Play the kitten

Теплая просторная комната грела душу, словно растопленный камин. А, возможно, это все эффект, производимый мебелью и панелями на стенах, выполненных из приятного красного дерева. Полы, стены, предметы интерьера – все, казалось, сливалось в одну цветовую гамму. Здесь пахло алкоголем, томатной пастой и знакомыми нотками бергамота. Лампочки темных плафонов отбрасывали мутные желтоватые тени на потолок. Вайолет прошла вдоль ряда комодов, заставленных безделушками и шкатулками, попав в смежное, более освещенное помещение-гостиную. Посередине – темно-малиновые диван и кресло, далее две простые витражные дверцы с геометрическим узором. Каждый проход венчала массивная арка, по форме с точностью передававшая вид ступеней зиккурата. Вайолет, по началу не заметив агрегата, прошла мимо выглядевшего совсем новым патефона с лакированной крышкой, слишком занятая порученным делом, выискивая нужную ей лампу.

«Как вообще понять, где именно заменять, если тут этих светильников как психов в клиниках» - думала та, кусая внутреннюю сторону щеки. Маленькие, большие, на длинной ножке, на короткой – ламп было предостаточно на каждой поверхности. Длинные подушки на диване выглядели роскошно, но ткань выцвела, словно покрылась пылью. Лиз писала что-то о торшере…

Один светло-песочный как раз пристроился бокового кресла. Со всей этой мистической атмосферой и ужасающе темным коридором Вайолет даже не потрудилась узнать, был ли вообще кто-нибудь в номере. Сильно ли ей влетит, если на нее пожалуется постоялец, ведь комната, если не считать отсутствия чемоданов, не выглядела заброшенной?

Обойдя плюшевый диван Вайолет нашла цепочку под коричневым торшером и, дважды дернув и удостоверившись, что лампочка не горит, проследила за тем, куда уходил тонкий черный провод, скрываясь за тумбой со стоящим сверху подносом с выпивкой. Вытащив из нагрудного кармана коробку с лампочкой и оставив ее на спинке дивана Вайолет присела, заглядывая за тумбу, нащупывая рукой розетку.

– Неужели ты и правда наш новый электрик? – внезапный мужской голос испугал Вайолет. Та дернулась, с грохотом ударившись о предмет мебели коленкой. Стеклянные графины с переливающимися жидкостями зазвенели на тумбе, пошатнувшись. Потирая ушибленное место девушка поднялась, встретившись взглядом с человеком, утром так ее напугавшим в коридоре. Стоя у кресла он был одет в безупречный синий костюм тройку - брюки, пиджак, жилетка – с рисунком из тончайшей бледной полоски. Из-под рубашки нежно-цыплячьего цвета торчал край алого шелкового платка, к правой стороне пиджака крепилась бутоньерка из желтой гвоздики. Весь его видок ставил Вайолет в тупик, но затем она начинала припоминать, что тут вроде как пока все, кого она встречала, оказывались довольно эксцентричными натурами, а посему не придала особого значения.

– Я не электрик, - решительно одернула комбинезон девушка, слегка помотав головой, откидывая волосы.

– А я не Кит, - с усмешкой ответил мужчина, облизнувшись.

Вайолет давила в себе безумный порыв закричать от переизбытка чувств. Это был он, точно он. Кит во плоти. Как двое людей могут быть настолько похожи?

– Я знаю. Кит твой родственник. Ты Джеймс Марч, - Вайолет шагнула в сторону спинки дивана. Видимо, лампочку ей сменить сегодня не удастся…

– Джеймс Патрик Марч, если быть точным, - мужчина разжал кулак опущенной руки и протянул ладонь. Вайолет слегка прищурилась, словно не доверяла ему и опасалась даже знакомиться.

– Вайолет Хармон, - все же ответила на рукопожатие та, стараясь не заскулить от непривычно сильной мужской хватки, - новый сотрудник, - он молчал, лишь изучающе глядя на девушку пугающим взглядом иссиня-черных глаз. Взгляд был настолько непривычным, что Вайолет никак не могла понять, радуется ли этот человек или же замышляет какую-то пакость. Настолько двояким было впечатление. Он ничего не говорил, и девушка кашлянула, прочищая горло, - у тебя странный акцент, - продолжила та, дабы выйти на хоть какую-то беседу, - похож на тот, что у бостонских браминов был…

Мужчина на мгновение расширил глаза; один уголок губ потянулся вверх в усмешке.

– Знаешь, кто такие бостонские брамины? – с толикой нахальства спросил тот.

Вайолет как раз обводила взглядом помещение.

– Я из Бостона, - отстраненно откликнулась та, когда в поле зрения попал патефон. Вайолет мгновенно охнула, быстро обходя диван, словно бы забыв о присутствии в комнате еще одной живой души. Джеймс нахмурился, следя за ее движениями все тем же пустым, стеклянным взглядом. Резво присаживаясь у открытого комода девушка не могла захлопнуть разинутого рта. – Черт меня подери, это ведь His Master’s Voice сто второй модели! Где ты его взял, их уже лет пятьдесят не продают?! – в восхищении протянула девушка, придерживая волосы одной рукой, второй касаясь сверкающего звукоснимателя. Опустив голову чуть ниже Вайолет вновь ахнула, устраиваясь на полу возле внушительной стопки пластинок, - у тебя есть Джордж Гершвин? И Ориджинал Диксиленд Джаз Бэнд? – Вайолет перебирала ладошками потертые квадратные конверты, - и первые записи Бикса Байдерберка?! И Бенни Гудмен! – Вайолет в экстазе подняла взгляд на все это время внимательно разглядывающего ее обладателя всего этого сокровища. Он никак не мог понять, что чувствует по ее поводу. Она должна бояться его - все должны его бояться. А вместо этого она без спросу с нескрываемым наслаждением рассматривает его коллекцию пластинок, - да это же первая демо запись “Why don’t you do right” в фортепианной аранжировке! – Вайолет светилась. – Скажи, кому ты продал за все это душу?

Джеймс криво улыбнулся.

– Разбираешься в джазе?

Девушка усмехнулась, складывая пластинки в одну стопку и поднимаясь на ноги.

– Музыка, история, кино, литература. Все, что связано с тем веком. Давай, спроси меня о чем угодно, - мило улыбалась та. Джеймс с вызовом запрокинул голову, постояв так пару мгновений, словно обдумывая предложение, затем жестом указал девушке на диван. Вайолет покорно пересекла участок комнаты, плюхаясь на сидение.

– Ладно, простой вопрос. Когда началась Великая Депрессия? – с азартом улыбнулся тот, медленно продвигаясь до своего запаса выпивки, снимая стеклянную крышку с одного из графинов.

Вайолет с усмешкой развернулась к собеседнику. В приглушенном свете комнаты красиво переливался цвет ее сиявших, чуть спутанных волос.

– В 1929.

– Самый первый фильм ужасов?

– «Замок дьявола», 1896.

Джеймс вскинул брови, приоткрыв рот в полуулыбке, сосредоточенно разливая янтарную жидкость по стаканам. Как быстро она отвечает…

– Самая старая киностудия Штатов?

– Paramount Pictures.

Сжимая в руках стаканы Джеймс фривольной походочкой вернулся к креслу, протягивая один Вайолет. Та помотала головой.

– Я не пью.

Джеймс кинул взгляд, словно так и вопрошал «Правда? Да что ты говоришь» и театрально отставил стакан на кофейный столик, присаживаясь в кресло, закладывая ногу за ногу. Блеснула идеально начищенная обувная кожа.

– Режиссер «Носферату»? – продолжил тот своим убаюкивающим глубоким голосом. Вайолет кинула осуждающий взгляд, поджимая губы.

– Серьезно? – вскинула брови та. – Мурнау. Могу и актеров перечислить.

Марч прищурился, потягивая напиток.

– Что можешь сказать о Чаплине?

Девушка поиграла глазами, поглядев на потолок.

– Он умничка. Добился своего и стал первооткрывателем образа.

– А о Мэри Пикфорд?

– Хороша. Думаю, ее амплуа маленькой испуганной девочки продержалось за ней незаслуженно долго. Могли бы ей серьезные роли и раньше начать давать. Нравится, что она благотворительностью занималась.

Марч провел языком по нижней губе. Вайолет не могла припомнить и минуты, когда бы он переставал усмехаться. Все его жесты, движения были словно напоказ, он будто бы играл какую-то роль, но исполнял ее так умело, так профессионально, что Вайолет все меньше и меньше задавалась вопросом “Зачем ему костюм тридцатых годов и усы Аддамса?”

– А Рузвельт?

Вайолет чуть развернулась, надув щеки и выпустив воздух, подтягивая ноги на сидение, подпирая голову рукой, опуская локоть на спинку дивана.

– Всем президентам президент. Вывел страну из кризиса. При нем монополистический капитализм стал реальную прибыль получать, при этом Рузвельт умело балансировал между помощью рабочему классу и верхам. Я считаю это трудной затеей. Он также предложил «Экономический билль о правах». Жаль правда, что конгресс не принял его.

Марч скептически приподнял бровь.