Play the kitten

Докурив, постоялец потушил сигарету в пепельнице и отлип от стола, указывая на ванную комнату.

– Чтобы когда я вышел, все белье было сменено, а вас тут не было, - высокомерно заявил тот, направляя палец с Хейзел на Вайолет. Последняя так и порывалась вмазать постояльцу чем-нибудь тяжелым, и лишь дивилась тому, с каких это пор закон – а в данном случае правила отеля – стали для нее превыше собственных порывов.

Когда мужчина скрылся за дверью ванной Хейзел лишь тихо посмеялась, поглядев на Вайолет, затем натянула обратно скинутую ранее на пол простыню, закинула на постель все то же одеяло в старом пододеяльнике и красиво пристроила все те же подушки. Затем подняла с кресла чистый комплект и жестом указала Вайолет на коридор. Та быстро отшагнула, утаскивая за собой тележку.

***

– Это все? – шла за прачкой Вайолет. – Просто не сменили белье? Никаких пакостей? Никакой сажи под подушку?

Хейзел улыбнулась.

– Я ведь не Санта Клаус. Обычно я и так не делаю, видишь ли, я люблю стирать простыни. Но этот Ли начал пренебрежительно высказываться о тебе… - Хейзел вновь выдала многозначительную улыбку, - … ничего, очень скоро я займусь его постельным бельем…

Женщина умолкла, и Вайолет больше ничего не оставалось, как гадать, что же имела в виду под последней фразой мисс Эверс.

– Простите, что так подвела Вас, - заламывала руки девушка, чувствуя свою вину.

Хейзел продолжала толкать тележку.

– Да ради бога, дорогая. Ты еще учишься только. В следующий раз просто давай мне знать, если не успеваешь делать что-то из своей работы.

***

– Рубашку ты так и не захотела переодевать?

Вайолет облизнула вилку, быстро пережевывая салат.

– Не было времени, - ответила та Лиз, нарезающей рядом помидорки черри. – Мисс Эверс водила меня по номерам, показывая как менять белье. Некоторые из посетителей – редкостные свиньи конечно…

Лиз усмехнулась, сваливая половинки томатов в одну плошку.

– О, это извечная история. С работниками постоянно обращаются как с грязью, и это не только сферы гостиничного бизнеса касается, - вывалила та из дуршлага на разделочную доску новую порцию помидорок. Вайолет вытащила одну из закинутых на поверхность сверкающего стола ног и закинула ее на другую. – Все принимают нас за скот, который только и может, что выдавать ключи и провожать до комнат, - продолжала та, нарезая овощи, - но мало кто из постояльцев задумывается, что их жизни фактически в наших руках, - совсем тихо позвякивали ее длинные бусы из жемчуга; камушки задевали рабочую поверхность. Вайолет свела брови, перестав есть. Услышанное заинтересовало ее. Заметив интерес девушки Лиз слегка ухмыльнулась, продолжая свою деятельность. – Сама подумай, кто разносит еду и белье?
– Лиз эффектно направила на себя длинный палец с идеальным маникюром.
– Мы. У кого есть ключи от их номеров? У нас. Подмешать снотворного в напиток в баре, подать несвежий сэндвич… - Лиз улыбалась, поглядывая на девушку. Та тоже медленно развела уголки губ, про себя пытаясь опередить, шутит ли так ее коллега или же нет. – Ты сменила все лампочки? – вернулась к насущному та, скидывая оставшиеся половинки черри к остальным.

Вайолет тихо откашлялась, снимая ноги с поверхности длинного стола, принимая сидячую позу.

– Боюсь возвращаться на этаж, - хмурясь глядела на коробку с остатками салата та, стискивая картон. – Глупо, да?

Лиз отложила нож, тяжело выдохнула и оперлась о рабочую поверхность, устремив взгляд на девушку.

– Джеймс Марч, - преодолев себя высказалась та.

Вайолет недоуменно глядела на говорящую широко распахнутыми глазами.

– Ты видела Джеймса Марча, - пояснила Лиз, лениво смахнув двумя пальцами замеченные на поверхности крошки. – Он из этих… совладельцев, - небрежно кинула последнее слово та.

Вайолет медленно, но верно приближалась к правильному выводу.

– Они так похожи… - выдохнула девушка, устало отставляя недоеденный “цезарь” на стол. Лиз поджала губы.

– О, у них кровная связь.

Вайолет сглотнула, ощутив холодок, прошедший волной по всему телу.

– Кит его родственник? – с опаской уточнила та. Лиз кивнула, уже жалея, что начала этот разговор. Но, к ее удивлению, дальнейших расспросов не последовало; Вайолет лишь пристроила локти на стальную поверхность, опустив голову на ладони, шумно выдыхая. – Сходство поразительное… - помотала головой та, потирая лицо.

– Генетика порой творит чудеса, - выдала Лиз. Достав с нижней полки масло тыквенных семечек и черную соль она заправила салат и принялась смешивать ингредиенты большой ложкой. Вайолет открыла глаза, опуская одну из рук, постукивая по светлой коробке с “цезарем” пальцем.

– Ты видела их сегодня? – аккуратно поинтересовалась та, и сама не понимая, зачем ей надо это знать.

Лиз зажевала губы, приподнимая брови, словно и сама пытаясь припомнить.

– Ушли. Часа три назад, - сжимая посудину в руках, она плавно подплыла к девушке, опуская руку на ее плечо. – Не думай об этом, иди, - ласково улыбнулась та, - доешь свой ланч и иди. Лампочки все еще на тебе.

***

Оттащив заботливо поднятую кем-то из работниц с пола стремянку обратно в подсобку Вайолет выбрала правильную коробочку с лампочкой под плафон торшера и поспешила выйти в общий коридор. Ее почему-то нервировали до непривычки маленькие служебные помещения «Кортеза». Словно стены начинали сжиматься, вопя о том, что надо бежать, скорее спасаться, иначе несдобровать.

Семьдесят восьмой номер. Первая семь - седьмой этаж. Вайолет скептически косилась на оставленный Лиз листок.

– Зачем менять лампочку в номере этажа, на который было велено никого не заселять? – тихо рассуждала та, вдавливая кнопку лифта.

Но как только распахнулись двери, Вайолет будто попала в абсолютно другое здание. Ни один из светильников не работал. Вообще никаких горевших источников света не было. Из коридора веяло холодом, даже сыростью. Вайолет с трудом заставила себя шагнуть на ковролин. Двери лифта с грохотом закрылись за ее спиной, заставив девушку подскочить; по позвоночнику прошелся неприятный многообещающий холодок. Сглотнув, Вайолет прищурилась, силясь разглядеть хоть что-то кроме стен насыщенно-болотного оттенка. Редкие позолоченные рамы и настенные светильники сверкали, отражаясь в часто попадавшихся круглых зеркалах. Эхом вторила джазовая композиция, будто включенная где-то в недрах вентиляции. Даже несмотря на джаз Вайолет здесь не нравилось. Это место заставляло ее кожу покрываться мурашками от предчувствия чего-то жутковатого. Девушка дернула одну из дверей, что попалась на глаза, но та оказалась заперта.

Вайолет привыкла к ощущению на нижних этажах, где стены словно вибрировали в немом крике, и это неслабо пугало, но здесь же всё было словно мертво. Будто бы Вайолет сейчас находилась в бетонной коробке с одним единственным проигрывателем. Двоякое чувство – здание зловеще молчало и в то же время оглушало. Словно выжидало, как хищники своих жертв.

Посжимав и поразжимав кулачки, стряхнув напряжение с рук девушка тихо двинулась дальше по проходу, сама не замечая, что старается дышать как можно тише и реже. Джаз затихал, то вновь становился громче. Иногда доносилось слабое мычание, похожее на то, какое Вайолет слышала в свой первый день работы.

– … разрешите мне высказать твердое убеждение,- слышна была речь Франклина Рузвельта, лившаяся из-за двери одной из комнат, - единственное, чего нам следует бояться, это самого страха – отчаянного, безрассудного, неоправданного ужаса, который парализует усилия… - Вайолет в удивлении покосилась на дверь, минуя номер. Кому понадобилось переслушивать обращение президента восьмидесятилетней давности?

Вглядываясь в таблички с номерами в конце концов она отыскала нужный семьдесят восьмой. Ручка поддалась, и дверь приоткрылась. Еще раз бросив взгляд на холодный неприветливый темный коридор девушка поспешила проскочить внутрь.