Освобожденный Иерусалим

73

Уход оруженосцев верных к жизниТанкреда возвращает: он уж в силахОткрыть глаза и говор слышит он,И рук прикосновенье ощущает;Приходит он в сознанье напоследокИ, взгляды изумленные вокругБросая, различает понемногуИ внутренность шатра, и лица близких.

74

«Еще живу я, – шепчет он печально, —Дышу еще и свет дневной я вижу,Что озаряет совести упрекиВ ужасном злодеянье темной ночи?Мой меч, жестокий меч, носитель смерти,Орудие победы, почемуТеперь ты трусишь и не порываешьПоследних нитей жизни ненавистной?

75

Пронзи вот эту грудь! И это сердцеЗлосчастное на части разорви!Но ты умеешь быть жестоким только,А твой удар мне благостыней был бы!И бедственной любви живым примеромЯ на земле останусь: для такогоПреступника влачить в позоре дни —Поистине единственная кара.

76

Отныне жить средь палачей своих,Средь угрызений совести я буду;Бояться буду ночи одинокой,Напоминанья гибельной ошибки;И буду ненавидеть это солнце,Что грех мой осветило: самогоСебя боясь, себя я буду бегатьИ снова находить везде себя же.

77

Но где, увы! в каком остались местеПечальные бесценные останки?Быть может, жертву ярости моейТеперь уж звери дикие терзают?Несчастный! Тьма тобой руководила,Но ты свою возлюбленную отдалЧудовищам ночным; тебе ониОбязаны столь благородной пищей.

78

Останки обожаемые! К вамПойду и, если целы вы доныне,Вас соберу и сохраню навеки.Но если вас уже пожрали звери,Их ярости отдамся я и сам:Утроба их могилою мне станет,Как и моей возлюбленной, и нашиОстанки в прах единый обратятся».

79

Так говорил любовник безутешный;Когда же узнает он, что предметЕго печали рядом с ним, тьму скорбиС лица его луч радости сгоняет:Так молния вдруг прорывает тучу.Едва изнеможенье поборов,Встает он через силу и, шатаясь,Плетется к обожаемому телу.

80

Когда он на груди прекрасной видитЗияющую рану, а в лице,Хотя уже поблекшем, – ясность небаБез облака в глубоком мраке ночи,Теряя силы вновь, он восклицает:«О красота небесная! Ты можешьСмягчить своим сияньем ужас смерти,Но жребий мой смягчить не можешь ты.

81

Прекрасная рука, что, умирая,В знак мира протянула мне она!В каком тебя я вижу состоянье,И что я сам собою представляю!Моей безумной ярости, увы!Вот следствие печальное! О варвар!С жестокостью нанес ты эти раны,С жестокостью на них ты и глядишь!

82

Иссякли и в глазах жестоких слезы!Но вместо слез, бесценная, тебеЯ отдаю всю кровь свою!» ВнезапноОн раны обнажает, рвет повязкуИ, кровью истекая, нанестиСебе удар готовится последний;Но тут же чувств лишается, и этотИзбыток скорби жизнь его спасает.

83

Тотчас его в постель кладут и душуУдерживают в теле помертвелом;Но уж молва распространила слухО случае ужасном. ПоспешаетГотфрид благочестивый, а за нимИ верные друзья к Танкреду в ставку;Ни доводы, однако, ни советыНе служат для героя утешеньем.

84

Сочится кровь из обнаженных ран,И боль еще усиливают руки,Что принести желают облегченье;Но всеми почитаемый пустынник,Как христианин, лишь в грядущей жизниТанкреда озабоченный судьбою,И строго и сурово упрекаетЕго за обнаруженную слабость:

85

«Танкред, Танкред, как изменился ты!Куда девал ты разум и отвагу?Какая туча взор твой затемнила?Небесной благодати, как несчастья,Не должен ты оплакивать: иль свышеНе слышишь ты призыва к чувству чести?Иль ты не узнаешь руки, что вновьТебя на путь оставленный наводит?

86

Из рыцаря, из мстителя за веру,Завещанную Богом, ты позорноСтановишься рабом на своегоСоздателя восставшего созданья.Карает заблуждение твоеИ к доблестям забытым возвращаетТебя благополучная развязка,А ты отвергнуть хочешь эту милость?

87

Отвергнуть хочешь ты, неблагодарный,Заботливость Небес! Куда ж, несчастный,Влечет тебя отчаянье слепое?Ведь ты уже над бездною повисИ все ее не видишь? Заклинаю,Проснись ты наконец, открой глазаИ овладей печалью, неизбежноГотовящей тебе двойную гибель!»

88

Сказал и смолк. Танкреда повергаетВ священный ужас мысль о вечной смерти,И сердце в нем смягчается: но стонетПо-прежнему и жалуется он;То сам с собой заговорит о чем-то,То заведет с Клориндою беседу,Ее как будто видя в небесах,К его речам склонившуюся свыше.

89

Зовет ее с вечернею зареюИ с утренней зарей ее зовет:Так скорбными ночами филомелаТоскует о птенцах своих любимых,Похищенных жестоким птицеловомИ нежным пухом чуть еще покрытых.В конце концов глаза он закрывает,И на него нисходит краткий сон.

90

Тогда ему является КлориндаВ сверкающем венце из звезд небесных;Но в блеске ослепительном чертыЗнакомые он узнает тотчас же.И кажется ему, что осушаетОна его глаза и говорит:«Пусть этот образ радости небесной,Мой верный друг, тебя утешит в горе.

91

Обязана тебе я этим счастьем:Нечаянно ты жизни скоротечнойМеня лишил, но пребываю в сонмеБессмертных я на лоне Божества.Здесь, чистым наслажденьям предаваясь,Я жду тебя, и здесь-то наши душиСольются, чтоб блаженство обрестиОдна в другой и вместе – в славе вечной.

92

Да, здесь я жду тебя, Танкред, лишь самНе заграждай себе дороги к НебуИ низменным не поддавайся чувствам:Верь, что тебя я так люблю, как толькоДозволено мне смертного любить».И речью, и улыбкою, и взоромГероя сердце сладостно утешив,Клоринда тает в блеске лучезарном.

93

Танкред, с душою чистою проснувшисьИ вверившись заботливым рукам,Велит земле предать с почетом должнымБесценный прах. Воздвигнуть он не может,Какой желал бы, памятник над ней:Достойного резца здесь не нашлось бы;Но, мраморную глыбу разыскав,Обделывает ей края искусно.

94

В сопровожденье длинной вереницыФакелоносцев гроб несли; доспехиВоительницы были на соснеУкреплены как смертные трофеи.Наутро же герой, преодолевИ слабость и печаль, с благоговеньемПришел на место, где навеки былиПогребены бесценные останки.