Основы человечности. Работа над ошибками

— А, ты рассказывала! — Стас просиял так, словно воспоминания об этих рассказах были единственным, что согревало его долгими зимними вечерами. — Тот самый, который неожиданно куда-то уехал?

— Да, пришлось. По семейным делам, — не моргнув глазом подтвердил Людвиг. — Приятно познакомиться.

— Взаимно. Я, честно говоря, думал, вы постарше.

— А я и есть постарше, просто хорошо сохранился. С генетикой повезло, маму вообще до тридцати лет все за старшеклассницу принимали. Кстати, меня можно на «ты».

— Отлично, меня тоже.

Тимур осторожно ковырнул ложечкой торт. Выглядел тот очень аппетитно и пах тоже замечательно, но есть не хотелось совершенно. И ароматного чая, в который Людвиг добавил, кажется, все травы, какие нашёл на кухне, тоже не хотелось.

Хотелось лечь, закрыть глаза, заткнуть уши и хотя бы ненадолго перестать существовать. Выпасть из жизни, как это сделал Людвиг. Пусть даже не на шестнадцать лет, а всего лишь на месяц. Или на пару недель.

Ладно, до четверга. В четверг же в поликлинику, а потом больничный закрывать… Интересно, можно как-то обойтись вообще без больничного? Например, позвонить Маше и попросить его не открывать. Или уже поздно?

Зачем вообще Людвиг решил вызвать врача, если температура была не из-за болезни, а из-за энергетической перегрузки? Или нет? Или одно на другое так хитро наложилось?

Тут Ксюша всё-таки пнула Тимура под столом. Ну, не ущипнула — и на том спасибо.

Кажется, она старательно намекала, что не стоит уходить в себя слишком глубоко, а лучше поучаствовать в общем разговоре. Но зачем, если Людвиг и Стас и так неплохо справляются?

— А с этой прекрасной дамой меня ещё не знакомили! — вспомнил гость, на мгновение высвободившись из пут непреодолимого обаяния Людвига.

— А… это… — Диана замялась и сделала вид, что ей срочно необходимо глотнуть чаю.

Ну да, подкараулить девочку за гаражами или нагрубить ей в салоне — это одно, а имя вспомнить — совсем другое. А ведь Тимур ей постоянно про своих учеников рассказывал, и про Ксюшу, конечно, тоже! Пожалуй, даже чаще, чем про других. О сложных детях всегда вспоминаешь чаще.

— Меня зовут Ксюха. Можно Ксю. — Сложный ребёнок улыбнулся, протянул через стол руку для знакомства и немедленно влез рукавом в кремовую верхушку торта.

— Почему именно Ксюха? — Стас пожал её ладонь с совершенно серьёзным видом. При этом серьёзный вид получился как-то сам собой, хотя улыбка с лица так никуда и не делась.

Кажется, сегодня за столом организовали фестиваль улыбок, только Тимура предупредить забыли. Он, конечно, тоже всегда старался быть приветливым и вежливым, но сейчас на это просто не хватало сил.

— Потому что Ксюха звучит лучше, чем Ксюшенька. Что угодно звучит лучше, чем Ксюшенька. Вообще уменьшительно-ласкательные суффиксы подразумевают, что вас хотят не только приласкать, но и приуменьшить. То есть заведомо ставят в позицию подчинённого, на которого можно смотреть сверху вниз. А Ксюша — само по себе звучит как что-то застрявшее между ласкательным и ругательным, примерно как хрюша и клуша. Бррр! Так что меня можно называть Ксю, можно Ксюха, можно даже «Эй, ты, разноцветная!» и «Фролова, иди сюда!», только не Ксюша и не Ксюшенька.

— Фролова — это твоя фамилия? — Стас слегка ошалел от такого напора. Даже улыбка с лица сбежала (впрочем, ненадолго).

— Ага.

— А Ксюха звучит грубо, — не сдержался Тимур.

— Ксюха звучит весело! И вообще, мы в прошлый раз сошлись на Зене, которая королева воинов!

Называть её Зеной у Тимура получилось бы разве что в шутку. В его мыслях она всё равно была исключительно Ксюшей. И, кстати, никаких уменьшительных, ласкательных или любых других ассоциаций это не вызывало. Разве что немножко шуршащей мягкости, которая была крайне необходима этому ершистому созданию.

— Ладно, вам можно! — разрешила Ксюша, разворачиваясь к Тимуру. И сразу же перевела взгляд обратно на Стаса. — Клёвые носки, кстати!

— Эммм… отличная пижама! — не остался в долгу тот.

Тимур мысленно стукнул себя по лбу и обозвал идиотом. Снова.

Ну что им стоило отправить девчонку переодеться? Или просто отправить. Домой.

Нет, она молодец, что заглянула, это было очень приятно, но…

— Спасибо! Мне тоже нравится! — ничуть не смутилась Ксюша. Как будто это нормально, как будто так и должно быть, как будто каждый день девчонки в пижамах ходят в гости к своим учителям. — Бабушка ругается, когда я в ней по квартире рассекаю или всяких там курьеров выхожу встречать, но она же правда клёвая. А вообще, я соседка Тимура Игоревича. И ещё он у нас историю ведёт. Школьный чатик сегодня с самого утра завалили сообщениями, что он заболел, и я и решила зайти, потому что ближе всех живу. Ну, типа навестить. А переодеться забыла. Я же думала, что просто загляну, поздороваюсь, всякие пожелания выздоровления передам… Ну и, может, в аптеку сбегать придётся, мало ли. А меня усадили чай пить.

Слова Ксюши, как обычно, на первый взгляд походили на чистую правду.

Соседка? Ну да, соседка. Только не из соседней квартиры, а с соседней улицы.

Чат класса уже в курсе болезни? Наверняка так и есть, новости в школе распространяются быстро. Маша Васильева сказала сыну, тот — друзьям… Да и Марина Александровна наверняка развила бурную деятельность по поиску замены.

Гиперответственная ученица пришла проведать учителя? Так и было. Правда, она не из-за простуды волновалась, а из-за вчерашнего. И сперва побежала в это их магическое убежище в поисках Людвига, не нашла — и уже тогда переместилась к Тимуру.

Но в целом — ни капли лжи.

Иногда Тимур завидовал такому таланту перекраивать описание реальности под собственные нужды. А иногда (чаще, чем хотелось бы) тоскливо думал: если Ксюша вдруг решит соврать ему, то он даже не заметит подвоха.

Возможно, она уже не раз ему врала.

Поймав себя на этой мысли, Тимур внутренне напрягся, готовясь, что сейчас его снова пнут, но в этот раз обошлось — Ксюша была слишком увлечена беседой. Ей было крайне важно пересказать (и в лицах изобразить) последние тренды тик-тока, а Людвиг со Стасом внимали с таким видом, словно им это было действительно интересно.

Более того, спустя несколько минут эти трое, не вылезая из-за стола, начали снимать какой-то клип, причём на телефон Стаса, потому что у него камера оказалась лучше.

Диана смотрела на эту возню с умилением многодетной матери, чьи дети внезапно прекратили бить палками друг друга и батарею и занялись чем-то более тихим, хоть и совершенно бессмысленным.

Тимур просто смотрел — и думал, что нужно срочно найти какой-то не слишком замороченный способ защититься от эмпатического воздействия, иначе в ближайшем будущем способности Ксюши могут превратиться в проблему. И дело даже не в желании Тимура что-то скрыть (хотя он, как и любой человек, имеет право на тайны), а в том, что она же избалуется и списывать на уроках начнёт!

Считалось, конечно, что эмпаты не читают мысли, а только улавливают эмоции и намерения, да и то лежащие на поверхности, но Тимур всё больше в этом сомневался. На его невысказанные вопросы Ксюша отвечала вполне конкретно, а смотрела порой так, словно видела насквозь. И после вчерашнего это ощущение только усилилось.

Это было ожидаемо: совместная работа над заклинанием или обрядом часто вызывала схожий эффект даже у людей, не особо склонных к эмпатии и тому подобным ментальным штукам. Только вот один момент: у Ксюши всё ещё не было своей личной магии. Ни капли. Она использовала силу Людвига, пропустив её через себя, — и это стоило обдумать, но Тимур был не в том состоянии, чтобы думать.