Память льда

Схватившись за перила, Рат’Д’рек вскочил на ноги. На маске Червя Осени запечатлелось укоризненное выражение.

— Опять за свое?! Ты смеешь предъявлять нам требования кланов сейчас, в столь тяжелые времена? Хватит! Довольно с нас ваших прошлых визитов! Мы постоянно слышим от баргастов одни и те же идиотские слова. Наш ответ был и остается: нет! Все, аудиенция окочена!

— Нет, не окончена!

— Да как ты смеешь говорить с нами в таком тоне?

— Еще как смею, вонючий коротышка!

Итковиан ошеломленно переводил взгляд с Хетаны на членов Совета и обратно.

Баргастка взмахнула руками и заявила:

— Или вы будете нас слушать, или пеняйте на себя.

Ее брат затянул негромкую заунывную песню. Баргастов обволокло клубящимся туманом. Джидраты схватились за мечи.

Карнадас столь поспешно протиснулся вперед, что чуть не сбил Итковиана с ног.

— Прошу меня выслушать! — воскликнул он. — Служители и служительницы богов! Неужели вы допустите гибель своих верных стражников? Неужели вы хотите, чтобы эти стены рухнули и погребли всех нас под обломками? Присмотритесь повнимательнее к ритуалу, что совершается прямо сейчас! Это не просто колдовство, которое практикуют заурядные шаманы. В зале собираются духи баргастов. Вслушайтесь в мои слова, братья и сестры! Духи баргастов уже тут, среди нас!

Стало тихо. Кафал продолжал петь.

— Что здесь вообще происходит? — с тревогой спросил смертный меч, наклонившись к уху Итковиана.

— Сам не понимаю. Наверное, это и есть то второе задание, о котором говорила Хетана.

— Но чего же Белолицые добиваются?

— Признания. Они утверждают, что Капастан якобы стоит на земле баргастов. Кланы уже не раз отправляли сюда своих посланцев. И всегда их выгоняли чуть ли не пинком под зад. Я даже не предполагал…

— Смотри. Жрецы все же предоставили Хетане право говорить.

Члены Совета масок вновь замерли, изображая на лицах ярость и недовольство. Если бы не крайняя серьезность момента, Итковиан наверняка улыбнулся бы при виде подобного «гнева богов».

— Вот так-то лучше, — процедила баргастка, презрительно глядя на маски. — Имейте в виду: то, что прежде было просьбой, теперь стало требованием. Я перечислю прежние доводы, на основании которых вы отклонили наше прошение, и вновь повторю ответы наших посланников. Быть может, в этот раз у вас хватит мозгов принять правильное решение. Если нет, то я заставлю вас это сделать.

Рат’Худ презрительно расхохотался:

— Ты нас заставишь? Неужели ты не понимаешь, очаровательная дикарка, что Капастан находится на грани уничтожения? Какой сейчас смысл в угрозах? Прежние ваши посланцы были поумнее.

Хетана встретила его слова все с той же улыбкой, больше смахивающей на хищный оскал:

— Итак, повторяю ваши прежние доводы. Вы постоянно талдычили про какие-то старинные даруджийские хроники. В них будто бы написано, что земля эта была ничейной и пустовала, если не считать нескольких заброшенных зданий, которые построили явно не баргасты. У капанцев летописей не было, но их предания подтверждают: здесь никто не обитал. И те и другие утверждают: баргасты жили к северу от этих мест, на склонах гор, а также на самой гряде. Здесь появлялись только шаманы-паломники, но они никогда подолгу не задерживались… Пока что я правильно все излагаю? Именно так вы говорили нашим посланцам, да? Хорошо. На эти возражения мы прежде давали простой ответ. Баргасты не живут на священных землях и не ставят шатров на костях предков. Разве вы селитесь на своих кладбищах? Нет. Вот и мы тоже. Первые капанские племена нашли здесь только баргастские курганы. Они разрушили их и вместе с даруджийцами стали строить город.

Деревянные лица выражали скуку, какую испытывают взрослые, вынужденные слушать детскую болтовню. Но Хетана даже не глядела на маски. И продолжала:

— Это святотатство, но ничего уже не исправить. За подобное оскорбление наших предков теперь уже спрашивать не с кого. Прошлое не изменишь. Мы не глупцы, чтобы требовать невозможного. Наши просьбы были совсем скромными. Признать, что эти земли изначально принадлежали баргастам, и позволить нам совершать паломничества к уцелевшим курганам. — Хетана вскинула голову. — Но вы постоянно отказывали нам и прогоняли посланцев. Знайте, жрецы: наше терпение лопнуло!

Теперь уже смех разобрал Рат’Престола Тени.

— Замечательно! — произнес он, всплеснув руками. — Потрясающе! Братья и сестры! Призываю вас незамедлительно удовлетворить требование баргастов. Какая изысканная ирония: по доброй воле отдать то, что вскоре все равно потеряешь! Интересно бы знать, а как паннионцы отнесутся к баргастским святыням? С трепетным уважением? Сомневаюсь!

Хетана взмахнула рукой:

— Напрасно смеешься, жук под корягой! Повторяю: наше терпение кончилось. Мы знаем, что этот город падет. Паннионцам нет дела до чужих святынь. Но желание баргастских паломников должно быть удовлетворено. Вот так-то.

Она замолчала, застыв в угрожающей позе, со скрещенными на груди руками.

Тишина становилась невыносимой. Затем Рат’Королева Грез вдруг громко ахнула.

— Что, почуяли правду в моих словах? — оскалилась Хетана, глядя на жрицу.

Теперь маска Рат’Королевы Грез выражала неподдельную тревогу. Поза женщины и ее жесты показывали, насколько она испугана.

— Да, баргастка, почуяли. Однако не все, а лишь некоторые из нас. Очень немногие.

И жрица обвела взглядом братьев и сестер.

Первой откликнулась Рат’Огнь. Из прорези в нарисованных губах вырвался тревожный вздох.

— Надо что-то решать, — проворчал Рат’Худ. — Причем быстро.

— Конечно! — подхватил Рат’Престол Тени, ерзая на своем месте. — Здесь не нужно никаких тайных знаний. Давайте же наконец рассмотрим их притязания. Что мы потеряем, если пойдем навстречу баргастам? Что приобретем в случае отказа?

— Ничего! — бросила им Хетана. — Если вы опять нам откажете, то баргасты не бросятся защищать эти земли. Хумбрал Таур, мой отец, предвидел, что вы снова приметесь ловчить. Если ответ будет отрицательным, баргасты готовы признать поражение. Но знайте: в этом случае мы с братом, прежде чем уйти, убьем вас всех. Вы готовы погибнуть из-за собственного упрямства?

И снова воцарилось долгое молчание, которое нарушила наконец Рат’Королева Грез:

— Хетана, можно тебя спросить?

Серолицая баргастка кивнула.

— Как вы намереваетесь переправить к себе… то, что ищете?

— В этом вопросе содержится намек на какую-то тайну! — заверещал Рат’Опонны, одна половина маски которого изображала мужское лицо, а другая — женское. — Вы трое — ты, Рат’Худ и Рат’Огнь — явно о чем-то догадываетесь. Объясните же и остальным! Мы все имеем право знать!

— Пошевели остатками мозгов, — съязвил Рат’Престол Тени. — Чему обычно поклоняются паломники?

— Не знаю… Костям, наверное. Или… Ну, в общем, всяким священным реликвиям.

Его собеседник снисходительно кивал, изображая терпение, с каким наставник слушает ответ туповатого оболтуса.

— Замечательно, брат. И каким способом можно прекратить паломничество?

Рат’Опонны пожал плечами. Его маска выражала полное непонимание.

— Убрать эти предметы из мест поклонения, дурень! — выкрикнул Рат’Престол Тени.