По ту сторону синих гор

От досады и злости на себя ему хотелось обернуться и зарычать.

Никогда ещё он себя так глупо не вёл.

Чтоб Горду икалось каждый день за то, что подсунул ему в жёны магичку, с которой Бьёрн толком не знал о чём и разговаривать.

Тяжело вздохнув, оэн мрачно взглянул на девушку и неловко пробурчал:

– Сейчас в трапезную спустимся. Пойдём, на руки мне сначала сольёшь.

Она без особого энтузиазма поплелась следом за ним в уборную, а когда собралась перехватить у него ковш с водой, Бьёрн кивком головы указал ей встать возле ушата.

– Подставляй ладони.

Эринейка напряжённо подобралась, словно он ей не руки предложил помыть, а собирался их отрезать.

– Ты ягодами испачкалась, - устало пояснил Бьёрн.

Девушка недоумённо растопырила измазанные красным соком тростянки пальцы, а затем, чуть помедлив всё же вытянула вперёд руки, обмывая их под струёй воды.

За всё это время она не проронила ни слова и, исподволь наблюдая за женой, Бьёрн неожиданно для себя сделал открытие, что эринейка, видимо, точно как и он не понимает о чём с ним можно говорить.

Всё же нелепая у них семейная жизнь получалась. Предыдущих жён, оэн не только хорошо знал, но и испытывал к ним чувства - от любви до глубокой симпатии. А тут...Как найти общий язык с абсолютно чуждой тебе женщиной, о которой ты ровным счётом ничего не знаешь? А она так и вовсе не горит желанием делать хоть какие-то шаги в этом направлении. Неужто так и будет чуть что - замыкаться в себе и к красногрудкам сбегать?

Мрачно хмурясь собственным невесёлым мыслям, Бьёрн вымыл руки, плеснул себе в лицо холодной воды и принял неожиданное решение: не хочет разговаривать, значит, будет слушать!

– Пойдём, - вытершись полотенцем и решительно отбросив его в сторону, Бьёрн ухватил не успевшую опомниться девушку за руку и повёл за собой следом.

Никогда не понимала фразы «Бойтесь своих желаний». В моём случае, чего бы я не захотела - это получалось с точностью до наоборот. И я точно не знаю в чём причина моих бед: то ли желания у меня неправильные, то ли я такая невезучая.

Всё, чего я сейчас хотела - просто немного побыть наедине. Но у моего мужа на этот счёт явно было своё мнение, а поэтому я сидела рядом с ним за столом в огромном зале для гостей, и молча наблюдала за тем, как обитающие в халле манны носят из кухни блюда с разными яствами, услужливо расставляя их подле нас.

Перед моим супругом с поклоном поставили парующую ароматную похлёбку, но вместо того, чтобы взять ложку и приняться за еду он почему-то недовольно заломил бровь и выжидающе скрестил на груди свои здоровенные ручищи.

Интересно, чем это медведине уже не угодили? Недостаточно горячую еду принесли, или не стой руки подали? Ишь как глазами сверкает, того и гляди молнии метать начнёт.

– Мать!
– громко гаркнул он, стоило разносящим блюдо девушкам испариться из комнаты, и я не успела досчитать до трёх, как в зал вошла Исгирда.

Её беглый недоумённый взгляд задержался на мне лишь на миг, а затем женщина тут же переключила всё своё внимание на сына.

Его поза говорила красноречивее слов и в глазах Исгирды, как мне показалось, мелькнула паника.

– Что случилось, сынок?

– А почему не поставили тарелку моей эль-манне?
– не меня ни позы, ни выражения недовольства на своей угрюмой морде, поинтересовался он. Бровь со шрамом высоко приподнялась, и глаз под ней приобрёл какое-то сходство со звериным.

Не знаю, что чувствовала Исгирда, а мне после такого и есть перехотелось.

– Поставили, сынок. Всё давно на кухне стынет, - оправдываясь, произнесла женщина, явно не удовлетворив своим ответом великовозрастное дитятко.

Кайген чуть прищурился и небрежно уточнил:

– А разве я отдавал кому-то подобное распоряжение?

Растерянно моргнув, Исгирда нервно заправила за ухо рыжую прядь волос и пояснила:

– Сигрид сказала, что сейчас соберётся раад, вот я и подумала, что твоя эль- манна...

– Она останется здесь, не дал ей договорить муж, и мы Исгирдой слаженно замерли, молча пялясь на кайгена.

Что этот дикарь опять задумал? И зачем мне следует присутствовать при собрании какого-то раада? Ведь явно до этого женщин на него не пускали, раз мне даже тарелку не удосужились принести.

Немного поразмыслить и проанализировать, что происходит я не успела. Муж демонстративно подвинул ко мне свою порцию и, вручив ложку, приказал:

– Ешь!

Причём сказано это было так, что сразу стало понятно - откажусь, и он меня в этой похлёбке утопит, на радость Исгирде и остальным обитателям своего халле.

– Пусть принесут мне горячее, - спокойно глядя на, кажется, обескураженную его словами мать, выдал он, после чего перегнулся через стол и подвинул ко мне большое блюдо с пирожками, стоящее на другом краю.

И при этом у него на лбу было написано ехидное: «Всё как ты просила» Издевался. Долго он мне ещё эти пироги вспоминать будет? Я конечно больше одного не съем, но чтобы отбить ему желание потешаться надо мной, возьму - и принципиально понадкусываю все.

Шутки шутками, но поступки кайгена всё чаще начинали ставить меня в тупик. С одной стороны то, что он сейчас сделал, было очень похоже на проявление заботы, что ли - грубой, неуклюжей, в достойной медведя манере, а с другой... Указать женщине, считающей себя здесь полноправной хозяйкой, при мне её место, было не то чтобы бестактно, а скорее глупо. Неужели он полагал, что местные манны относиться ко мне после такого станут с почтением? Я лучше других знала, что уважение завоёвывается не статусом и именем, а поступками. В школе магов соученики ко мне, как к дочери Эурезы, достаточно долго присматривались, прежде чем поняли, что я не считаю себя какой-то особенной из-за своего высокого положения, и не нуждаюсь ни в привилегиях, ни поблажках.

В заступничестве мужа я тоже не нуждалась. Думать о том, придусь ли я здесь ко двору, надо было, когда на мне женился.

А сейчас я бы лучше поела на кухне вместе со всеми женщинами, раз так было принято, но подняться и уйти в данном случае, выглядело бы, как открытый вызов кайгену. Воевать с ним мне не хотелось. Но не потому, что я его боялась. Просто не видела в этом никакого смысла. Зачем усложнять себе и без того несладкую жизнь?

Думаете это из-за малодушия? Нет, я просто приняла решение выжить назло всем.