По следам мистера Волка
Шрифт:
Элис кажется ей такой жуткой, хуже хозяина замка, или под стать ему. Девушка могла бы поклясться, что видела, как сверкают зеленью у неё глаза, и как та размешивала в чашке чая сахар, не касаясь ложечки.
Кому скажи, не поверят! Впрочем, она и не будет никому рассказывать, не до конца доверяя собственным глазам. Возможно, это всё слухи о графе и об этом жутком замке так повлияли на неё, вот и чудится всякое… Ведь никто пока, кроме неё, вроде не признавал Элис ведьмой.
Герберт тем временем, всё ещё испытывая жгучее раздражение под кожей, бродит в подвале, пытаясь отыскать пропажу. Он
Минуя кухню, через чёрный ход он оказывается на дворе, озирается по сторонам и слышит отчаянный писк. А затем видит, как белый кричащий комок застревает между двумя ветвями развесистой старой яблони и явно не может, или боится, слезть с неё обратно.
Герберт подходит к дереву задумчивый и уставший, скептически смотрит вверх, прикидывая расстояние от земли, а затем переводит взгляд на окна замка, за которыми его всё ещё ожидают гости.
Вернуться бы…
Но перспектива сорваться вниз с рассохшегося дерева вместе с котёнком кажется ему более привлекательной, чем возвращаться в общество скалящихся на него псов и су… Впрочем, надо быть гостеприимным и вежливым.
Но он быстро, заодно остынет и вернётся с милым котёночком.
Герберт сбрасывает с себя верхнюю одежду, оставаясь в одной лишь белоснежной рубашке, и карабкается на дерево, негромко подзывая к себе котёнка.
— Что это там такое? — едва-едва успокоившаяся леди, красная как рак, переводит взгляд на окно. — Он по деревьям карабкается…
— Довели мужика, — усмехается Хризантема Хэт.
Бернард подходит ближе к окну и щурится, пытаясь получше рассмотреть происходящее.
— Там то ли птица какая сидит, то ли кто… — бормочет он. — Или чью-то шляпу унесло? Белую.
— Господа и дамы, — выгибает бровь Ричард, — мы и правда будем наблюдать за этим цирком? Чего вы ждёте?
— Это котёнок! — будто не слыша его, радостно восклицает Бернард, и все оживляются ещё сильнее. — Он пытается снять с дерева котёнка. Ох… а дерево то старое, как бы граф ни убился… — и он направляется в сторону выхода, желая проследить за всем ближе.
Молодая леди, обрадованная тем, что все взгляды больше не прикованы к ней, спешит за стражем. Ричард Даймонд её пугает. И очень… очень неловко сейчас находится рядом с ним.
— Милый, уже смеркается, после ужина вы не сядете в мою… карету? — приобнимает миссис Хэт мистера Кроули за острый локоток.
— Ч-что? — не понимает тот и ведёт её к старой яблоне, словно Герберт устроил для всех презабавное представление. — Простите?
А граф уже тянет руку к шипящему на него котёнку и не замечает окруживших его людей внизу.
— Ну, что же ты?
Но котёнок пятится, стучит лапками и рискует выскользнуть из плена ветвей и сорваться вниз.
— Ну, вы понимаете, опасно сейчас быть… одной… — шепчет Хризантема ему едва ли не на ухо.
Ричард Даймонд, замечая это, чувствует лёгкий приступ тошноты.
Неприлично до чего же… Но кто запретит богатой вдове?
Другие гости с сожалением отрываются от созерцания
стола, всё ещё не уверенные, как вести себя дальше.Когда в зале не остаётся никого, в спешке выбегает Элис — прямо в свою комнату, чтобы надеть то платье, что купила недавно для Герберта.
Из-за его задания, точнее.
А Герберт, будто специально к тому времени, как к яблоне подтягиваются все, хватает за шкирку котёнка.
Ветка под ними хрустит и почти полностью ломается, а сам граф летит к земле и падает с таким звуком, что не ожидаешь сразу, что он сможет подняться.
Но Герберт встаёт, отряхивается и невозмутимо гладит укрытого в своих ладонях, целого и невредимого котёнка. А затем с удивлением замечает зрителей вокруг.
— Эм… Прошу прощения, господа, я немного задержался…
— Браво, гр… Герберт! — хлопает в ладоши миссис Хэт, чем расслабляет и остальных.
Ну, кроме градоначальника и тех, кто вообще не понял, что произошло.
— Благодарю, — улыбается он, и взглядом ищет девушку-посудомойку, которая и правда, видимо, от любопытства, вышла из замка. — Девочка расстроилась, вот я и… — и кивком подзывает её к себе, чем дико смущает бедняжку, но и радует, протягивая ей мурчащий белый комок.
— Вы теперь выглядите не таким пугающим, как за столом, — шепчет молодая леди, улыбнувшись Герберту, будто в отместку Ричарду.
Всё равно всё испорчено!
На этой трогательной ноте, когда стоило бы позвать всех назад, чтобы приступить к трапезе, которая ещё не должна была совершенно остыть, довольная Мэрайя, шурша юбкой, выходит из чёрного входа замка.
Герберт понимает, что уже никак не спасти положение и её замечает не он один, улыбается леди, которая говорила с ним, а затем разливается мягким заразительным смехом, и отвечает всем просто и легко:
— Что ж, как видите, Элис, девушка приличная, иначе зачем мне было приглашать в свой замок кого-то ещё? — и с весёлостью подмигивает Мэрайе.
— Ой, ты такой шутник! — смеётся она, пальцем поправляя помаду на полных губах и бросает острый взгляд на Ричарда, который недавно был с ней так груб.
Ещё немного и она скажет ему: «Привет, милый!».
Поэтому, когда на крыльцо выходит Элис в строгом, приличном платье и зовёт всех попробовать десерт, Ричард Даймон решает промолчать.
Ричард Даймонд спокойно сообщает после ужина, что сделал свои выводы. Ссылаясь на работу, он уходит раньше остальных, и теперь всем ясно, что поддерживать Герберта Оуэна — значит впасть в немилость градоначальника.
И всё же зерно сомнений в виновности и невинности графа было посеяно.
— Всё прошло неплохо, — воркует Элис после ужина, складывая грязную посуду на поднос.
Герберт наблюдает за ней, вольготно рассевшись на стуле, запрокинув ногу за ногу.
— Думаешь? — зевает он в локоть. — Меня пытались отравить, я устроил всем представление… А пудинг у нас ещё остался? — тут же меняет он тон. — Я так и не наелся…
— Да, градоначальник к нему не притронулся… — Элис хмурит бровки и подаёт графу блюдо с десертом. — Но теперь они знают, что вы живой человек. Многие ели в вашем доме. Теперь вас будет немного сложнее выгнать из города, понимаете?
Граф кивает и пробудет пудинг.