Память льда

— В старинных летописях упоминается о таких лодках, — заговорила Рат’Королева Грез. — Их не раз находили, когда срывали курганы. В каждом корабле было по нескольку тел, как здесь. Многие челны вытащить не удалось: они раскалывались на куски. Но строители Капастана все же отдали дань уважения чужим покойникам. Все уцелевшие трупы собрали в неповрежденные челны… Здесь находится девять лодок и более шестидесяти мертвецов. Ученые того времени сочли, что захоронения не принадлежат баргастам. Причина, думаю, вам понятна. Никто не верил, что баргасты когда-то плавали по морю. Да и обнаруженные мертвецы крупнее представителей этого народа: обратите внимание на телосложение. Это скорее тоблакаи. Между тем нынешние баргасты — и обликом, и по характеру — сильно напоминают тоблакаев. Сама я убеждена, что у тоблакаев, баргастов и треллей были общие предки, хотя по крови баргасты ближе к человеческой расе. Но при отсутствии доказательств это, увы, всего лишь гипотеза, а доказательств у меня почти нет: я исхожу исключительно из своих наблюдений относительно физических характеристик и образа жизни упомянутых народов.

— Это наши Исконные Духи, — сказала Хетана. — Так говорит мне сердце, которое истина сжимает железными пальцами.

— Духи нашли вместилище своей силы, — добавил Кафал, стоявший на краю ямы.

Карнадас кивнул:

— Ты прав. Здесь все перемешано: радость и боль… ликование, притушенное скорбью о тех, кого потеряли. Несокрушимый щит, мы являемся свидетелями рождения богов.

Итковиан опустил руку на плечо Кафала:

— Воин, я понимаю твою радость. Но как вы с сестрой собираетесь вывозить эти останки из города? Паннионцы признают только своего собственного бога. Все прочие для них — заклятые враги. Они мигом уничтожат все ваши священные реликвии.

Жесткие глазки баргаста впились в Итковиана.

— Мне нечего тебе ответить, Волк. Пока нечего. Но мы не боимся. Теперь мы больше неподвластны страху.

Итковиан кивнул:

— Я понимаю твои чувства, Кафал. Хорошо находиться под защитой бога.

— Богов, Волк! У нас их много. Это первые баргасты, что пришли в эту землю. Самые первые.

— Ты считаешь, что все ваши предки стали Взошедшими?

— Да. И кто теперь решится посягнуть на нашу гордость?

«А это мы скоро увидим, парень».

Каменная вышла с плаца, где упражнялись новобранцы «Серых мечей».

— Вообще-то, тебе не мешало бы извиниться, — бросила она Ворчуну, вытирая вспотевший лоб.

— Так я за этим и пришел, — ответил Ворчун.

— Да не передо мной, дурень! Что толку извиняться за то, чем ты был и всегда будешь? Можно подумать, я тебя не знаю.

Каменная придирчиво осмотрела узкое лезвие своей рапиры и нахмурилась, увидев зазубрину. Новобранка, с которой они упражнялись, по-прежнему стояла на плацу, ожидая новых противников.

— Настырная девка! Совсем зеленая, а все схватывает на лету… Извиняться, чурбан, тебе надо не передо мной, а перед Керулием.

— Керулий мне больше не хозяин.

— Не забывай: он спас нам жизни. Да-да, Ворчун. В том числе и твою драгоценную шкуру.

— И как же, интересно, он это проделал? — насмешливо спросил командир стражников. — Помнится, Керулий сразу куда-то слинял, как только началась заварушка. И что-то я не заметил, чтобы его древний бог метал в наших врагов молнии…

— Какой же ты глупец! Керулий обманул к’чейн че’маллей. Он забрал наши души и унес их так далеко, что эти поганые ящеры решили, будто мы мертвы. Неужели ты забыл свои сны? Керулий спрятал нас в магическом Пути своего бога. Я, например, помню все до мелочей.

— Не знаю, как умиралось тебе. Но лично я умирал по-настоящему. И прекрасно помню, как жизнь уходила из тела. И переломанные кости тоже.

— Вечно ты споришь. Говорю тебе: Керулий спас наши души. Без них никакие целители нам бы уже не помогли. Свинья ты неблагодарная! А я вот помню: к’чейн че’малль подкинул меня вверх и вдруг… я очнулась совсем в другом месте. И надо мной стоял громадный волчара. Не настоящий, а вроде призрака. И я сразу поняла: этот никого сюда не пропустит. Он охранял меня. Понимаешь?

— И кем же был тот волк? Верным слугой древнего бога?

— Нет. У этого бога нет слуг. Зато у него есть друзья. Друзья, а не безмозглые приверженцы! Чувствуешь разницу? Не знаю, как ты, но я с того момента решила, что всегда буду с ним, Ворчун, душой и телом. Теперь я готова сражаться за него, потому что он всегда меня поддержит. И после этого древних богов называют ужасными? Я тут подумала: сколько же всякой чепухи с детства вбивали нам в головы! А мы верили. Да этот бог куда выше нынешних, которые только и знают, что вечно цапаться между собой и требовать себе все больше новых храмов и богатых приношений.

Командир стражников смотрел на свою давнюю подругу и лишь растерянно качал головой.

— Кажется, я все еще продолжаю бредить, — пробормотал он.

Каменная со звоном убрала рапиру в ножны.

— Можешь мне не верить. Твое дело. Только не забывай, Ворчун: Керулий и его древний бог спасли и твою жизнь тоже. Поэтому сейчас мы пойдем к Керулию, ты поблагодаришь его и извинишься за свою грубость. А если к’чейн че’малль не вытряхнул из тебя последние мозги, ты останешься у него на службе.

— Я скорее поцелую Худа в задницу. Ладно, так и быть, я еще согласен извиниться за грубые слова, но в богах, красавица, абсолютно точно не нуждаюсь. Ни в древних, ни в новых. И от жрецов я всегда предпочитал держаться подальше.

— Другого ответа я и не ждала. Так, предложила на всякий случай. Ладно, идем. А куда это Бьюк запропастился?

— Не знаю. Довел меня сюда и исчез.

— Древний бог спас ведь также и его. И старика Манси. Этим поганым магам было ровным счетом наплевать на жизнь своих слуг. Если Бьюк не дурак, он уйдет от них. Я бы на его месте уже давно так и сделала.

— Ну, милая, не все же такие умные, как ты.

— Да, это верно, — усмехнулась его собеседница.

Они вышли за ворота цитадели. Ворчун по-прежнему страдал от похмелья, но живот, наполненный едой, а не вином и элем, равно как и помощь целителя — жреца «Серых мечей» Карнадаса — возымели свое благотворное действие. Походка командира стражников стала увереннее, а боль в затылке притупилась. И все равно он с трудом поспевал за своей стремительной спутницей. Редкие прохожие заглядывались на красивую женщину, но решительная походка и свирепый блеск в ее глазах заставляли их поспешно убираться с дороги.

Каменная повела его в обход старинного кладбища с колоннами, внутри которых стояли замурованные покойники. Впереди было другое кладбище — даруджийское, с надгробьями и урнами, хорошо знакомыми Ворчуну по родному городу. Стражница свернула налево, в узкий кривой переулок между низкой оградой кладбища и площадью Тура’ла. Проход вывел их на открытую площадку поменьше, которая примыкала к восточной оконечности Храмового квартала.

Это открытие рассердило Ворчуна.

— Знал бы я, куда ты меня тащишь! Я же отсюда и пришел. Если Керулий устроился где-то поблизости, зачем вся эта круговерть? Просто зашла бы ко мне и проводила. А то плетусь за тобой, как собачонка!