По ту сторону стаи

Он чувствует, когда она возвращается в дом. Дождь льёт стеной, так что во тьме ночи не видно ничего вообще, но Близзард идёт медленно, словно приговорённая к смерти. Она не шла так даже из зала суда, заведя за спину скованные руки, он знает это.

Её шаги снова раздаются в холле. Близзард замирает, прислушиваясь, а потом медленно поднимается в свои комнаты. Скрип ступенек ещё слышен в гробовой тишине поместья, когда он встаёт и идёт за ней следом.

Близзард стоит над столом, опираясь на руки, и смотрит на огонёк единственной свечи. Остальные потушены. С мокрых волос капает вода. Чёрный шёлк промокшего насквозь платья облепил тело; накидка кучей валяется на полу.

– Милорд, - она вздрагивает, когда слышит скрип двери.

– Опять, миссис Монфор?
– спрашивает он.

– Опять... Милорд, - тихо отвечает Близзард. И сжимается, и он видит, как напрягается её лицо. Она готова. Она хочет, жаждет чёрного марева болевого удара, а, может быть, даже смерти.

– За что ты хочешь, чтобы я наказал тебя, Ядвига?
– отвечает он на её невысказанную мольбу.
– Потому что ты делаешь то, что тебе нравится?

Она кивает. Он подходит к столу и садится в кресло.

– Ты любишь боль. Ты приносишь её другим и готова сама в любой момент принять её, - продолжает он.
– Но ты ведь помнишь - всё, что ты хочешь. Что до меня, то я просто думаю, что это иррационально, вот и всё.

– Зато я так не думаю, - она опускается на колени и прижимается к его ногам.

– Тебя разрывает на две части, Ядвига. Всю твою сущность, - он убирает с её щеки мокрые волосы.

– Я знаю, Милорд, - еле слышно говорит она.

– Не каждому удаётся за одну жизнь прожить не один круг.

– Прикажите мне. Пожалуйста, - просит Близзард.

– И ты будешь глушить алкоголь, как воду, а потом просить Легран довести тебя до обморока, чтобы ни о чём больше не думать, - он слышит её мысли так, как будто она произносит их вслух.

– Помоги мне, - она поднимает на него безумный взгляд, острый, как лезвие кинжала.

Лена крадучись идёт по тёмному дому. Она пошла почти следом за Близзард, сама не зная, зачем - будто чуя неладное.

Рядом с ней появляется управляющий, но она встряхивает его за шкирку и говорит:

– Молчи. Или будешь наказан.

Он начинает шмыгать носом, потому что понимает, что, если не будет наказан ей, то это сделают хозяйка или Милорд. Он управляющий этого дома, этого поместья, он должен - во что бы то ни стало - выполнять свои обязанности. И Лена чувствует, как маленькие, но сильные пальцы вцепляются в её накидку - без единого звука.

Подменыш всё ещё висит на ней, когда она поднимается по лестнице и подходит к комнатам Близзард. Дверь приоткрыта, и на пол коридора падает тусклый неровный свет.

– Помоги мне, - слышит она.

– Похоже, я знаю, что будет, - говорит хозяин, и в его голосе Лене чудится печаль.
– Ещё один круг жизни. Я дам тебе ещё один шанс, Ядзя. И всё будет зависеть только от тебя.

Шанс? Круг жизни? Какой круг? Создатель всемогущий, нет! Она не могла столько ждать, чтобы снова быть низвергнутой в пропасть. Лена не боится пропасти, она боится оказаться там без Близзард.

– Ты найдёшь меня, Ядзя, - голос хозяина еле слышен.
– Когда-нибудь. Ты поймёшь, где искать. Если вспомнишь.

Шум дождя отсюда почти не слышен, и даже вцепившийся в неё подменыш замер, как статуя, услыхав голоса за дверью, но Лене будто бы чудится, словно холодом окатив всё её существо, почти неслышное журчание речной воды, запах ракушек и речного песка на прибрежной полосе... "Забудь", - слышит она.

Лена резко отталкивает управляющего и с силой распахивает приоткрытую дверь.

– Одну я её не оставлю... Милорд, - говорит она, задыхаясь - словно бежала долго и вот она, наконец-то - цель.
– Отпустите и меня.

Тело Близзард становится мягким, руки её разжимаются, и она медленно сползает к его ногам, без чувств опускаясь на ворсистый ковёр. Милорд нагибается к ней и проводит рукой по щеке. Невесомо, нежно. Прощаясь. А в дверях стоит Лена Легран и говорит те же слова, которые он сказал много лет назад, уходя и не зная, что будет дальше.

И он понимает, что их судьбы навечно сплавлены воедино - вместе с металлом утгардских решёток, чёрным огнём болевой волны и ледяными звёздами над дорогой вникуда. Как, наверное, и их души где-то там, за гранью разбитого зеркала.

– Хорошо, Лена, - говорит он, и конец фразы тонет в оглушительном раскате грома.

Часть четвёртая. "Город без памяти"

Глава 3

Машинка негромко жужжит, обводя контуры оскаленной звериной морды на моём правом плече. Волк. Я чувствую к волкам что-то необъяснимое. Нравятся они мне, что ли? Старик-китаец Ли от усердия нагнулся совсем низко, так боится накосячить. Старайся-старайся, старый хрыч, и тогда никто не узнает о маленькой курильне опиума в твоем подвале. Надо же, двадцать первый век на дворе, рулят героин и крэк, а ты всё по старинке. Люблю, когда от меня кто-то зависит. Но почему, чёрт возьми, совсем не больно? Я люблю, когда больно.

Он поднимает глаза, как будто услышал, что я про него думаю.

– Ну?
– спрашиваю я.

– Готово, - он выключает машинку.

Ну, что, совсем неплохо. Ах, да, на другом плече у меня уже есть рисунок: просто зигзаг, похожий на зеркальную "S" с перекладиной посередине. Я не помню, что это значит, было ли мне больно тогда, и кто делал ту наколку, потому что она странного коричневого цвета; иногда мне даже кажется, что она рельефная наощупь, и это как-то чудно. А на самом деле я еще много чего не помню.