоса взглянул на нее.
– Минута жалости к себе, Харт? – беззлобно поддел он.
На заднем сиденье фургона, где не так давно лежал истекающий кровью Грей, все еще виднелись темные пятна.
– Да… Нет… Не знаю! Все изменилось. Порой хочется, чтобы все снова стало, как раньше.
– А мне нет, – к ее удивлению, ответил Жерар. – Куда ехать-то? Скажи хотя бы: в центр, из центра?
– В Институт, – отозвалась Люси. – Ой, прости! – добавила она, когда Жерар в нарушение всех правил лихо развернул возмущенно заскрипевшую машину в обратную сторону. – Надо было заранее предупредить.
Жерар задумчиво хмыкнул:
– Выходит, ты туда не ездила с тех пор, как…
– Да… – подтвердила Люси. – Кстати, Нацу звонил. Есть новости: Эльзе и Грею гораздо лучше. Их родителям наконец-то сообщили, что здесь произошло, и они срочно возвращаются из Идриса. Будут через пару дней.
– Как поговорили с Нацу? – осторожно поинтересовался Саймон. – Ведь теперь выяснилось… – Он осекся.
– Что выяснилось? – Голос девушки зазвенел от напряжения. – Что Нацу маньяк-трансвестит, нападающий на кошек?
– Недаром у него такой злобный кот!
– Жерар, не доставай! – огрызнулась Люси. – Нормально мы с Нацу поговорили. В любом случае, между нами ничего не было.
– Ничего?! – с нескрываемым изумлением спросил Жерар.
– Да, ничего! – твердо повторила Люси, отвернувшись, чтобы скрыть румянец на щеках. Они проезжали мимо ресторанов, среди которых в сгущающихся сумерках выделялась яркая вывеска «Таки».
Когда фургон завернул за угол, солнце исчезло за фронтоном Института. Из круглого окна здания струился неяркий свет, видимый лишь Жерару и Люси. Машина остановилась у входа.
– Пойти с тобой?
Она задумалась.
– Нет. Лучше я сама.
На лице Жерара промелькнуло разочарование, но он быстро взял себя в руки. За последние две недели Жерар очень повзрослел, да и Люси тоже. Она была этому только рада: Жерар стал неотъемлемой частью ее жизни, как и тяга к рисованию, пыльный воздух Бруклина, мамин смех и унаследованные гены Сумеречных охотников.
– Ладно. Тебя подождать?
Люси покачала головой:
– Акно дал мне денег на такси. Приходи в гости завтра, – добавила она. – Будем валяться на диване, посмотрим какое-нибудь аниме, например «Триган», можно сделать в микроволновке попкорн.
– Отличная мысль. – Жерар чмокнул ее в щеку.
Люси вдруг до костей пробрал холод. Она пристально посмотрела на него:
– Ты веришь в совпадения?
– Ты о чем?
– Мы оказались в «Адском логове» именно в ту ночь, когда Нацу с остальными ловили там демона. А следующей ночью Джудо похитил маму.