Основы человечности. Работа над ошибками

— «В девять в беседке» — это где?

— Это в детском саду за школой. Ну, который в том году на ремонт закрыли. Там две такие раздолбанные беседки с лавочками: в одной вечно старшеклассники курят, а в другой мелкота кукольными платьями меняется. Подозреваю, что нам в первую.

— Точно? Вдруг речь о какой-то другой беседке? Инга вообще-то на другом конце города живёт, зачем ей сюда ехать на ночь глядя? Или речь про девять утра?

— В девять утра уроки, так что вряд ли. А ехать сюда — потому что Буранову так удобнее. Мне кажется, условия здесь ставит он, а живёт он как раз неподалёку.

— Опять Буранов? — даже не удивился Тимур, вглядываясь в непонятную аватарку. Нет, всё-таки не куст, а просто тёмный силуэт со спины.

— Опять, — уныло подтвердила Ксюша. Похоже, ей тоже не больно-то хотелось снова сталкиваться с мстительным одноклассником. — Когда же он угомонится, а? Может, его пристукнуть тихонечко и в речку выбросить?

— Не шути так.

— Да какие уж тут шутки! Задолбал же!

— А представляешь, как он нас задолбает, если по нашей вине помрёт? Будет каждую ночь призраком являться и выть из-под кровати, а я и так не высыпаюсь. Нет уж, пусть его кто-нибудь другой прибьёт! Я верю, что с таким характером он не только у нас в печёнках сидит, но и ещё у пары десятков… Что? — Вопрос вырвался сам собой, потому что взгляд Ксюши на мгновение стал таким… мечтательно-отстранённым, почти как у девочек из фан-клуба на уроках истории.

— Обожаю, когда вы язвите и ворчите! Сразу на нормального человека похожи.

— Это от безысходности, — вздохнул Тимур, забыв уточнить, что он имеет в виду язвительность, а не нормальность. — Просто я совершенно не представляю, что делать с Бурановым, и не понимаю, что Инга забыла в обществе этого придурка.

— А вы дальше читайте. Мне показалось, что он её чем-то шантажирует, и давно. Но в свежих сообщениях я никаких подробностей не нашла, да и не факт, что они это в мессенджерах обсуждали.

Тимур открыл следующую картинку и вчитался.

По хронологии этот фрагмент диалога шёл раньше предыдущего, но по сути очень его напоминал: много голосовых, обрывистые угрожающие бурановские «Сматри у меня!!! а не то…» и робкие «Пожалуйста, не говори никому» Инги.

Нашёлся и обрывок переписки, относящийся к моменту, когда Ксюша с Тимуром лазили на шкаф.

«Они в комнату ушли», — докладывала Инга.

«вижу ищи ченибуть прекольное», — отвечал Буранов.

Под «ченибуть», судя по всему, подразумевался очередной компромат, и Тимур, задумавшись, что Инга могла найти в его квартире и нашла ли она это что-то, едва не вписался в столб.

— Осторожнее! — Ксюша вовремя дёрнула его за рукав.

— А куда мы идём? — спохватился Тимур.

— К вам. Хотя можно и ко мне, бабушка на работе. Правда, ей соседка обязательно доложит.

— Ко мне могли бы переместиться через боггарта, а то вдруг нас опять кто-нибудь сфотографирует.

— Фотографией больше, фотографией меньше — какая теперь разница? А перемещаться без веских причин лишний раз не стоит, потому что боггарт при этом тратит уйму энергии, а потом жрёт Людвига, чтобы её восстановить. Ну, или того, кто окажется поблизости, но чаще Людвига. В общем, не надо.

— Это Людвиг тебе сказал? — О таких нюансах Тимуру не сообщили. Он вообще не особо понимал принцип существования Дома, но ограничение звучало вполне логично. Боггарт, конечно, на голодающего не походил, но сил на поддержание иллюзии он расходовал немало. А если ещё и перемещения добавить… Да, наглеть и без необходимости скакать туда-сюда точно не стоило.

— Это Дом сказал. Показал. Он очень странно общается, я не знаю, как это описать, но обычно могу его понять. А он радуется, что его понимают, и вечно ко мне лезет поболтать.

— Ты его совсем не боишься? — удивился Тимур. Сам он боггарта опасался: вроде и не враг, но всё-таки нечисть, а от неё никогда не угадаешь, чего ждать. Да даже если и не угадывать… Кому будет приятно знать, что можно в любой момент оказаться в центре кошмара просто потому, что инфернальная сущность проголодалась?

— Сначала боялась, а потом поняла, что сам по себе он совсем не страшный. Даже милый. О Людвиге заботится, как умеет. И он не берёт больше, чем надо, а если вдруг взял, то обязательно делает что-то приятное из излишков — холодильник, диван. Жалко, конечно, что он питается только отрицательными эмоциями, но иногда можно и потерпеть.

Ксюша, похоже, даже злобную нечисть ухитрялась понять и простить. А значит…

— Вы с Ингой обязательно помиритесь, — уверенно сказал Тимур. Ну в самом деле, если она даже его простила за глупую выходку с блокировкой зрения и слуха, то и на подругу (и сестру!) долго обижаться не станет.

— С чего вы взяли, что я вообще захочу с ней мириться? — надулась Ксюша.

— Ты же сама сказала: возможно, Буранов её шантажировал.

— Это не оправдание. У неё всё равно был выбор. Она могла сделать гадость мне, а могла не сделать, и тогда Буранов сделал бы гадость ей. А ещё она могла просто поговорить: со мной, с вами. Объяснить, что происходит и чем ей это грозит. И мы бы все вместе обязательно что-нибудь придумали. Что-то такое, чтобы и нас от лишнего внимания уберечь, и Ингу от Буранова защитить. Но она выбрала самый простой для себя вариант. Не осуждаю, но и мириться не планирую.

— Может, тогда хотя бы перестанешь её пугать и провоцировать?

— Нет. — Ксюша скрестила руки на груди, и невидимая броня вокруг неё поросла шипами.

Ну, по крайней мере, честно.

— Не будешь ей мстить, пока мы не выясним все подробности? — Решился на ещё одну попытку Тимур.

— Я подумаю. — Шипы не исчезли, но слегка обмякли. И вдруг снова растопырились, став, кажется, ещё острее, чем были. Теперь Ксюша напоминала маленького, упрямого, гордого, но очень несчастного ёжика. — За что они так со мной? Почему меня все бросают и предают? Мама, папа, Инга… Все всегда выбирают себя, а не меня!

— Потому что люди по сути своей — эгоисты, — вздохнул Тимур. — Мы с тобой, конечно, знаем одного балбеса, который всех вокруг готов спасать и защищать, ну так он и не человек.

— А вдруг он тоже меня предаст? Это вас он защитил, а меня предаст? Или вы меня предадите?

— Да с чего вдруг?

— Просто. Все так делают. Может, я вам давно уже надоела, и вы просто не знаете, как от меня отвязаться. От меня же одни проблемы. И фотки эти, и слухи про нас дурацкие, и Ингу к вам домой я привела… — Ксюша угрюмо пнула подвернувшийся под ногу камушек.

Вот и что делать с этим обиженным ребёнком? С одной стороны, жалко её, и вроде как Тимур сам ночью предложил ныть, если хочется. А с другой — нельзя же видеть жизнь в таких тёмных тонах и постоянно ждать подвоха от близких!

Понятно, что за пять минут такие проблемы не решить, но хоть немножко исправить настроение можно!

— Стой! — велел Тимур. Ксюша покорно замерла на месте и оглянулась. — Мы не в ту сторону идём!

— Так ведь к вам же собирались…

— Собирались. Но, кажется, тебе срочно надо в парикмахерскую!