От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога. Том V

И во главе этого «вечного начала» (об этом говорят далеко не всег-

да даже те, кто согласен с высокой оценкой самой Византии) возвы-

шался Римский император, без которого византийская «симфония»

в принципе не могла бы ни создаться, ни существовать. Царь, обла-

дающий формально ничем и никем не ограниченными полномочиями, абсолютный в своей власти, самодержавие которого обуславливалось

в свою очередь вассалитетом императора по отношению к Христу.

Римский царь был наместником Бога на земле, викарием Христа, и это

являлось абсолютной истиной для современников со всеми вытекаю-

щими отсюда правами и обязанностями василевса.

Если бы царь вдруг неожиданно забыл об основе своей власти, про-

игнорировал ее, его правление закончилось бы в тот же день. Но это

было просто физически невозможно в условиях издревле сформиро-

вавшейся политической культуры Византии и правосознания ромеев.

1 Шмеман Александр, протопресвитер. Судьба византийской теократии//

Шмеман Александр, протопресвитер. Собрание статей 1947—1983. М., 2009.

С. 620, 621.

2 Боханов А.Н. Византия — навсегда!// Имперское возрождение. № 2. 2010.

С. 29.

443

И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В

Императору могли многое простить: ошибки, дурной характер, не-

удачные войны, отсутствие денег, потерю территорий, но только не из-

мену Православию, не выпадение из образа христианского царя. И это

соответствие царя идеальному образу находилось под постоянной и

пристальной оценкой всего общества. Не случайно один исследова-

тель применял именно к Византии термин, который буквально должен

звучать как «народная монархия» — в известной степени это справед-

ливо1.

Вообще, участие народа (если под ним понимать и сенат, и Цер-

ковь, и армию, и различные партии) в определении личности импера-

тора было чрезвычайно широким по сравнению с традиционной мо-

нархией, где власть передавалась по наследству. Но беспочвенно было

бы полагать, будто старые римские понятия о народе как источнике

власти в государстве сохранились неизменными до последних дней

существования Римской империи, и именно на них основывалась эта

практика. Участие народа в лице своих групп в судьбе верховной вла-

сти обуславливалось как раз тем, что именно он, как «страж благо-

честия», по выражению Святых Отцов, судил, насколько император

соответствует образу православного царя. Поскольку Церковь и го-

сударство представляли собой в Византии единое органичное целое, ничего искусственного, нелогичного в этом нет. Понятно, что оценка

никогда не может вестись по перечню критериев, заранее оговоренных

окончательным списком, — как правило, применяются лишь общие

характеристики и некоторые понятия, имеющие абсолютное значение.

Таким критерием в первую очередь выступало Православие в контек-

сте «общего блага» государства. Все остальное принадлежало к обла-

сти конкретных нюансов.

И поэтому даже переход императора Иоанна V Палеолога в като-

личество (хотя в то время такого словосочетания просто не существо-

вало, и формально царь лишь признал истинной латинскую редакцию

Символа и власть папы над собой) не привел к его падению, поскольку

василевс действовал во благо Церкви и Римской империи. Византий-

ское общество, тонкое и чуткое к нюансам реальных событий, благо-

склонно приняло эту личную жертву царя для спасения родины.

Император являлся средостением всей римской христианской ци-

вилизации. И необратимые последствия возникли даже не после ги-

бели Константинополя — еще формально оставалась Морея в Пело-

поннесе, а после смерти последнего законного царя, св. Константина XI 1 Грибовский В.М. Народ и власть в Византийском государстве. Опыт

историко-догматического исследования. СПб., 1897. С. 241, 242.

444

Д И Н А С Т И Я П А Л Е О Л О Г О В

Палеолога. Именно его кончина на поле брани означала конец истории

христианской Империи.

Они все прошли перед нами, от святого равноапостольного Кон-