Отец на час. Работает спецназ

— Мам… в общем, можно, я завтра в Нижний Новгород поеду? Пожалуйста!

— Зачем?

— Ну… там рыбалка. Настоящая и мужская… Мне очень-очень хочется… Можно, мам?..

Я отворачиваюсь и судорожно тереблю оплетку руля.

Не знаю, шанс ли это все вернуть, но то, что Влад общается с Леоном, как-то обнадеживает. Хотя, возможно, он просто человек такой… порядочный. Порядочный человек, который так со мной поступил. Врал месяцами…

— Мам, отпустишь? — не сдается сын.

— Отпущу, — решаюсь. — Иди уже, а то мы в бассейн опоздаем.

Леон выпрыгивает из машины и хлопает дверью, а я снова встраиваюсь в плотный поток. Чувствую себя тревожно, потому что габариты новенького джипа пока не ощущаю, это придает особую остроту каждой поездке.

— Мама, я тут решила, — говорит Эльза, перед тем как выпорхнуть на улицу. — Больше не буду квадробером.

Отдает мне замызганный ободок с ушками.

— А кем будешь?.. — разворачиваюсь и ожидаю чего-нибудь похлеще.

Какие там новые увлечения у молодежи?.. Одно страшнее другого.

— Никем, — Эльза надевает рюкзак, и я вдруг замечаю, что ее черные, выжженные краской волосы почти отросли.

Какая она, оказывается, у меня красивая!.. Ладненькая! Совсем девушка уже.

— Как так — никем?

— Влад говорил, что в жизни важно быть собой и не играть никакие роли. Я подумала, это правильно. — Дочь закрывает дверь.

— Правильно, — жалобно всхлипываю, глядя ей вслед. — Это очень правильно!

Глава 49. Федерика

— Суд постановил: исковые требования Побединского Николая Ивановича к бывшей супруге Побединской Федерике Теодоровне считать безосновательными. Решение суда может быть обжаловано в апелляционном порядке, — ровным голосом произносит судья Третьякова и уходит.

Просто не верится, что все закончилось!..

Мы с Кирой переглядываемся и бросаемся обниматься, а Коля выглядит крайне недовольным и тихо переговаривается со своим адвокатом.

Правда, не знаю, на что именно он рассчитывал? Все, что ему полагалось, я давно отдала с лихвой.

— Поздравляю, Рика, — говорит Андрей, когда мы выходим из душного зала заседаний.

— Благодарю.

После совместного заточения наши отношения лучше не стали, но я хотя бы перестала видеть в бывшем однокурснике врага.

Просто люди бывают разными. Каждый живет исходя из своего порой травматичного и неприятного опыта. Андрея бросила жена, и он посчитал, что может вмешиваться в мою жизнь, настраивая сына против. Меня же когда-то обманывал бывший муж, и я восприняла информацию о роли, которую играл Влад, работая в моей семье, слишком близко к сердцу.

В последнее время тоска по нему стала нестерпимой, поэтому я решилась на поездку в Италию. Вернее, дети меня уговорили.

— Святые небеса. Куда делся его живот? — спрашивает Осипова, провожая взглядом Попова. — Кто лопнул этот шарик?..

— Кира, — смеюсь, приобнимая подругу. — А ты, по-моему, к нему неравнодушна!

— Вот еще, — фыркает она, но стыдливо краснеет. И как я раньше не замечала? — Лет двадцать его терпеть не могу… Брр… Как подумаю, аж плохо становится.

— Самые долгие твои отношения, получается? — подмигиваю.

— Ой, не порти мне настроение. Ну ты хоть рада?..

— Конечно, рада, — обнимаю подругу еще раз. — Спасибо тебе большое. Столько нервничала из-за всего этого. Слава богу, все закончилось.

— Ну ты так не обольщайся. Уверена, нам еще предстоит апелляция. Побединский еще сыграет гаммы на наших нервах.

— Я устала переживать по этому поводу, — направляюсь к машине.

— А по какому не устала? Выглядишь не очень, подруга!.. И где твой бравый валет? Давненько его не видела, — оглядывается по сторонам.

— Если ты про Влада Алексеевича, то он у меня больше не работает.

— Так вот с чем связан твой траур?.. — кивает на мои черные брюки и такую же блузку.

— Скажешь тоже. Сплюнь, дурочка.

— Может, отметим наш выигрыш?

— Не могу, мы сегодня улетаем, — загадочно улыбаюсь.

— Куда это?

— Решила навестить родителей. Летом съездить не получилось. Сама знаешь, то одно, то другое. Пришлось, правда, выдернуть детей из школы, но ничего — наверстают. Они так просились.

— Ну тогда счастливого полета, Побединская. Родителям и итальянцам привет!..

Тепло прощаемся, и я, окрыленная решением суда, еду домой, где с помощью Леона загружаю чемоданы в багажник. В аэропорт выезжаем заранее, но все равно приходится понервничать — на трассе попадаем в километровую пробку.

И пусть я в предвкушении от встречи с близкими, сердце неприятно тянет. Как там Влад? За прошедшие недели несколько раз я срывалась, хотела ему позвонить, но меня останавливала неуверенность: вдруг он обо мне и не вспоминает?

Не хочется выглядеть глупой.

Несмотря на пробки, в Домодедово приезжаем вовремя, а когда проходим регистрацию и сдаем тяжелые чемоданы, окончательно успокаиваюсь: доехали, успели!

Летим!..

Тридцать минут на таможенном досмотре — и нас провожают в стерильную зону, где я собираюсь спокойно выпить бокал вина перед вылетом. И все бы ничего, но по пути в ресторан замечаю знакомую высокую фигуру.

Застываю как вкопанная.

— Владь! — кричит Маша на весь терминал и, сбросив на пол ярко-красный лакированный рюкзачок, радостно бежит навстречу.

Наблюдаю, как моя дочь вскарабкивается на бравого спецназовца, рядом с которым стоит улыбающаяся Прасковья, и… виновато отвожу глаза.

Что они здесь делают?

Тоже куда-то вылетают?

— Смотхри, как я умею, Владь: рама, зефир, помидор, топол… Ой, иногда не получается, — доносится до меня Машин звонкий голосок.

— Ты молодец, Маша. Отлично выходит. — Слышу обволакивающий, мужской голос, от которого по телу распространяется жар. — Всем добрый вечер.

— Добрый вечер, — поспешно киваю и неловко поправляю волосы.