Освобожденный Иерусалим

35

Но если я вернусь, что скажет войско?Где для работ мы дерева достанем?Готфрид преодолеть желает всеПрепятствия во что бы то ни стало,И, может быть, другой найдется воин,Отважнее Танкреда?.. Может быть,Лишь видимость одна передо мною?..Вперед!..» – и путь он продолжает смело.

36

В таком ужасном пламени, однако,Не чувствует он жара никакогоИ сам себе отчета дать не может,Действительно ли призрак перед ним.Пожар вдруг под его ногами гаснет:Взамен нисходит облако густое,Наполненное инеем и мраком;Но вскоре исчезает и оно.

37

Танкред, хоть изумленный, но бесстрашный,По-прежнему уверенно и твердоВступает в нечестивый этот лес,Все уголки исследуя попутно;Но никаких он больше ни чудовищ,Ни призраков перед собой не видит:Вперед его движенье затрудняетЛишь полная извилин гущина.

38

Так шаг за шагом, наконец, поляныОн достигает, посреди которойВеличественный в виде пирамидыРастет уединенно кипарис.Он к дереву идет и на кореТаинственные знаки примечает,Такие же, как некогда взаменПисьмен употребляли египтяне.

39

Средь чуждых начертаний он нежданноСирийские находит и читает:«О воин безрассудный, что дерзнулСвои шаги направить в царство смерти,Будь милостив и не тревожь приютаНесчастных, что навеки лишеныСияния небесного; войноюЖивым идти на мертвых не пристало».

40

Пока Танкред пытается проникнутьВ значенье слов загадочных, с шуршаньемВдруг пробегает ветер по листве;А вслед за тем, сливаясь в хор унылый,Из тайников лесных к нему и вздохиИ стоны, как от лютых мук, несутся:И в сердце вызывает этот хорТо ужас, то печаль, то состраданье.

41

В конце концов он вынимает мечИ кипарис разит что есть в нем силы.О, чудо! Из коры струей тягучей,Окрашивая землю, льется кровь.Герой дрожит; но, вскрыть желая тайну,Удар он повторяет с той же мощью:Тогда к нему протяжные стенанья,Как будто из могилы, долетают.

42

Потом он слышит голос: «Ах, Танкред!Остановись! Жестокой раной, варвар,Недавно разлучил меня ты с телом,Которое так дорого мне было;Зачем еще и дерево терзаешь,Судьбою мне назначенный приют?Иль хочешь ты, жестокий, и в могилеНад прахом ненавистным надругаться?

43

Клоринда – я; и не одна я в этомЛесу теперь живу: и христианеИ мусульмане – все, что под стенамиСолима пали, силой тайных чарСюда заключены; здесь все деревья,Что видишь ты кругом, живут и дышат;Во всем лесу не сможешь ты срубитьИ ветки, чтоб не сделаться убийцей».

44

Больной, когда драконы и химерыПриснятся вдруг ему, хоть в них не верит,Но все ж боится их и в глубинеДуши, наполовину убежденныйВ обмане чувств, все ж делает усильяБежать от наводящих страх чудовищ:Так бредням поддается и герой,Хоть борется рассудок здравый с ними.

45

Под властью чувства мощного егоВстревоженное сердце холодеет;В невольном, непредвиденном движеньеМеч из руки дрожащей выскользает,И чудится ему уже КлориндаС упреком на губах похолодевших:Не в силах он на кровь ее смотретьИ скорбные ее стенанья слушать.

46

Так мужество, которое не толькоОпасности страшнейшие, но дажеИ смерть была не в силах возмутить,Сдалось перед обманчивою тенью,Прикрывшеюся именем заветным.Далеко отнесло порывом ветраУпавший меч: владелец побежденныйЕго, из леса выйдя, поднимает.

47

Не смеет возвратиться он, не смеетВновь посягнуть на пагубную тайну.К Готфриду он является тотчас жеИ, с силами собравшись, держит речьТакую: «Государь, тебе по честиВсе чудеса я подтвердить обязан;И адский шум, и призраки – все это,Хотя невероятно, так и есть.

48

Передо мною вдруг возникло пламя,Весь лес как бы стеною охватив,Чудовища мне преградили доступ,Но я преодолел препоны эти:Орудия, чудовища, огонь —Все сгинуло; потом еще я видел,Как зимний иней и ночная тьмаВнезапно днем сменились лучезарным.

49

Сказать ли мне? Живут и говорятВо всех деревьях души человечьи;Я слышал, да, я слышал эти звуки,Что сердце мне терзают до сих пор.Когда мечом ударишь, как из раныТелесной, кровь оттуда льется… Нет,Я в слабости своей сознаться должен.Нет… я и ветки там сломать не мог бы».

50

Сказал. Меж тем Готфрид благочестивыйСреди наплыва мыслей сам не знает,На что решиться: самому ль вступитьВ бой с чарами лесными напоследок,Иль разыскать подальше лес, в которомДеревьев нарубить бы можно было;Но тут его пустынник извлекаетИз глубины раздумья, говоря:

51

«Брось смелые намеренья! ИнаяРука в деревьях чары одолеет.Уж судно роковое парусаСпускает на пустынном побережье;Тот воин, что победу нам доставит,Постыдные уж цепи разорвал:Сион под нашей властью будет скоро,И сарацин испустит вздох последний».

52

Лицо его все в пламени, и голосСильнее, чем у смертного, звучит;Готфрид надежде новой предается,В душе пылая рвеньем небывалым.Меж тем, вступив в созвездье Рака, солнцеЖжет землю нестерпимыми лучами;От зноя изнемогшие, к трудуУж никакому люди не способны.

53

Бессильно звезд, земле благоприятных,Влияние спасительное; звезды,Несущие лишь беды и напасти,Одни преобладают в небесах:Живое все становится добычейНещадно пожирающего зноя;За днем горючим ночь гнетет и давит,И новый, злей, ее сменяет день.

54

Восходит солнце утром не иначе,Как скрытое кровавыми парами,Предвестниками гибельного дня,И не иначе вечером заходит,Как в пятнах красноватых, предвещаяТакой же день ужасный и на завтра.Так день за днем насущная бедаУверенность дает в беде грядущей.

55

Под жгучими лучами засыхая,Со стебля осыпается цветок,Желтеет лист, трава, сгорая, чахнет,Земная разрывается кораИ родники живые иссякают.Небесный гнев карает всю природу,И даже облака – не что иное,Как лишь воспламененные пары.

56

Зияет черной печью свод небесный,И не на чем остановиться глазу;Прохладный ветер, скованный, притихВ своих пещерах; воздух неподвижен:По временам лишь знойное дыханьеПустыни африканской донесетсяИ, всколыхнув его слегка, лишь пущеУдушливой струей воспламенит.