Паладин

Когда Крэйвел и Лирэй добрались до Катакомб Вингриса, Крэйвел осторожно подвел Лирэя ко входу в подземелье. Ренегат остановился. Он давненько был здесь в последний раз. Пахло сыростью, а темнота, которая тянулась глубоко вниз, в катакомбы, казалось, была осязаемой. Каждый раз, возвращаясь сюда, Лирэй чувствовал одновременно облегчение, словно он возвращался домой, но в то же время что-то тоскливо ныло внутри, словно он возвращался в тюрьму.

– Ну что, ты навестишь меня снова? – спросил Лирэй у Крэйвела, припоминая их прошлые встречи здесь.

– А что, мы уже прощаемся? – удивился Крэйвел, – Я думал тебя проводить. Ты там в ров не грохнешься?

– Это уже будет зависеть от того, насколько по мне здесь скучают, – с горькой усмешкой ответил Лирэй, он опасался, что двое темных магов нашли друг друга, и больше им никакие ренегаты не нужны. – Я хочу проверить, – сказал Лирэй, аккуратно оттолкнул от себя Крэйвела и шагнул в темноту.

Он знал это подземелье слишком хорошо, чтобы где-то упасть. Крэйвел крикнул ему на прощание, что заглянет на огонек через несколько дней. Лирэй кивнул, хоть Крэйвел в темноте этого уже и не увидел. Ренегат спускался наощупь, шагая медленно и осторожно, одной рукой держась за стену, чтобы не пропустить поворот, а другой ведя верного коня под уздцы, скакун, выращенный в Тундре, был приучен к подземельям. Медленно. Ужасно медленно. Спуск был так долог! Слепота растягивала время еще сильнее. Привыкнув к монотонному ритму, Лирэй позволил себе ускориться, пару раз запнулся обо что-то, но устоял на ногах. Он уже всерьез подумывал, не позвать ли ему кого-нибудь, настолько он замаялся спускаться в темноте и одиночестве, слушая только звук своих шагов да цокот копыт. Но вот наконец, пол стал ровным. Он вышел к тому самому фае со рвом. Он уверено пошел вперед, он знал, насколько широк мост, он знал, что не промахнется. А дальше – по памяти.

Лирэй не заметил, но его встречал Вторник. Вингрис сообщил магу, что в подземелье явился их общий знакомый. Вторник не сразу понял, что с Лирэем не так. Паладин не обратил внимания на мага и неуверенной походкой прошел мимо. Некромант, было, подумал, что Лирэй обижен на него за что-то и игнорирует, но заметив, что тот совсем не щурится, завидев волшебный огонек, зажженный некромантом, понял, что его друг ослеп.

– Лир, – негромко, чтобы не напугать, позвал он.

Тот повернулся на зов.

– Привет, как у вас дела? – поинтересовался Лирэй, непринужденно и буднично, по привычке подражая своему недавнему спутнику.

– Все спокойно, – ответил Вторник, поддерживая эту игру. – Вы добились своих целей? – спросил он.

– Нет, – Лирэй разочарованно поджал губы. – Но теперь мы знаем о братьях больше. Пойдем, расскажу.

Вторник наблюдал за тем, как Лирэй осторожно шагает в сторону трапезной. С тех пор, как здесь поселился Вторник, подземелье стало гораздо опрятнее, а помещения, рассчитанные на проживание в них людей, больше не выглядели настолько заброшенными. Хозяйственный некромант навел в подземелье порядок.

В трапезной Лирэй начал искать, чем бы поживиться, но Вторник все переставил. Паладин недовольно упер руки в боки.

– А есть что выпить? – спросил он, не найдя алкоголя на привычном месте.

Вторник был немного удивлен тем, что выбор ренегата пал именно на спиртное, Лирэй не любил пить, и делал это, как правило, только чтобы душу отвести.

– Я смотрю, тебе есть что рассказать, – заметил маг.

Он взял Лирэя под руку и усадил за стол, дал ему бутылку относительно свежей браги и незамысловатой снеди. В местном погребе таилось немало бутылок старинного алкоголя, но Вторник, понимая его ценность куда лучше Лирэя, запретил ренегату продолжать истреблять запасы. Для собственного пользования он делал брагу из местных ягод. В этом Вторник был новичком, так что особой изысканностью его поделки не отличались, но Лирэй и не был ценителем. Коня некромант передал скелетам-прислужникам, обученное животное безропотно последовало за мертвецами, понимая, что в потемках с виду страшного подземелья его ждет комфортное стойло и корм.

Разговор затянулся весьма надолго. Лирэй рассказал Вторнику о судьбе его башни, о соседях живых и мертвых. Рассказал о братьях-ренегатах. О новых кислотных способностях Фринроста и о цепном демоне Солигоста, Вторник этого демона не видел во время нападения братьев на башню, ему было интересно послушать. Он с досадой отметил, что если бы знал об этом, то даже не пытался бы противостоять одержимым. Справиться с одним у них еще была хоть какая-то надежда, а вот с двумя – без шансов. Лирэй помрачнел, вспомнив тот безнадежный бой и выпил кружку залпом.

– Эти черти должны умереть! – в гневе прошипел Лирэй. – Пойдем со мной в следующий раз, – предложил он некроманту. – В этот раз мы неплохо накостыляли Фринросту, нам не хватило чуть-чуть, его брат все испортил, – Лирэй приврал, но он очень хотел, чтобы Вторник подсобил им в следующем походе.

– Я так хорошо здесь устроился, – ответил Вторник. – Не хочу никуда уходить.

Они, конечно, считали друг друга друзьями, но у Вторника было специфическое представление о дружбе, как и у любого уроженца Тундры. Бежать на край света, чтобы помогать другу мстить он не собирался.

– Закиснешь тут, как я когда-то, – предостерег Лирэй.

– Я некромант, а не паладин, для меня это вполне нормально, – ответил Вторник.

Устав избегать темы своей слепоты, Лирэй попросил:

– Отведи меня к Вингрису.

Добраться до лежбища лича даже зрячему было непросто. Вторник повел ренегата лечиться.

Следующий месяц в Катакомбах Вингриса был непривычно оживленным. Здесь уже насчитывалось трое постоянных обитателей, а в гости регулярно захаживали Крэйвел и Фелисия. Фелисия почти все свое время проводилаздесь. Крэйвела это немного беспокоило, но он предпочел положиться на мудрость волшебницы, это была уже не та юная и амбициозная девушка, которую было легко свести с ума любой древней безделушкой, даже картой. Сейчас же она вела себя весьма сдержано и достойно, куда не звали нос не совала, только с горячим интересом обсуждала свое магическое ремесло со старшими коллегами.

Вторник выглядел моложе нее, но его наружность была весьма обманчива, что обычно для некромантов. В действительности его возраст уже перевалил за сотню, он был лишь чуть старше ронхельцев. Сдержанный и рассудительный, как его и описывал Лирэй. В Тундре он всегда выглядел оборванцем, не выделяясь на фоне других молодых магов, а по меркам Тундры сотня лет считалась молодостью, оказавшись же в более комфортных условиях, не требовавших от Вторника жесткой экономии ресурсов, маг приоделся и привел себя в более презентабельный вид. Он отрастил волосы, в Тундре это считалось своеобразной роскошью, ухоженные патлы позволить себе могли не многие. Волосы его были черны, глаза тоже. Он был в чем-то похож на Солигоста, только избравшего не путь воина, а путь магии. Из одежды он предпочитал мантии и балахоны, проявлял особую любовь к оттенкам красного, такие вкусы были естественны для обитателей тусклой и унылой Тундры, изголодавшихся по ярким краскам.

С Фелисией у него разговоры шли чаще всего о методах продления жизни. Хоть Фелисия и знала, что церковь запрещает интерес к этой теме, хотя бы в теоретическом плане, не угасал в ней никогда. Она активно училась у Вторника в том числе и боевой магии, понимая, что не за горами новая встреча с одержимыми братьями. В катакомбах имелся и тренировочный зал для магов – просторный купол, надежно огражденный магическими барьерами, чтобы не разнести во время тренировки остальную часть подземелья. Там эти двое учились сражаться. У Фелисии было не так много боевого опыта, а у Вторника – хоть отбавляй, он многому мог научить.

Фелисия же интересовала его больше в культурном плане. Селирест очаровал некроманта своей живостью и умиротворением. Здесь не нужно было каждый день цепляться за жизнь, вгрызаться в глотку всем прочим претендентам на лучшее место под солнцем, неустанно отстаивать свое право на свободу и существование. Здесь можно было жить, а не выживать. У Фелисии он хотел научиться разговорному языку, который был актуален в этой части света в данный момент времени. Хоть язык королевства и язык Тундры по сути был одинков, но имел два диалекта и с каждым новым поколением они все сильнее отдалялись друг от друга.