Паладин

Крэйвел подумал, что такая красота могла бы понравиться Фелисии, но он не решился бы подарить его ей. Боялся, что подарок даст девушке ложную надежду. Подумав об этом, он даже позавидовал раскованности Джессвела. Сам Крэйвел никогда бы не позволил себе такого, ни из воспитания, ни из принципов, ни в связи с ограниченным опытом в сердечных делах.

Все обитатели и гости мастерской задержались на застолье, на которое их уговорила мать Джессвела. Это были очень трогательные посиделки. Первая паника у родителей уже прошла, Джессвел снова крепко стоял на ногах, и готовился к новым приключениям. Присутствие Крэйвела успокаивало стариков, они были уверены, что молодой паладин под надежным присмотром. Крэйвел делал все возможное, чтобы не разрушать эту веру.

Уже ночью паладины распрощались со всеми и отправились в Храм Справедливости. Крэйвел предложил Джессвелу со следующего дня начать тренироваться. Жрецы рекомендовали постепенно увеличивать нагрузки, чтобы кости не только срослись, но и укрепились. Пока что паладин только ходил, пора было сделать еще один шаг вперед. Джессвел настоял на тренировках с двуручным оружием, так как планировал снова сцепиться с Солигостом. Крэйвел понял его и лишь кивнул. На следующий день они сошлись на тренировочном поле.

Обучение двуручному оружию, будь то мечи или молоты, было затруднено из-за риска переломов. Никто из наставников не хотел, чтобы его послушники постоянно валялись в лазарете. Паладины, да и прочие воины Селиреста, были плохо обучены владению двуручным оружием и, соответственно, защите от него. Чем братья-ренегаты активно пользовались.

У Крэйвела был довольно богатый опыт противостояния тяжелым мечникам, так что ему было что рассказать и показать. Темные маги, прибегая к помощи мечников, живых или мертвых, часто использовали именно бойцов с двуручниками. Они внушительно и грозно выглядели, представляли собой опасного врага как для святых воинов Селиреста, наведавшихся в логово с целью зачистки, так и против коллег по цеху, которые могли позариться на чужое добро или напасть просто из личных обид или амбиций. Двуручник был довольно эффективен против нежити.

Джессвелу оставалось лишь поражаться тому, насколько военная школа его монастыря оказалась бесполезной на практике. Он не застал то золотое время, когда паладинов готовили к реальным проблемам, а не к выступлениям на каких-нибудь турнирах. Крэйвел же был из той школы, что готовила настоящих борцов со злом, он еще успел застать последние лучики расцвета могущества ордена паладинов.

За их спаррингом с интересом наблюдали друзья и незнакомцы. Когда Джессвел уставал или дежурившие жрецы-целители говорили ему о необходимости отдыха для ног, против Крэйвела выходили на спарринг другие паладины, заинтересовавшиеся его мастер-классом. Крэйвел не отказывал им. К концу дня Джессвел заметил, что Крэйвел устал, но он все еще был способен размахивать тяжелым оружием, оставалось только восхищаться его выносливостью, сам Джессвел едва ли мог соперничать с ним в этом.

Когда в очередной раз Джессвел пришел к Крэйвелу, чтобы потренироваться, тот отказался.

– Сходи к Лирэю, – сказал он. – Потренируйся с ним. Вы вроде бы неплохо поладили. Было бы здорово, если бы он вернулся под знамя Сельи прежде, чем мы снова пойдем на братьев.

Джессвел понимающе кивнул. Ему было лестно, что Крэйвел возлагал на него надежды в этом вопросе. Сам Крэйвел уже отчаялся вернуть Лирэя к свету собственными силами, само присутствие Крэйвела уже распаляло в Лирэе упрямство.

– Если честно, я уже пробовал говорить с ним об этом, но он сразу же пресекает мои попытки, – признался Джессвел.

– Попробуй использовать свое оружие вместо слов, – порекомендовал Крэйвел. – Знаешь, Солигост так делает, думаю, ты заметил.

Джессвел был настроен скептически. Даже если сравнивать искусство фехтования с красноречием, то у Джессвела были явные проблемы и с тем, и с другим.

– Почему ты так убежден, что Лирэй покается? – спросил Джессвел. – Кажется ему и так неплохо.

– Да покается он, – раздраженно отмахнулся Крэйвел. – Он в ренегаты подался, только потому что на братьев насмотрелся. А потом, когда понял, какую глупость сделал, в нем детское упрямство взыграло, ему стыдно признавать, что он просто хотел, чтобы его боялись так же, как и Сола с Фрином, – Джессвел был немного озадачен таким пренебрежительным отношением к Лирэю, он раньше не обращал внимания на то, как Крэйвел о нем отзывается. – Знал я одного молодого ренегата, – вспомнил Крэйвел, – ему для покаяния хватило один раз упасть в выгребную яму. Он прямо так, весь чумазый, в ближайший храм и пришел раскаиваться лишь бы вернуть себе заклинание очистки.

Джессвел хохотнул.

– И что, как он теперь? Верно служит? – спросил он.

– Да он умер уже, это когда было-то...

– А... – Джесси вспомнил, сколько лет собеседнику. – Ладно, я понял тебя. Придумаю что-нибудь. Может быть, Вингрис или Вторник что-то подскажут. Надеюсь, обойдется без выгребной ямы, это слишком жестоко.

Джессвел сделал, как Крэйвел его просил, он тренировался с Лирэем. Даже когда жрецы с полной уверенностью заявили, что он окончательно реабилитировался после переломов, Джессвел не торопился скорее гнаться за Солигостом. Судьба Лирэя его теперь волновала не меньше.

Джессвел подоспел как раз вовремя. Крэйвел и Фелисия уже порядком устали от Лирэя, Джессвел стал для него новой отдушиной, и они отлично проводили вместе время. Они были во многом похожи, и у них не иссякали темы для разговоров. Лирэй отличался от своих древних сверстников, сумев избежать участи превратиться в ворчливого усталого сноба. Насколько это было здоровой ситуацией для векового паладина – тема отдельного обсуждения, но главное, что Джессвелу было очень комфортно и интересно с ним общаться.

Лирэй, в свою очередь, был очень признателен новому приятелю за искренность и отсутствие постоянных попыток затащить его в храм. Джессвел очень серьезно отнесся к назиданию Крэйвела и старался научиться общаться с Лирэем через поединок, чтобы получить возможность донести до него то, что он не рисковал выразить словами. Но ему не хватало мастерства, и Лирэй оставался глух к его попыткам.

Джессвел и Лирэй свернули на тему покаяния еще не скоро. Как-то раз Джессвел обмолвился, что переживает по поводу предстоящей встречи с Солигостом.

– Если честно, я уже не уверен, стоит ли мне идти вместе с вами, – сказал парень. – Будем честны, мне не угнаться за тем мастерством, которым обладаете вы, и уж тем более Сол. Я ничего не смогу сделать, лишь опять покалечусь и вам придется со мной нянчиться. Но я боюсь, что не смогу просто стоять в стороне и смотреть, как вы его убиваете. Хьола уже предупреждала меня, что я хожу по чертовски тонкому льду. Она пообещала, что будет навещать меня, если однажды мне придется отсиживаться тут вместе с тобой.