По следам легенды

напряженнее".

По улицам и площадям Берлина шагали отряды штурмовиков. Коричневые истово чеканили шаг, дружно вскидывали руки в фашистском приветствии. У рейхстага бесновалась огромная толпа - ждали появления Гитлера. Перед Берлинским университетом пылали костры из книг. С заводских конвейеров сходили снаряды, танки, пушки...

Но волны беснующейся толпы не докатывались до мрачных серых стен массивного здания, в котором размещалось гестапо. Здесь в одном из тихих кабинетов за массивным столом просматривал документы молодой штандартенфюрер.

Адъютант доложил ему:

– По вашему вызову... Софья Бой-ко, - славянскую фамилию адъютант произнес по складам.

– Пусть войдет, - ответил штандартенфюрер.

Вошла миловидная девушка, одетая, как все берлинские женщины того времени, безвкусно, но с претензией на переменчивую моду.

– Здравствуйте, господин штандартенфюрер. Мне приказали...

– Знаю, - полковник говорил отрывисто, чеканными фразами.
– Вы поступаете в наше распоряжение. Формальности выполнены?

– Да, - кивнула София, - я все подписала.

– Аванс?

– Получила...

– Это вам за прежние заслуги. В принципе мы довольны и вашей преданностью идеям фюрера, и вашей информацией о настроениях среди курсантов спецшколы. Есть изменения в семейном положении?

– Нет.

– И быть без нашего согласия не может, - резко сказал полковник. Вашего... любовника... мы отправили... знаете куда?

– Да, - опустила голову София, чтобы скрыть слезы.

– Оттуда он не выберется. Не помешает вам выполнить особо важное задание. Для таких, как вы, это недозволенная роскошь - спать по любви.

– Как прикажете, господин штандартенфюрер, - оправилась от удара София.

– Вашим местом службы снова будет Закарпатье. Вы приедете туда с дипломом Венского университета. Наши люди позаботятся о том, чтобы вы заняли достойное место в обществе. Вы станете личным секретарем-стенографисткой хорошо знакомого вам пана Волошина... Он не станет вам мешать, - продолжал штандартенфюрер.
– В этом крае есть единственная реально опасная для нас сила - коммунисты. Вы должны знать о них все...

– Позвольте...
– осмелилась перебить гестаповца София.

– Нет! Я еще не закончил - вопросы потом. Вас наверняка попытается завербовать местная полиция - поторгуйтесь, но не особенно сопротивляйтесь. Начальник полиции - наш давний друг, но о вашей миссии он не знает... Вопросы?

– У меня нет вопросов, - встала и вытянулась София.

– Уже лучше, - проворчал гестаповец.
– После инструктажа в наших отделах собирайтесь в путь.

Он протянул ей фотографию Угрюмого.

– Запомните этого человека. Его приказы для вас - закон.

...Родное село Софии лежало у самых гор.

Посреди села, на возвышенности, красовалась ухоженная церковь. К ней примыкал дом священника с большим садом.

София соскочила с брички, легко побежала к дому:

– Мамо! Тато!
– крикнула у порога.

Выплыла мать, грузная, с ключами у пояса.

– Доченька! Слава Йсу!
– София утонула в ее объятиях.

– А где отец?

– На службе, - указала попадья на церковь, где на паперти толпились люди.

– Боже!
– умиленно шептала София.
– Будто в детство возвратилась...

Она еще раз поцеловала мать и пошла по дорожке к церкви, пробралась через молящихся поближе к алтарю.

Священник вел службу:

– Фюреру германского народа... Адольфу Гитлеру... многие лета...

– Многие лета...
– взревел полупьяный дьякон.

Верующие удивленно смотрели на своего священника, несколько старух умиленно закрестились

София тихо пошла к выходу.

Она была в саду, когда к хате подкатил тарантас. В нем важно восседал Будяк.

– Ой, кто к нам приехал!
– помчалась навстречу ему София.

Стол попадья накрыла им под старой яблоней. Отец-священник осуждающе посмотрел, как София и Будяк лихо опрокинули граненые рюмки, и скрылся в доме.

Попадья ласково улыбалась Будяку.

– Файный хлопец, - улучила она минутку, чтобы сказать это дочке. Будяк вырядился как для вечернего променада. Он и София выпили еще.

– Что нового?
– спросила раскрасневшаяся София.

– А ничего!
– беспечно ответил Будяк.
– Твой Августин ждет, когда ему Гитлер власть подарит... Бращак все такой же желтый и злой. Грызутся с Бродием и другими, будто и не из одной своры... Выпьем?

– Выпьем... А как узнал, что я здесь?

– Угрюмый послал... Чтоб, значит, не задерживалась.

– Перейдем в хату, - предложила София.
– Прохладный вечер сегодня...

Они взяли со стола бутылки, хлеб, сало, другую закуску.

– Не туда, - прошептала София, когда Будяк ткнулся в одну из дверей.

Через несколько дней София увиделась с Угрюмым. Они шли по аллеям городского парка. Здесь их разговор никто не слышал.

– Как Волошин встретил?
– спросил Угрюмый.

– Радостно, - улыбнулась София.

– Поддерживайте с ним хорошие отношения, - сказал Угрюмый.
– Если надо будет... Словом, соображайте сами, наш Августин далеко не святой...

София смотрела на Угрюмого преданно и понимающе.

– Вы знакомы с новым коммунистическим лидером, Олексой?

– Да, - удивилась София, - я недолго учила его...

– Вот Олексой займитесь всерьез... Это приказ.

– Бесполезно, - твердо сказала София.
– Ни завербовать, ни переубедить его невозможно. Это я знаю точно.

Она вдруг ясно увидела себя и Олексу в Ясинях, много лет назад. Он шел по селу с фанерным чемоданчиком в руках. Был воскресный день, в церкви только что закончилась служба. София вышла на паперть вместе с отцом, заметила Олексу, сказала:

– Я скоро приду.

– Не надо бы тебе знаться с тем коммунистом, - недовольно проворчал священник.

– Пустое говорите, - передернула плечами София.

– И отец у него был бунтарского рода, а старшие братья - так те среди коммунистов в селе главными стали, - настаивал священник.