Основы человечности. Работа над ошибками

Она действительно отбежала в сторону, но исключительно для того, чтобы Инга не разобрала, о чём её подруга говорит (а вернее, не говорит) с неизвестным собеседником.

— Слушай… — начал Тимур, убедившись, что Инга стоит спиной к своему телефону и не видит, что как раз сейчас в нём увлечённо копаются. — Я хотел написать, но подумал, что некоторые вещи лучше выяснять лично. В общем, такое дело…

— Да? — Инга нервно сглотнула. Привычная краснота внезапно сползла с её лица, сменившись бледностью — кажется, теперь девочка была не просто смущена, а по-настоящему испугана. Интересно, что случилось? Решила, что Тимур узнал, кто собирает на него компромат, и хочет поквитаться? Попыталась как-то воздействовать и наткнулась на щит? Или что-то ещё?

— Мне бы с твоим отцом поговорить. По личному делу. Никакого отношения к тебе и к школе это не имеет, не волнуйся. Просто очень надо кое-что обсудить. Но у меня есть подозрение, что если я ему позвоню, то он не станет со мной общаться на эту тему. — Главное — не врать! Неважно, умеет ли Инга читать мысли и насколько прочно стоит ментальный щит, ведь если Тимур начнёт говорить неправду, это сразу же станет заметно без всякой магии. Поэтому — только честность и ничего кроме. А желание при встрече набить Гаврилову морду… Ну, будем надеяться, что оно не так уж сильно бросается в глаза. — В общем, не подскажешь, как бы его подкараулить для беседы? И лучше не дома, чтобы он меня за дверь не выставил.

— Что вы, он никогда так не поступит! — не слишком уверенно запротестовала Инга.

— Кто знает. — Тимур пожал плечами. — В любом случае, если я зайду вечером, то дома будешь ты или твоя мама. А мне бы наедине пообщаться.

— Да у него же в кабинете звукоизоляция и блокировки от всего. Он там периодически с какими-нибудь коллегами и большими шишками общается, а когда его нет — мама иногда там репетирует, и ничего снаружи не слышно, я проверяла. Но если не хотите… — Инга, кажется, немного успокоилась и расслабилась. Видимо, поняла, что прямо сейчас никто не планирует её убивать или даже просто предъявлять ей претензии. — График у него в последнее время непредсказуемый: может весь день дома просидеть, а может собраться за полчаса и умотать по делам в другой город. Сейчас вот как раз уехал, даже не знаю, когда вернётся. Через недельку, может… Хотя, знаете… Вы же будете на свадьбе?

— Какой свадьбе? — растерялся Тимур. Лично ему в голову приходила только одна, но при чём тут Гаврилов?

— На свадьбе Дианы Рыбниковой, — великодушно пояснила Инга. — То есть я помню, что она ваша бывшая невеста, но… Не будете, да? Извините, я не подумала, что вам может быть неприятно об этом вспоминать. Я даже не знаю, пригласили ли вас… Простите. Глупо получилось…

— Хватит извиняться, всё нормально, — перебил Тимур. И обнаружил, что всё действительно нормально. Каким-то странным образом за последние несколько дней мысли о свадьбе перешли из разряда обидных в разряд бытовых и даже немножко праздничных. Он искренне желал счастья Диане и Стасу и очень надеялся, что клан Рыбниковых не растерзает жениха за пару минут до церемонии. Или сразу после. И, кстати, да: Гаврилов же друг Рыбникова. Друг семьи. Конечно, его просто обязаны были пригласить на свадьбу! Можно было и раньше догадаться. Правда, тогда пришлось бы придумывать другой повод отвлечь Ингу от Ксюши и телефона. Кстати, долго ещё она планирует в нём копаться?! — Да, меня пригласили и я собирался прийти. Просто не подумал, что твой папа тоже там будет. Это хороший вариант, спасибо.

— Не за что. Не слишком долго ждать? А то, может, я ещё что-нибудь придумаю?

— Не надо, мне не срочно, так что всё отлично. Ты сама-то придёшь?

— Не знаю… — Ну вот, опять покраснела. Хоть какая-то в жизни стабильность. И, кажется, предположение Людвига про магическую терморегуляцию — полная ерунда; смущается Инга всё-таки искренне. — Нас всех позвали: и папу, и маму, и меня. Но у мамы в этот день спектакль, а я не очень люблю мероприятия, где много незнакомых людей. Что я вообще там делать буду? Весь вечер сидеть носом в телефон? Но если вы тоже придёте, то мне будет уже не так скучно. Так что я подумаю. Может быть и приду. Ради вас.

И вот что это сейчас было? Неумелая попытка кокетства или крик души несчастного подростка, которому даже поговорить не с кем?

— Ксюшу с собой возьми, — посоветовал Тимур. И запоздало спохватился, что, кто бы ни составлял список приглашённых, вряд ли он рассчитывал, что некоторые гости притащат с собой друзей. — Точнее, я спрошу у Дианы, можно ли… Или у Стаса. Со стороны Стаса уж точно людей будет не очень много. В конце концов, не объест же гостей один неучтённый ребёнок.

— А они разве знакомы?

— Немножко. Встретились случайно у меня дома.

— Мне кажется, её бабушка не отпустит, — вздохнула Инга.

— А мы ей не скажем! Например, Ксюша соврёт, что идёт к тебе домой с ночёвкой, а ты подтвердишь. — Ну что ты несёшь, учитель года? Кто же такие вещи детям советует!

— Было бы здорово! — воодушевилась девочка. И вдруг сникла и словно бы сжалась. — А если она сама не захочет идти?

— С чего вдруг? То есть, конечно, всякое бывает, но, мне кажется, ей будет любопытно.

— Не знаю… просто… — Всё она, конечно, знала. Тимур и без всякой эмпатии-телепатии догадывался, что сейчас Инга в красках представляет, как Ксюша с ней разругается, когда узнает про фотографии. Но если её так беспокоят последствия поступка, зачем вообще было затевать всю эту историю с компроматом? — Тимур Игоревич, а как вы думаете… Вы когда-нибудь… Ну… Было так, что вы делали что-то, после чего друг мог на вас обидеться? Не специально, а… просто так получилось.

— Было, конечно. Мне кажется, это у всех иногда случается. — Тимур попытался, чтобы его улыбка выглядела ободряюще, а не страдальчески. Потому что случается-то у всех, но не все при этом устраивают бойню. При таком раскладе подбрасывание компромата — не самая большая провинность.

— И что? Он обиделся?

— Если бы! Он меня ещё и утешал в итоге. Так что хватит ходить кругами, выкладывай, что ты такое натворила, из-за чего Ксюша должна на тебя обидеться? Или я неправильно понял и речь не о ней?

Конечно, нехорошо так в лоб спрашивать, но ведь иначе она ещё полчаса раскачиваться будет.

Инга вздохнула, нервно сжала лямку рюкзака и…

Неизвестно, решилась бы она на откровенность или в последний момент дала задний ход, но всё нечаянно испортила Ксюша, налетев на подругу со спины и сунув ей в руки телефон:

— Спасибо огромное, очень выручила. Я вам не помешала?

«Вообще-то помешала. Я её почти уболтал», — подумал Тимур максимально громко, но Ксюша, вопреки обыкновению, никак не среагировала. Как будто не услышала.

— Нет-нет, — замотала головой Инга. — Всё в порядке. Мне всё равно уже пора идти.

— Тогда прости, что задержала. Пошли хоть до остановки провожу, мне как раз в ту сторону. Хочу мобильник в ремонт отнести: может, его всё-таки спасут.

— А что случилось? Разбила или утопила?

— Ну, можно считать, что уронила. Честно говоря, бабушка его у меня из рук выбила. День у неё не задался. Представляешь, какой-то придурок засунул нам в почтовый ящик фотки…

— Извини, я совсем забыла, мне сегодня в другую сторону, — торопливо пролепетала Инга. В этот раз она так и не смогла определиться, краснеть ей или бледнеть, поэтому алые пятна, выступившие на щеках, больше напоминали не проявление стыда, а аллергию. — Я обещала встретиться с одним человеком. Надо идти. Извини.