Песок из калифорнии

– ...как думаешь, Серега, в полуфинале выиграем?...

– ...Муха бей, Муха бей, подкинь им ...

– ...да ладно, когда это было...

– ...мужики, а давайте вмажем за наш хоккей! А?!..

Езда в холодном ночном троллейбусе, не топят гады, отрезвила (почти) и слегка погасила возбуждение. Сергей глядел в темное, покрытое разводьями льда, окно, на проплывающие мимо огни фонарей, рекламы и кое-где светящихся окон домов, с улыбкой вспоминал уже прошедшее, да, уже прошедшее как двенадцать минут, воскресенье. Не плохое было воскресенье, не плохое... Отличная игра, давно он уже не видел такой отличной игры, драка с сопляками-хулиганами, неплохо он врезал тому, с флагом на толстенном древке, а какого хера новокузнецких обижать, а? Им и так херово, 6;0 не шутка... С друзьями посидели хорошо, пиво у Ашота свежее, хорошее пиво, а вот водки он зря выпил, зря, завтра будет желудок болеть и в висках стучать, зря, но зато посидели хорошо, когда еще так соберемся, все работа, работа, семья, жены да дети, у всех дети как дети, а у него сплошное несчастье, в маму пошел-получился, спорт его не интересует, зато два языка уже знает в двенадцать лет, но в морду дать - ни-ни, очкарик, обижают его в школе, не сильно, но все ж...

– Следующая остановка улица Энтузиастов!
–

простужено прохрипел над головой динамик и Сергей медленно начал вставать с нагретого сиденья, троллейбус был полупустой, если не сказать пустой, кроме него еще два человека впереди и все... Да, сын у него не удался, а он то сам и отличник был, и спортсмен, и в морду дать в три секунды, а вот сын-то...

Дорога от остановки до дома полностью отрезвила Сергея. Снежок хрустел под ногами, из сугробов вдоль тротуара выглядывали верхушки кустов, на синем небе горели фонари и звезды, слева горой возвышалась родная школа, темнела загадочно, десять лет он там отучился-отхулиганил... Слегка щипало щеки и выбивало слезу, морозец норовил залезть под пуховик, от заводских выбросов закладывало вонью нос. Завтра, нет уже сегодня, да сегодня на работу, из пацанов делать настоящих мужчин, а вот из сына родного не сумел, не получилось, на коньках стоять не умеет, надо же, у Мухи сын на коньках не стоит, скажи кому - не поверит, зато два языка знает, обалдеть можно, английский и испанский, я то в школе немецкий учил да не хера не помню, а в институте так в обще туфта сплошная... Обалдеть можно, два языка... Сергей свернул в притихший, с темными окнами двор, фонари стояли в инее, бросая загадочный свет ему под ноги, елки и тополя уснули, остатки кустов... тут вот и думай - радоваться или плакать...

– Папка, папка пришел!
–

повис на крепкой шеи Сергея толи радость, толи горе...

– Пусти, я холодный, замерзнешь...-

бормотал Сергей, ероша руками рыжеватые, его, его, волосы Димки и с улыбкой смотрел на жену, вышедшую в след за сыном в коридор. С чуть смущенной улыбкой, все же за полночь, а они не спят из-за него...

– Нy как сыграл твой «Каучук»?-

поинтересовалась жена и отняла Димку - простудится.

– Му-хи-ин-н, -

укоризненно протянула она, почуяв букет Ашотовой пивной и сложив укоризненно губы бантиком.

– Мухин...

– Да посидели с ребятами у Ашота, наши всыпали новокузнецкому «Шахтеру» 6:0, ну и на радостях по пиву, -

Сергей задумался и решил уменьшить наполовину.

– Да и выпил, немного - шесть кружек всего...

– Папка, папка, а у нас обалденная новость!
–

Димка скакал в тесном коридоре, мешая Сергею раздеваться.

– Дима, что за слово такое?
–

жена качнула укоризненно годовой.

– Да у нас все в школе так говорят!

– И учительница?
–

вскинула высоко брови жена и повела Сергея на кухню, кормить остывшим ужином.

– Все, все и училка, и директор!
–

развеселился двенадцатилетний вундеркинд. Сергей потрепал по рыжему ежику - его сын, его, и дал легкого подзатыльника, совсем символичного:

– Не сочиняй, Димка, не сочиняй, директор таких слов, я думаю, не знает. А что у вас за такая новость? Двойку наконец-то получил или кому-нибудь нос расквасил?

– Мухин, Мухин, все бы носы расквашивал, дожил до 38 лет, а на уме все одно, ну чисто мальчишка, руку-то об кого опять побил, -

ворчала-ворковала жена и успевала все сделать - усадить скачущего сына, поставить чайник на плиту, подогреть и положить котлеты и картофель на тарелку, нарезать хлеба, налить чая, крепкого, сладкого, как любил Сергей.
– Так что за такая обалденная новость?
–

не выдержал Сергей, заинтригованный переглядыванием жены и сына, перемигиванием, хохотками и таинственными улыбками.

– Скажете или нет?!

– Дима выиграл на городской олимпиаде испанского языка первое место и...
–

торжественно начала жена и сделала таинственную паузу, что бы подчеркнуть торжественность момента, но сын не выдержал стиля и закричал, закричал, подпрыгивая на табуретке всем худеньким телом.

– П! Я еду на Канарские острова!

...А еще я хочу вам сказать, что очень сильно скучаю по вам, и по снегу, и мне очень жаль, что Новый год я проведу здесь, хотя тут и красиво, особенно в центре острова, а вот на побережье совершенно ни чего нет - одни отели и бетон. Да, я совсем забыл, когда нас возили на озеро Сория, это прямо в центре Гран-Канарии, мы видели голых туземцев, совсем диких, их местные цивилизованные жители называют «хипанос», я думаю по-английски это будет «хиппис», так один из них, тоже совершенно голый, с длинными волосами как у рок-певца и огромной бородой, ну точно Карабас-Барабас, услышав, как мы между собой по-русски кричим - не поверите, папа-мама! по-русски, совершенно чисто, обратился к нам... А когда узнал, что мы из Сибири, то не удивился, а начал расспрашивать и когда узнал, что я из Омска, так прямо пристал ко мне - откуда из Омска, где учился. Я сказал, что в 133 школе, так он начал расспрашивать, как моя фамилия, я не хотел говорить, а меня Ленка окликнула, я уже вам писал про Ленку, дылда и дура, но мы дружим, хоть нас и дразнят, но это не главное. Ленка крикнула мол Муха, идем, и туземец спросил - не зовут ли моего, то есть тебя, папа, Сергей, и не играешь ли ты в хоккей... Я сказал, что ты тренер по хоккею и откуда он знает тебя по имени, а он и говорит - я учился с твоим папой в одном классе. Папка, неужели в вашем классе учился туземец с Канарских островов, ты мне об этом ни когда не рассказывал?! А еще мы с Ленкой решили, когда вырастем, поедем в Южную Америку, жить к индейцам... Сергей задумчиво уставился в окно, за которым падал уже новогодний снег и слышались чьи-то пьяные крики... Сзади подошла жена.

– Ну что, Мухин, вспомнил туземца, который учился в твоем классе? Или это шутка Димки?

– Ты знаешь, Мая... Учился у нас в классе хипарь, а не туземец, с восьмого ушел, не стал дальше учится... Потом я слышал его посадили за что-то. Толи наркотики, толи антисоветчина, толи и то и другое... Одним словом я больше о нем не слышал. Но по описанию Димки подходит... Как там у него...

Сергей уставился в густо исписанные листки знакомым почерком сына и намел:

– Вот... Его остальные туземцы зовут Володья, носит очки и невысокого роста... А того хипаря с нашего класса Володька звали и очки носил с первого класса...

– Так вот вы где спрятались! А мы уж думали - куда это хозяева подевались, скрылись в спальне, уж не задумали еще одного Димку или Гальку сделать-заделать, -

развязно-пьяный голос ввалившегося в спальню друга семьи Ивана отвлек Сергея и Маю от размышлений об судьбах одноклассников и странном тождестве туземца и давешнего хипаря, сгинувшего среди суеты прошедших дней и событий...

– Пойдем, Мухин, бери его Ваня, сколько можно письмо от сына читать, второй день его из рук не выпускает, ну - гости ждут!..

Дружными совместными усилиями Сергей был вновь водворен за праздничный стол, в круг друзей и родственников.

Гремела музыка и тосты, с голубого экрана известные пародисты и сатирики метали стрелы и копья в адрес новоявленных хозяев жизни - бизнесменов, банкиров, рэкетиров... За окном падал снег, уже давно часы пробили полночь, отсалютовав ему шампанским, все ударились кто во что горазд... Танцы, разговоры о довольно-таки туманном будущем в связи с наступавшим по всем фронтам капитализмом и все остальное, что именуется среди простых советских, пардон, российских людей ни каким либо скучным словом типа «праздник» или на западный манер - «холидей», а энергично-удовлетворенным - хорошо посидели...

Выбравшись из-за стола, из вязи анекдотов, рассказов об службе-работе и соседях, Сергей вышел на засыпанный снегом балкон. Где-то вверху блестели звезды сквозь кружево падающего снега, мороз норовил окрепнуть и стать действительно январским... Впереди возвышалась шеренга бетонных «хрущеб», но построенных уже во времена бровастого любителя орденов...

Далеко-далеко, на горизонте, что-то смутно виднелось... Приглядевшись, Сергей увидел переполненный зал с огромной елью посередине, густо завешенной самодельными игрушками младшеклассников работа, разноцветные огни подмигивали, грозя перегореть или устроить пожар, накликаемый инспектором пожарной службы... Вокруг ели кружились пары в так называемом медленном танце. Приглядевшись, он увидел и себя - молодого, с красным обветренным лицом, с непокорным рыжим ежиком волос, в отличном белом свитере и наглаженных матерью серых брюках... Он танцевал с красавицей, с первой красавицей школы, Леной Тополянской, из параллельного 106... Лена умерла от алкоголизма через шесть лет после того новогоднего, а правильней сказать - предновогоднего вечера... Вдруг лабухи, школьный вокально-инструментальный ансамбль - Шеф, Змей, Заполя, Лера, Тунгус, нет, они не бандиты, это просто школьные прозвища, прервали медленный танец, усладу и флирт, возможность флирта между партнерами и заиграли, залабали изо всех своих электрических сил так называемый быстрый танец... То есть попросту шейк. Все задергались, запрыгали, стихийно стали образовываться круги и кружки, индивидуальные пары рассыпались под грохот музыки и совсем рядом, почти рядом с балконом, отчетливо-отчетливо, как будто здесь руку протяни - заденешь, Сергей увидел своего бывшего одноклассника, каким-то непонятным образом превратившегося сейчас, то есть в письме, то есть... Сергей запутался, одноклассник, ставший туземцем Канарских островов, был рядом с балконом. Он был длинноволос, с похабными рыжими усами, в пиджаке из какой-то цветасто-полосатой шторы, в штанах клешенных минимум на полметра, в рубахе с какими-то разводьями и туфлях на платформе толщиной в ширину ладони... Одноклассник скакал, кривлялся, что-то напевал... К нему уже устремились с двух сторон, как акулы на жертву, распорядители новогоднего вечера - Аркадий Андреевич, старый пень-майор в отставке, ныне военрук и Софья Лазаревна, завуч и по совместительству хранительница заветов...