Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна?

– Люди, Артём, живут скучно и замшело - не замечал?

– А вы разве не так живёте?
– вдруг спросила Катюша. Ну конечно. Раз бедно одет, то по Катюшиным «измышлизмам» живёт скучно.

– Я? Я не так, - архитектор совсем не обиделся.
– Я живу в удивительном мире воображения. У меня в голове столько конструкций, я же архитектор. Да и оградка - работа творческая. Чем больше ограничений, а в оградке ограничения зашкаливают - тем тяжелее муки творчества. Ну что, Тёма? Нас ждут опасности и приключения?

– Да уж.
– мне было не до шуток.

– Ну кое-что тебе ясно стало?

Я отрицательно помотал головой. Этого разговора не было. Не было!

– Стало ясно, что зомбяки по городу ходят - Катюша смеялась.

– Ну что ты девочка. Никаких зомбяков. Нормальные живые люди. Нормальные души неживых...

– Мы пойдём, Радий Рауфович. Спасибо, - сказал я.
– Я успокоился, не буду теперь искать этого пятнистого. Не знаете, кстати, как пятнистый теперь выглядит?

– Да знаю конечно. Как бывший продавец в гипермаркете электроники.

Опа! Я завис! Реально с открытым ртом завис. Значит, вот кто был тогда на площадке, когда Гриша с Никой зашли в Плывуны!

– - Но ещё есть и второй выходец из мира мёртвых. Его в противовес плывунам создали эти, -- архитектор постучал по земле ногой.
– И этот второй - отец твоего приятеля.

– Какого приятеля?

– Он теперь вместо тебя танцует.

– Дэн что ли?!
– осторожно прошептала Катюша.

– Такой высокий.

– Да-аа?
– я готов был разреветься. Я испугался дико.
– И что мне теперь делать?

– Будь внимательнее. Ты правильно сказал: ты - здоров. И это главное! Не забывай об этом. И смотри в оба. Кладбищенские и Плывуны сейчас будут пытаться уничтожить чужого ходока.
– Архитектор посмотрел снова куда-то в даль и поспешно добавил: -- Я тебя предупредил. И тебя девочка.

– Спасибо, - улыбнулась Катюша.
– Я всё поняла. Я всегда знала, что мир стал другим.

– Приходите, ребят, заходите. А сейчас пойду я порисую. Эскизы заказали бандюганы. У них же знаете, всё вычурно, сытость напоказ. Мучился три дня, а сейчас с вами поболтал - идея пришла, - Радий Рауфович показал на небо.

Поболтали! Это он называет просто поболтать. Проповедник, хренов! И после этой мысли у меня снова кольнуло слева, у сердца. «Это плывуны!» - посетила меня дикая мысль. Они же за мной следят! И может ещё за мной следят те другие, которые оживили, насколько я понял, отца Дэна.

Мы смотрели с Катюшей на небо. Но мы видели только облака, никаких набросков оградок. Мы пошли с Катюшей обратно. Вышли за ворота кладбища. Стояло два ритуальных автобуса. Пустых. На кладбище кого-то хоронили.

– Кать!
– спросил я.
– Отец Дэна-то умирал или не умирал?

– Не знаю даже.

– Ты бы спросила у Дэна, как это он умирал, а первого сентября был на линейке? Уточнила бы, сделала бы доброе дело.

– Я спрошу.

– Кать!
– я остановился, положил руки ей на плечи, посмотрел в глаза.
– Ты не слышала, что он сказал?! В нашем городе два покойника ходят!

– Что ты, Тёма, - Катя счастливо улыбалась.
– Этот дедушка такой милый, но он же ненормальный. Я не верю ни единому его слову. А ты что поверил?

Я понял, что Катя хитрит. Она пытается успокоить меня. А ведь она очень умна, она поняла больше моего. Дура! Дура-ааааа!

– Да!
– заорал я.
– Я поверил! И не держи меня за идиота! Не успокаивай меня!

– Да что с тобой?

– Да ничего. Тебе в психушке надо работать. Там тоже психов персонал так успокаивает!

– А ты был в психушке?
– взбесилась Катя. Она стала злая, волосы повисли сосульками, ещё красивее она стала от злости и с повисшими паклями. Хорошо, что на площади где стояли маршрутки не было людей... почти не было.

– Да, - заорал я.
– Мама рассказывала, как там с людьми обходятся.

Дело в том, что мама так же обходилась с населением. Она в таком же как Катюша тоне пыталась успокоить нервных граждан. Но она деться никуда не могла, она же по связям с общественностью, промоушен и пиар...

Мне стало стыдно, что я распсиховался, я забормотал:

– Я чувствую, чувствовал это. На меня столько всего обрушилось за эти полтора года. Я верю в то, что он сказал. Хотя тоже не во всё. Но по существу верю. Мне давно кажется, что меня достают потусторонние.

– Тебя достают, потому что у тебя мама такая.
– вдруг сказала Катюша

– Какая такая?

– Сам знаешь, какая. И, Тёма, я тебя очень прошу, обними меня крепче. Поцелуй. Ну прогулялись, ну развлеклись. Наговорил этот дедушка с три короба. Надо это переварить. Я думаю совсем о другом, о другом.

– О чём же?

– О нас с тобой. Я так хочу чтобы ты стал моим парнем.

Ой ё! Кто о чём!

– А Дэн?
– надо было найти причину, почему я Катюшу игнорю. Да и это моё обнимание было как к другу, к товарищу. Кроме Катюши у меня никого не было.

– Дэн мне приказал следить за тобой!

– Как ?
– я опешил. Вот это да! Вот что вылезает на поверхность, если долго общаться с девчонкой. Интриги! Интриганка какая-то!

– Ну так. Попросил. Но я его не люблю, я тебя люблю.

Я почувствовал, что сейчас ударю Катю. Мама в таких случаях всегда советовала, тянуть время, то есть продолжать вопросы.

– То есть всё это время ты была со мной приказу Дэна?

– Нет, что ты нет.
– юлила Катька.
– Только по началу.

– Катя! Неужели ты не понимаешь, что это неспроста? Неужели ты не понимаешь, что всё связано: моё состояние, злость Светочки и Серого, Дэн и его отец, который вдруг не умер?

– Всё теперь понимаю. Всё! Дедушка же объяснил. У Дэна отец - не тот...

Катя запнулась, обняла меня и стала целовать. Надо сказать, что мне ничего не оставалось, как ответить ей. Но мне было не до любви. Конечно, приятно целоваться с красивой девчонкой. Но мне было не до того. Рассказы архитектора занимали меня куда больше. Особенно эта тоска. Да и все эти неприятности, сыплющиеся на мою голову последние полтора года...