По рукам и ногам
Шрифт:
– Нет, – мгновенно и слишком резко отозвался Кэри, со звоном возвращая чашку на блюдце. Кофе пролился на стол, пачкая документы. Я подняла глаза. Те, кому нечего рассказывать, так обычно не отвечают.
– Ты знал меня раньше?
– Что ж за наказание-то такое. Впрочем, это все равно лучше было рассказать, пока ты здесь, – Ланкмиллер вдруг усмехнулся, – подожди в кабинете, ведь на слово не поверишь.
И Кэри вышел, оставив меня одну.
========== Часть 106 ==========
Я ведь даже не попыталась его остановить, за рукав удержать и потребовать объяснения прямо сейчас, сию же секунду. Меня понесло с вопросами, на которые я не ждала ответов,
– Осторожнее, – цыкнул Кэри больше устало, чем зло, и сунул мне в руки альбом, – вот на, полистай, полюбуйся.
Я чуть было не выронила и только потом узнала. Так это же тот самый, за штудированием которого Ланкмиллер меня поймал и оттаскал за шкирку, приклеив пару радостных эпитетов. Что, можно уже? Как-то резко ситуация переменилась. Я не спешила открывать, подняв для начала вопросительный взгляд на мучителя, пытаясь понять, чего стоит ждать и совсем ли все плохо.
– Сядешь? – Кэри указал на кресло перед своим столом. – Ты сначала глянь, а потом я объясню.
Все ещё не понимая ровным счетом ничерта, я втянула воздух и, воспользовавшись ланкмиллерским предложением, принялась копаться в альбоме. Чем быстрее я открою эту маленькую тайну, тем быстрее мы уладим возникшее недопонимание.
Сначала было все то же, что я уже видела. Счастливая Алисия, Кэри в недалекой юности в компании каких-то вовсе незнакомых мне людей. И так, пока среди калейдоскопа лиц я не наткнулась на собственное. Сначала я отпрянула, как ошпаренная, а потом поняла, что не в силах оторваться от этой фотографии, словно заворожённая. А рядом мужчина лет сорока, с пробивающейся сединой, походивший на Кэри, и тем не менее…
– Лицо знакомое, но вспомнить не могу. Кто это? – я не успела поднять глаза на Ланкмиллера, в голове будто открыли кран, и из него хлынули воспоминания, словно ржавая вода.
***
Только что дождь прошёл, и оттого было безобразно сыро и холодно.
Ночевать на улице летом не так паршиво, но все-таки уже середина августа и к утру особенно промораживает.
Куда-то делись все мои «товарищи по несчастью», и вечером, вернувшись из порта, я не обнаружила на месте ни единой души. После того, как «Змеиный зуб» начал эти облавы, стало совсем тяжко. Наша шайка заметно поредела, и будет совсем не удивительно если сегодня-завтра они наконец приберут к рукам и меня. Разве только стараются они не слишком, было бы ради чего, но я слышала, отец совсем уж дёшево меня пихнул.
Я ютилась на сухом клочке асфальта около кучи мусора у черного хода в кафе. В эту же кучу были запрятаны мои скромные пожитки, и надо бы их откопать, может, отыщется что-нибудь теплое, а то совсем мрак. Через четверть часа полиция начнёт разгонять нищебродов, и самое время подумать, куда слинять. Вон, последние посетители, конченые извращенцы, уже начинают вылезать из борделей.
Несмотря на холод, я проваливалась в сон, а потому шаги рядом с собой услышала слишком поздно, ну да это были не полиция, просто мужики какие-то, нечего и рыпаться.
– Не нужно им подавать, – приказным тоном велел мужчина в дорогом костюме заглядевшемуся на меня пареньку. – Сами не хотят работать, сидят, выпрашивают, развелось бездельников.
Я тихонько прыснула. Сказала бы, что никогда милостыню не прошу, но чего кривить душой,
и это приходилось. Только на данный момент, единственное, чего я просила, так это вовсе не милостыню, а всего лишь согреться, и не у богатого дядечки, а у Вселенной. Вселенная, мерзавка, вняла моим мольбам с точностью до наоборот. О затылок, щеки, испачканные в чем-то руки одна за одной разбились крупные капли дождя, а через пару секунд он снова мерно застучал по крышам и тротуару, вынуждая меня пихать свою тушку ещё глубже под козырёк черного хода. Твою же мать, только ведь недавно кончилось это наказание, ну почему опять?!Мужчина стоял на тротуаре у дороги в компании серьезного паренька и безнадёжно мок вместе со своим дорогим костюмом. Ждал, видать, пока за ним приедут, да только вот никто что-то не спешил за ним приезжать. Он принялся чихать, забавно потирая нос. Значит, был уже простужен, а тут ещё этот дождь.
Я со вздохом отрыла с своих вещах старенький, здорово потрёпанный зонт.
– Ладно уж, – пробубнила я распахнув его над нашими головами, – чего вы будете мокнуть.
А на меня с такой безумной помесью чувств ещё в жизни никто не смотрел.
***
Машина ехала гладко, а окно все было дождём залито, и оттого ничего разобрать было невозможно. Да что там, для меня до сих пор глубокой тайной оставалось, как это вообще меня сюда затащили и зачем это было сделано.
Как бы то ни было, у него был восхитительный повод об этом пожалеть. Минут пять к ряду всех доставал громко урчащий живот, демонстрируя волшебную акустику дорогого авто и мою весьма строгую диету во всех возможных красках, разрушая неловкую тишину чем-то ещё более неловким.
– Держи, – не выдержав, мужчина вдруг попытался втюхать мне коробку какого-то печенья что ли.
– Я не голодная, – вздрогнула и прямо-таки зависла.
Ещё бы, во мне все на части разрывалось. С одной стороны, мы уже привыкли давно, что еда ни хрена не достаётся так просто, а с другой, я бы съела всю эту пачку прямо вместе с его рукой без малейшего зазрения совести.
– Тоже мне, – фыркнул кареглазый и буквально всучил мне злосчастную пачку, воспользовавшись моментом.
– Ладно уж, – милостиво буркнула я, принимая дар.
Чем вызвала непонятный мне дурацкий приступ хохота.
Я пялилась на пачку, как будто мне мозг отключили, а потом поймала себя на мысли, что улыбаюсь.
***
Дядька все же был неплохой, а кабинет у него чистый и светлый, как вечерние витрины магазинов на главной площади.
Может, удастся развести этого спонтанного «добродетеля» на «поесть», а потом слиняю, - от таких, как он, нечего ждать добра. Я до сих пор не понимаю, что в голову ему взбрело: привёз меня к себе домой, оставил в кабинете одну. Будто не ждёт, что обворую его и сбегу. Далеко сбегу, как же. У меня и так «Зуб» на шее висит, не хватало ещё этого мажора с его амбалами-охранниками. Долго он собирается заставлять меня здесь торчать, полнясь нехорошими предчувствиями?
Ведь без объяснений почти за шкирку заволокли сюда и велели ждать, не высовываясь. Я же планировала высунуться и эти самые объяснения все-таки стребовать. Только замерла у самой двери, вслушиваясь.
– А на кой он её притащил?
– Я откуда знаю, понравилась, может. Отведёт комнату и определит в гарем.
О-о-о, этого мне ещё не хватало, так безбожно нарваться…
– Её имя есть в сводках зуба, и по внешности подходит.
Меня словно по башке мешком вдарили. Имя! Я ведь своим с архебольшого дуру назвалась ему настоящим именем. Ляпнула и все, идиотка клиническая.