По следам мистера Волка

Но всё же произошедшее заставило, надо сказать, призадуматься.

Элжерон не сразу переводит на него взгляд, а когда, наконец, делает это, вскакивает на ноги и ошарашенно произносит:

— Папа? — смотрит на него во все глаза и, почему-то, пятится к стене. — Папа... Зачем... Что ты здесь... — и всхлипывает. — Пр-привет.

— Я убедил их, что нужно проверить, не являешься ли ты оборотнем. Ты разве не рад мне, мальчик?

— Р-рад... — неуверенно, нервно улыбается он и замирает на месте. — Я думаю, я могу быть оборотнем. Ты... — громко сглатывает ком в горле. — Злишься на меня?

— Можешь? — шепчет мистер Фокс, ковыряя в ухе. — Ты не волк, ты пустое место.

— Я почти стал волком. Ра-разве нет? — начинают блестеть у него глаза. — Стражи и жители Бонсбёрна поверили! Мне бы ещё чуть-чуть и... я бы со-совсем... Я, — всхлипывает и трёт растянувшимся серым рукавом глаза. — Папа, мне страшно тут...

Фокс садится за железный стол и стучит по нему отросшими, загнутыми ногтями.

— Хоть ты чокнутый, тебя повесят. Если не хуже. Поэтому не волнуйся.

Элжерон начинает рыдать уже в голос, но всё ещё не решается подойти к нему.

— Я не хочу. Мне об-обе... Обещали другое! Я боялся уб-убивать. Я н-не хотел... А он говорил, что... Папа, забери меня домой!

— Как мне теперь смотреть в глаза моим мальчикам? — его верхняя губа приподнимается от гнева.

— Прости меня! — наконец бросается он к нему в ноги и пытается обнять колени отца. — Прости, не злись за волков, папа! Я думал, что стану последним из них и ты не будешь по ним скучать!

— Ты никогда не станешь одним из них... — сквозь зубы произносит Пит Фокс.

Несколько мгновений он сидит в напряжении, но затем расслабляется и запускает пальцы в волосы...

— Сын.

Элжерон мелко вздрагивает и замирает. Даже перестаёт дышать. И лишь спустя некоторое время поднимает на него полные слёз глаза. Всё ещё не дыша...

— Ты не волк, но ты мой сын, — вздыхает Пит. — И пусть это значит для меня не так уж и много... Не знаю, что с тобой было бы, если бы я уделял тебя достаточно времени. Убил бы ты всех этих людей или нет?

Элжерон судорожно вдыхает спёртый тюремный воздух и произносит тихо, задумавшись:

— Я не хотел, папа... Хозяин обещал, что поможет мне за это стать волком. И что мной будут гордиться, если обо всём узнают после. Когда уже не осудили бы. Он сказал, что потом не осудили бы. А пока всё не закончилось, я должен скрывать всё, что делал. А мне самому... Мне ведь незачем было это. Понимаешь? Я думал... — шепчет он, вдруг пугаясь до полуобморочного состояния. — Д-думал... будто... Эт-это только в моменте прест... преступление. А теперь понимаю... И меня уб-убьют.

— Градоначальник подставил тебя, — кривится Фокс. — За всё он должен платить один. Он будет гореть на огне. Ты знал, что он ведьма?

Элжерон кивает. А затем отрицательно мотает головой.

— Я не знаю. Он говорил что-то про магию и волков. Про силу, которой наделён сам. И я верил, что он может многое и сдержит обещание, что мне давал. Но я не думал, что он ведьма... Если бы я знал, то не поверил бы ему. Ведьмы, — шепчет, — опасны... А меня, — пытается сдержать очередной порыв к рыданиям, — тоже сожгут? — и сильнее вцепляется в его колени.

— Ты ведь не ведьма... — Пит вдруг тепло усмехается и хлопает его по голове, как щенка.

И Элжерон с облегчением улыбается.

— Не ведьма. Т-ты... прощаешь меня?

— Да, — он поднимается, — идём со мной, мой сладкий маленький мальчик.

— Куда? — не понимает он. — Уже? — бледнеет и едва не теряет сознание. — Уже? Меня повесят се-сегодня? Се... Сейчас?

— Я тебе не сказал? — тянет мистер Фокс, — я усыпил стражей, уколов кое-чем. После того, что ты натворил, едва ли мне будут рады во всей Элмаре. Переберусь на континент. Ты... со мной?

Элжерон бросается к нему на шею и, заливаясь слезами, выдыхает:

— Да... Спасибо, папа... Уведи меня отсюда, пожалуйста! Я буду делать всё, что скажешь. Ты не пожалеешь...

Пит Фокс кивает и, облизнувшись, тянет сына за собой.

***

Миссис Роуз сидит в магазинчике Роберты, с которой с недавнего времени очень даже хорошо ладит и за чашечкой чая мило беседует.

На двери висит табличка «закрыто», и им никто не должен помешать. За окном проливной дождь. Будто и не меняется ничего в Бонсбёрне. Точнее, ещё долгое время не будет меняться снова. Остаётся лишь переживать недавние события и долго-долго обсуждать всё по неизвестно какому кругу.

— А Дирка то...

— Кого? — хлопает Роберта глазами.

— Да стражника того, что женщин боялся.

— А-а... А почему боялся то?

— Не знаю, — тянет Роуз. — Может сестра его в детстве обижала? Или в любви не везло. Кстати, как там у вас с твоим?

К Роберте недавно вернулся муж. Может поэтому она и ходит такая радостная да добрая, даже вот, с Роуз сдружилась. Хотя раньше на дух её не переносила.

— У нас всё хорошо, — улыбается, но от прежней темы не отходит: — Так что там Дирк?

— Судить его будут. Говорят, ведьме помогал.

Роберта цокает языком и делает глоток чая.

— Кошмар, просто кошмар. А ведь я бы даже не поверила, что Ричард — ведьма!

— И я, — соглашается миссис Роуз. — Но после того, как он выжил, получив пулю в лицо... Здесь уж сложно не поверить.

— Да... Но так страшно, что его сжечь на днях должны.

На этот раз цокает Роуз:

— Так ему и надо! Кто-то после пуль выживает, а кто-то всё никак не очнётся...

— Ты про бедняжку свою? — смотрит она сочувственно. — Неужели Элис не лучше?

— Эх, не знаю... Герберт, как пёс над ней сидит, никого почти не подпускает. А она всё никак не очнётся. Но вроде говорят, жить будет.

— Вот уж не обрадуется проснувшись... — вздыхает Роберта, и подливает чай в чашку подруге. — Что там с её братцем? Страх то какой! До сих пор представить страшно, что на заднем дворе Оуэна был закопан труп!

— Да, — тянет Роуз, передёргиваясь. — Пригрел он мальчишку, а тот вон, как услужил! Но хоть признался в содеянном быстро. Ещё бы одного разбирательства граф не перенёс, мне кажется.