Орудия смерти. Город Костей

Люси непонимающе уставилась на Джудо:

– Не понимаю, к чему вы клоните.

– Я все время забываю, что примитивным дают очень поверхностное образование, – посетовал он. – Сердоболий означает «утренняя звезда». Так в Библии говорится о Люцифере: «Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы».

Люси передернуло.

– То есть Сатана?

– Или любой, кто пожертвовал огромной властью, отказавшись служить. Я, например, отказался служить коррумпированному правительству и за это поплатился семьей, собственностью, почти своей жизнью…

– Не надо было организовывать Восстание! В тот день погибли люди! Такие же Охотники, как вы!

Нацу чуть не опрокинул бокал с вином:

– Не перебивай, пожалуйста! Ты все неправильно поняла. Ходж говорил неправду.

– Конечно, неправду! – откликнулась Люси. – Он сдал нас Джудо, потому что был его шестеркой!

– Нет! – настаивал Нацу. – До Чаши смерти мечтал добраться именно Ходж! Он и послал Пожирателей к твоей маме. Когда мой отец, в смысле Джудо, узнал об этом, то попытался остановить Ходжа. Джудо забрал Лейлу, чтобы излечить ее, а не пытать.

– И ты купился на эту ерунду?! – возмутилась Люси. – Джудо лжет! Ходж работал на него. Они оба хотели заполучить Чашу. Ходж подставил нас, но он лишь пешка.

– За Чашей смерти охотился Ходж! – возразил Нацу. – С ее помощью он мечтал избавиться от проклятия и сбежать до того, как отец расскажет Конклаву о его преступлениях.

– Ложь! – вскричала Люси. – Я стояла в комнате, когда вы пришли за Чашей. Так получилось, что меня не было видно, но я все видела и слышала! Ходж отдал Чашу, а вы взамен сняли с него проклятие. Он сказал, что не в силах сделать это сам.

– Я действительно снял с него проклятие, – медленно произнес Джудо. – Из жалости.

– Из жалости?! Вы не можете чувствовать жалость!

– Ну хватит, Люси! – вмешался Нацу. Он раскраснелся, видимо, от выпитого вина. – Ты не имеешь права так разговаривать с моим отцом.

– Он тебе не отец!

Нацу посмотрел на Люси так, словно она ударила его:

– Почему ты не веришь нам?

– Да потому, что она в тебя влюблена, – произнес Джудо.

Мертвенно побледнев, Люси со страхом ждала, что еще он скажет. Она словно приближалась к пропасти, к чудовищному падению в никуда и в ничто. Перед глазами все поплыло.

– Что? – В голосе Нацу слышалось изумление.

Джудо с любопытством рассматривал Люси, будто пришпиленную к доске бабочку.

– Ей не нравится, что ты стал мне доверять и теперь смотришь на все моими глазами. Это конечно же не так. Если бы ты могла заглянуть в свои воспоминания, – обратился он к Люси, – то поняла бы, что я прав.

Разрываемый противоречивыми чувствами, Нацу поднялся из-за стола. Люси поняла, как ему сейчас нелегко.

– Люси, я…

– Сядь! – приказал Джудо. – Пусть сама додумается, Нацу.

Нацу немедленно подчинился.

Борясь с головокружением, Люси лихорадочно соображала. Раздался невозмутимый голос Джудо:

– Нацу, я просто не смог рассказать тебе все до конца. Твоя мама не умерла при родах, она бросила собственного сына до того, как ему исполнился год.

Нацу с силой сжал ножку бокала. Люси на миг показалось, что стекло сейчас треснет.

– Моя мать жива?

– Жива, – подтвердил Джудо, – и более того, спит в одной из спален этажом ниже. Да, Нацу, – произнес он, предупреждая следующий вопрос, – Лейла – твоя мама, а Люси – сестра.

Рука Нацу дернулась, из опрокинутого бокала на белоснежную скатерть потекло темно-красное вино.

– Неправда! – Его лицо приобрело землистый оттенок. – Это какая-то ошибка… Не может быть…

Джудо невозмутимо смотрел на сына.

– Еще вчера ты был сиротой, Нацу, – тихо произнес он, – а теперь обрел отца, мать и сестру, о которой даже не подозревал.

– Люси не может быть мне сестрой. Иначе…

– Иначе что?

Нацу не ответил, но его жуткий вид говорил сам за себя. Обойдя на ватных ногах вокруг стола, Люси протянула руки к Нацу.

Он резко отпрянул от нее:

– Не надо!

Ненависть к Джудо разгорелась в Люси с новой силой, горло судорожно сжалось от подавленного рыдания. Джудо специально не признался, что она его дочь. Он разыграл все как по нотам, позволив Нацу думать, что Люси знала все с самого начала. А теперь вывалил правду и хладнокровно наслаждался эффектом. Ну почему Нацу не замечает, сколько в Джудо ненависти?!

– Скажи, что это ложь. – Нацу буравил взглядом скатерть.

Люси с трудом сглотнула:

– Не могу.

Джудо улыбнулся:

– То есть ты признаешь, что я говорил правду?

– Нет! – отрезала Люси, не глядя на Джудо. – Вы лжете, но свое вранье разбавляете частицей правды.

– Это становится утомительным, – вздохнул Джудо. – Если хочешь услышать правду, Люсьена, вот тебе правда. Судя по тому, что рассказывают о Восстании, ты считаешь меня изувером, так?

Люси промолчала, с тревогой глядя на перекосившееся лицо Нацу. Тем временем Джудо безжалостно продолжал:

– Все очень просто. Этим историям нельзя верить, они, выражаясь твоими словами, «вранье, разбавленное частицей правды». На самом деле Вайслогия Эвклиф – не отец Нацу. Эвклифа убили во время Восстания. Под его именем я скрылся из Города стекла со своим собственным сыном. Проблем с заменой имени не возникло, так как родни у Вайслогии Эвклифа не было, а его близких друзей, Фулбастеров, выслали из страны. Вайслогия Эвклиф также сыграл довольно неприглядную роль в Восстании, и мне пришлось принять его позор на себя. Я уединился с Нацу в усадьбе Эвклифов: читал книги, занимался воспитанием сына и ждал… – Джудо задумчиво постучал по ободку бокала. Люси бросилось в глаза, что он левша, как и Нацу. – А через десять лет я получил письмо. Автор послания заявлял, что знает мое настоящее имя и, если я не соглашусь на определенные условия, он раскроет правду. Я даже не догадывался, кто написал письмо. Впрочем, это не имело значения. Главное, что я не собирался поддаваться на шантаж, а кроме того, раз мое убежище перестало быть тайным, автор письма не успокоится, пока не поверит в мою смерть. Тогда с помощью Блэквелла и Пэнгборна мне пришлось вторично инсценировать гибель, а Нацу в целях безопасности был отправлен в семью Фулбастеров.

– И вы позволили сыну все эти годы думать, что его отец погиб? Какая подлость!

– Не надо! – Нацу закрыл руками лицо. – Люси, не надо!

– Да, Нацу думал, что я погиб, что он сын Вайслогии Эвклифа, иначе Фулбастеры не защитили бы его. У них имелся должок перед Вайслогией, а не передо мной. И любили они Нацу как сына Вайслогии Эвклифа, а не Джудо Сердоболия.

– Может, они любили Нацу просто так, а не за то, что он чей-то там сын?

– Трогательная версия, однако неверная. Я слишком хорошо знал Фулбастеров. – Казалось, Джудо не замечал, что добивает Нацу. – В конце концов, это уже неважно. От Фулбастеров требовалось лишь защитить моего сына, а не становиться для него приемной семьей. У Нацу есть семья: у него есть отец.