Первый Инженер Император. Новые рубежи – ІІІ

Матерь божья, слово-то какое выудил вычурное. «Консолидация». У меня брови чуть до вершины яблони не взлетели.

— Союз с Романовичем — это первый шаг. Пусть он думает, что это будет дуумвират. Равноправное правление двух царей.

Долгоруков усмехнулся, и в его глазах мелькнул хитрый огонек.

— Это будет дуумвират, Саш. Для Романовича это будет выглядеть именно так. По факту же он будет просто… генералом нашей объединенной армии. Сильным, умелым, но — мечом. А головой, принимающей решения, останусь я. А ты… ты станешь моей десницей. Моим главным инженером, стратегом, человеком, который даст нам то преимущество, которого нет ни у кого другого.

Он подошел ко мне ближе, его голос стал доверительным.

— Я понимаю твои сомнения. Но поверь, это единственный реальный путь. Путь к силе, к безопасности, к возрождению. И в этом союзе твоя роль будет ключевой.

— Забегая далеко наперед, я скажу, что это очень щедрое предложение с вашей стороны, государь, — ответил я, переваривая масштаб озвученных амбиций. Десница… это звучало серьезно. Не просто Первый Инженер, а нечто куда большее. — Но, позвольте, мне еще очень многое нужно сделать здесь, в Хмарском и в Великом Новгороде. Да и я даже план модернизации города вам еще не предоставил.

— Предоставишь, как он будет готов, — Долгоруков легко отмахнулся, словно это была незначительная деталь. — Не торопись с бумагами. Главное — суть. Ты проявил себя, Александр. Как человек недюжинного разума, несгибаемой воли и редкого таланта. Ты не просто инженер, ты — катализатор перемен. И я… наше будущее государство… нуждается в таких людях. Поэтому я и делаю тебе это предложение.

Он протянул мне свою руку, глядя прямо в глаза.

— Что скажешь, барон Александр Кулибин?

Глава 2

Я замер на мгновение, переводя взгляд с протянутой царской руки на его лицо, а затем снова на руку. Тяжелая, сильная рука человека, привыкшего повелевать. Рука, предлагающая власть, возможности… и бремя.

Десница… Мысли в голове гудели, словно запертый с пчелами улей, но я старался сохранять самообладание и не подавать виду.

Это доступ. Доступ к ресурсам, о которых я пока мог только мечтать. Возможность легализовать многие мои начинания, снять негласные, да и гласные запреты на «опасные» знания. Пускай Долгоруков и отменил Имперские указы тогда во время моего титулования, но оставалось еще очень много других постулатов, о которых я не знал, а они могли мешать моим потенциальным проектам.

Царь, как рычаг влияния на эту закостенелую систему, мог все исправить. Нужно лишь его направить, объяснить, убедить. Подать с выгодного ракурса, как для него, так и для государства.

Это, безусловно, выгодно. Очень выгодно для моих долгосрочных планов — Хмарское, Север, возрождение науки.

Но одновременно с этим… я почти физически ощущал, как на плечи готовится обрушиться огромная, неподъемная тонна обязанностей. Политика, интриги, ответственность не только за себя, но и за решения государя. Время, которого мне и так катастрофически не хватало, будет поглощено двором, советами, разборками…

И все же… отступать было поздно. Я уже слишком глубоко увяз в делах этого мира, этого царства, чтобы просто сказать «нет». Отказ означал бы не просто потерю уникального шанса, но и, возможно, крах всего, что я начал строить. Потерю доверия царя, а с ним — и его поддержки. Путь назад был, но после всего, через что мне пришлось пройти — такие мысли вызывали только внутренний смех.

Нет. Только вперед, принимая правила этой странной, опасной игры.

Я шагнул вперед и крепко стиснул протянутую ладонь. Рукопожатие получилось сильным, уверенным — возможно, даже слишком для барона, отвечающего своему государю. Я заметил, как лицо монарха лишь на мгновение дрогнуло, на нем промелькнуло мимолетное изумление — он явно ожидал больше сомнений, колебаний, возможно, попытки торговаться, но не такой быстрой и твердой решимости. Впрочем, он тут же скрыл удивление за привычной маской непроницаемости, лишь чуть крепче сжал мою руку в ответ.

— Ваше Величество. Государь Алексей Петрович, — произнес я ровно, глядя ему прямо в глаза. — Предложение ваше… более чем лестно. И я готов его принять, — я выдержал короткую паузу, подчеркивая, насколько это важно для меня, и насколько одновременно тяжело мне дается это решение, — но с одной весьма существенной оговоркой.

Царь чуть приподнял бровь, взгляд его стал внимательнее, настороженнее.

— С какой же? — спросил он, не отпуская моей руки.

— До Империи, о которой вы говорите, путь неблизкий, Ваше Величество, — начал я, тщательно подбирая слова. — Прежде всего — Великий Новгород и Север, как уже обсуждалось и раньше, когда я только вернулся с хламниками из рейда. И я должен уладить те дела, что уже легли на мои плечи здесь, в Хмарском, и те, что ждут меня в городе по части инженерных проектов. Моя первоочередная задача, даже будучи вашей десницей, будет заключаться в обеспечении прогресса, в создании фундамента для будущего возрождения. Посему, осмелюсь просить вашего высочайшего заверения: обязуетесь ли вы, Государь, гарантировать мне достаточное время и необходимую свободу действий для претворения в жизнь этих первоочередных планов для нашей с вами страны, прежде чем требовать моего полного погружения во все иные аспекты роли десницы?

Настал черед государя задуматься. Я видел это по его глазам, хоть в их глубине и не отражалось явных колебаний. Но то, как он сосредоточенно молчал, продолжая испытывать меня своим пристальным, немигающим взглядом, четко давало понять — он думает. Взвешивает мое контрпредложение.

Он размышлял, а я ждал, сохраняя внешнее спокойствие, хотя внутри чувствовал удовлетворение. Конечно, он согласится, ведь куда он деваться? Ему это выгодно не меньше, чем мне. Ему нужен результат, прогресс, технологическое преимущество, которое я могу дать. А мне нужны ресурсы, свобода действий и его протекция. Симбиоз, как есть симбиоз. Мы нужны друг другу.

— Согласен, — наконец произнес он, и напряжение слегка спало. — Ты прав, барон. До того времени, когда ты сможешь полностью посвятить себя делам десницы, может пройти… очень много времени. Но твоя первоочередная задача ясна. И я не буду стоять на пути ее выполнения.

— Но договариваться нужно на берегу, не так ли, Ваше Величество? — уточнил я, закрепляя понимание.

— Абсолютно верно, барон, — кивнул он, и в его голосе прозвучало нечто вроде уважения к моей прямоте.

— Дядя! — донесся с другого конца сада возмущенный, но звонкий голос Риты. — Пять минут прошли пять минут назад!

Я увидел, как лицо государя мгновенно преобразилось. Строгость и расчетливость исчезли, сменившись теплой, почти отеческой улыбкой. Словно он был отцом, который обещал что-то капризной, но любимой дочери и теперь не мог противостоять ее звонкому аргументу.

— Мы закончили! — крикнул он через весь сад, обернувшись в сторону дома. Затем, понизив голос и снова повернувшись ко мне, добавил с хитрым прищуром: — На сегодня.

Он подмигнул мне, словно заговорщику, и, не говоря больше ни слова, развернулся и зашагал по тропинке к выходу из сада. У самых ворот он обернулся еще раз.

— До встречи, барон. Оставляю мою племянницу на тебя. Будь добр, как она соизволит вернуться, сопроводи ее ко мне домой или пришли с надежной охраной. Как я успел заметить, она у тебя уже появилась.

Я удовлетворенно кивнул, понимая, что Государь говорил о хламниках, что сновали по двору поместья, занимаясь своими делами.

Закатное солнце окрашивало небо в нежные персиковые и лиловые тона, бросая длинные тени от старых яблонь. Воздух был теплым и пах зреющими яблоками и травами.