Останови моё безумие

– Пошли в дом?
– её голос прозвучал несмелым вопросом, и я заставил себя взглянуть ей в глаза. Мире лучше было спать в такое позднее время, но она почему-то предпочла дождаться меня. Она ставила на первое место меня, ни во что не оценивая собственную значимость. Она ошибалась. Так часто. Я открыл дверцу и вышел к ней, приваливаясь к машине и утягивая в объятия сестру.

– Почему ты до сих пор не спишь?
– хриплым шёпотом прошёлся по её волосам.

– Мне не спится, когда тебя нет рядом, - простодушно заявила она, пытаясь поднять головку и посмотреть на меня.

– Прекрати изводить себя из-за меня, - чуть жёстче, чем мне хотелось бы, сказал ей в глаза.

– Ты сказал, что не злишься, - напомнила она, прижимаясь ко мне крепче, словно боясь, что я оттолкну её в следующее мгновение. Стало не по себе от мысли, что она может усомниться в моих словах.

– И я не злюсь, - повторил я.
– Верь мне.

– Я люблю тебя, - произнесла она, дотягиваясь до моих губ, которые начали дрожать от её признания и от правды, которую она пыталась спрятать за эти три слова.

– Больше, чем я этого заслуживаю, - не в силах удержаться и поэтому, немедленно целуя её, ответил в коротком отрыве от нежного поцелуя.

– Неет, - простонала она.
– Гораздо меньше, чем ты меня, - она улыбнулась мне в губы, опуская покрывала ресниц на глаза искристого шампанского и обхватила мою шею.

– Хочу отнести тебя в комнату на руках, - пробормотал ей во впадинку на шее, теснее зарываясь носом в её неповторимый цитрусовый аромат с горьким привкусом мяты.

– Тогда не отказывай себе в своих желаниях, - шепнула она мне в ухо, вмиг заставив покрыться мурашками незащищённую кожу.

– А родители?

– И Лиза с Толей, - приправила она, добавляя: - Остались у нас.

– Не получится?

– Можешь сказать, что нашёл меня в коридоре, - неудачно пошутила она, руки мои сжались на её талии слишком крепко, чтобы она не почувствовала моего напряжения.
– Прости, - понизила голос, извиняясь. И я взял её на руки, не желая думать о следующем шаге: я мог позволить себе носить свою любимую женщину на руках.

Она расстёгивала крохотные пуговицы моей рубашки маленькими пальчиками, пока я медленно шёл к её спальне, нежно удерживая её на своих руках, почти невесомую из-за небольшого роста и детской худощавости.

Положил её на кровать, отогнув край одеяла, ненадолго нависая над ней, опираясь одной ногой в ворс ковра, а другой продавливая пружину кровати. Никакого призрака света не мерцало в окне, напоминая о предрассветной темени, глубоко утопающей в ночь, а мои глаза сверкали от ощущения каждой чёрточки её лица, восстающего перед даже зажмуренными глазами.

– Останься со мной, - прошептали её губы, едва пошевелившись на моей щеке, когда я слегка наклонился для ночного, сестринского её поцелуя.

– Это очень плохая идея, - не сдвигаясь и не делая даже таких бесполезных попыток, ответил я.

– Я буду не очень шумной, - соблазняла она меня своим тихим голоском.

Не снимая с себя одежды и всё ещё оставаясь в уличном пальто, забрался под одеяло рядом со своей девочкой, уговаривая себя, что не задержусь надолго, останусь только, пока она не уснёт.

– Тебе будет не совсем удобно в этом ворохе, - бормотала Мира, потихоньку оккупируя территорию пуговиц, расстёгивая их медленно и аккуратно, а затем, принимаясь стаскивать с меня и рубашку с джинсами, всё так же оставаясь лежащей на боку с невинными глазами и ровным дыханием. В то время как меня уже успела завести не на шутку, выбрасывая остатки моих вещей ногой из-под одеяла.

Из вселенской несправедливости я находился под одеялом сестры абсолютно обнажённый, но по-монашески закутанный в тёплый плед. А Мира была в смешной, но до скрежета зубов в возбуждающей пижаме с мелкими поросятами, длинные рукава которой скрывали от меня даже нежные запястья любимой. Я глубоко выдохнул, выпрастывая ладони из-под одеяла и закрывая ими веки, норовящие раскрыть мои жаждущие смотреть на Мирино тело глаза.

– Не смей отворачиваться от меня!
– пригрозили шаловливые губы, избавляя меня и от защиты одеяла. Мне стало интересно взглянуть в глаза сестры, так виртуозно глумящейся над моим желанием, но блеск её глаз неведомо различимый мной в царственной тьме захватил мой дух и я склонил голову набок, наблюдая за двумя светлыми огоньками в отражающихся зеркалах её глаз.

Мира потянулась через меня, включая лампу на тумбочке, и я только глотнул ещё больше воздуха, потому что меня умели свести с ума одни эти глаза, а она уже оседлала мои бёдра, целомудренно устроившись на них, как на детсадовском стульчике. И снова вдох-выдох, вдох-выдох, главное не забывать, что нужно ещё и дышать.

Она рывком высвободилась от верха своей пижамы, не дав вначале даже дотронуться до себя. Двумя пальцами оттянула резинку штанов приподнялась на колени и спустила и их, всё так не разрешая мне прикоснуться к себе. И только я решил нарушить запрет на прикосновения, как моя лесная ведьма накрылась одеялом с головой, как в лагерную палатку продвигаясь выше по моим ногам.

– Что ты творишь?
– сипло и надсадно прохрипел я, желая вновь спрятать глаза за широкими ладонями.

– Обещаешь, что не будешь шуметь?
– вымогательница!
– И прекрати не смотреть на меня!

– Мирра!

– Скажи!

– Не знаю… Нет… Я постараюсь. Да! Чёрт возьми! Обещаю!

– Хорошо. Только это я… тебя возьму…- успела пробормотать она, склоняясь к моему разгорячённому лицу. Я уже опрокинул её на спину, забираясь сверху с нечеловеческим рыком, а она насмешливо провела по моей щеке горячей ладонью и нашептала губами:

– Ты обещал не шуметь.

МИРА.

– Доброе утро, - сказала я, проходя в гостиную, одетая в синюю рубашку мужского кроя и юбку того же цвета ниже колен с колготками в мелкую сеточку. Такого рода преображения были приготовлены для деловой встречи с зарубежными спонсорами, которую устраивала для меня Инга, а значит, я не имела права её пропустить, потому что не могла её подставить. Не после того, что она для меня сделала.

– Привет соня!
– звонко поприветствовала меня Лизка и традиционно чмокнула меня в щёку. Мелкая дрожь обдала прохладой напряжённую спину - Влад шёл вслед за мной.

– Почему это я - соня?
– удивилась, но не обиделась я, раздумывая над тем, что нужно было заглянуть в кухню, чтобы поздороваться с тётей Таней.

– Ну хочешь, могу назвать тебя лунатичкой?
– огорошила меня сестра, протягивая салфетку своему мужу. Отец негласно присоединился к нашей пикировке, отрывая взгляд от спортивного канала с вещанием о соревнованиях по биатлону.
– Представляете, спускаюсь по лестнице под утро водички попить, а Мирка песенки распевает вовсю. Я сначала порывалась разбудить ее, постучав в дверь, но потом передумала. Где-то слышала, что нельзя так делать.
– Лиза громко расхохоталась полностью довольная собой, а внутри меня разве что буря не бушевала. Руки мои мелко тряслись, я прятала их под скатертью, отчаянно желая, чтобы этот нервный озноб согрели его пальцы - пальцы моего брата.