По законам красоты

Советское моделирование основывается на понимании важного принципа, смысл которого заключается в том, что одежда — один из видов искусства. Наряду с другими средствами она оказывает влияния на воспитание человека, формирование его внешнего облика с самого детства до глубокой старости. В общей культуре нашего советского быта она по праву занимает видное место.

Современная буржуазная эстетика, оторванная от реальной жизни широких масс трудящихся, отрицательно влияет и на культуру одежды. Она нацеливает на внешний шик, лоск, является средством рекламы и беззастенчивой наживы. Она теоретически и практически служит одному классу — классу эксплуататоров. Служит даже тогда, когда занимается так называемой массовой одеждой. Рассчитанный на отсталую психологию, внешне приближенный к одежде богатых, такой костюм должен демонстрировать всеобщее благоденствие, пресловутые «равные возможности» для капиталистов и рабочих. На самом деле, это «ширпотреб», обогащающий только богатых.

Вспоминается в связи с этим выставка моделей одежды в Москве осенью 1962 года, представленная крупнейшими итальянскими фирмами. Многие силуэты мужской одежды не понравились московским модельерам, закройщикам и публике. Они изобиловали элементами экстравагантности и вычурности. Их линии и формы искажали естественные данные мужской фигуры, а чрезмерная подтянутость делала эти костюмы непрактичными в носке. Один из моих коллег во время демонстрации моделей справедливо заметил: «В этих костюмах больше женственности, чем мужественности».

Говоря об эстетике в одежде, следует иметь в виду не внешний ее блеск, а подлинную красоту, ласкающую глаз, доставляющую наслаждение и радость.

Читатель вправе спросить: а возможно ли соблюсти все советы автора? Да, возможно. Даже при покупке готового платья, если проявить должный вкус. Не говоря уже об индивидуальном пошиве, позволяющем все детализировать, продумать до мелочей. Не зря ведь он пользуется широкой популярностью. Назовем несколько цифр. Только в Российской Федерации насчитывается 14 тысяч ателье и мастерских индивидуального пошива, в которых работают 400 тысяч человек — всего на 30 тысяч меньше, чем на предприятиях массового пошива. Каждый второй взрослый человек республики пользуется их услугами. Любопытно, что в ателье изготовляется в 2,5 раза больше женских платьев, чем легкой промышленностью.

Но еще большие перспективы ожидают индивидуальный пошив к концу пятилетки. Он возрастет на 60 процентов. К этому времени в каждом областном центре РСФСР будет Дом моделей индивидуального пошива одежды.

А сколько женщин сами шьют себе и своим близким! Жаль, что по этому вопросу нет пока статистических данных. Они представляют несомненный интерес.

Предпочтение индивидуальному пошиву одежды свидетельствует не только о стремлении к красоте, индивидуализации одежды, но и о возросшем материальном уровне трудящихся. Ведь не секрет, что одежда, сшитая в ателье, обходится несколько дороже, чем готовая. А коль скоро люди все же стремятся шить на заказ, причем процент таких «индивидуалистов» в хорошем смысле слова растет,— значит, выросли наши доходы, значит стремление к красивому подкреплено материальными возможностями.

Многие ли капиталистические страны могут похвастаться таким большим количеством заказчиков? Вряд ли. На Западе это не по кармину подавляющему большинству трудящихся. В ателье индивидуального пошива, к знаменитым мастерам обращаются только представители богатых классов, правящая элита, так называемые «сливки общества», чьи карманы оттопыриваются от толстых чековых книжек.

МОДА — ЗАКОНОДАТЕЛЬ КРАСОТЫ

ПРИЧУДЫ ПРОШЛОГО

Мы до сих пор очень часто употребляли слово «мода», не пытаясь дать ему определение. Оно звучит для нас вполне привычно, понятно, и как-то не принято задавать себе вопрос, что за ним обозначено. Спросите любого, и он скажет: «Знаем, знаем... Мода это...» И запнется. Вот так-то: знаем и не знаем.

Так что же это такое?

Естественно заглянуть в энциклопедии. Все они разными словами утверждают одно: мода — это временное господство вкусов, проявляющихся во внешних формах быта, в особенности в одежде.

В общем, правильно. Но только в общем. Если, например, взглянуть на формирование моды в историческом аспекте, то выяснится, что слово это имело и другое содержание.

Мода, отражая различные эстетические веяния века, в поисках нового эффекта линий, цветов, утилитарности, отражает вместе с тем политические взгляды, идеи эпохи, ее общественный уклад. Довольно часто она преследовала тщеславную цель нравиться другим. Об этом более двухсот лет тому назад, осуждая нравы и обычаи того времени, писал представитель французской просветительской философии Шарль Монтескье: «Общество женщин портит нравы и формирует вкус. Желание нравиться более, чем другие, порождает наряды, а желание нравиться более, чем можешь сам по себе, порождает моды»¹¹.

В различные социально-экономические эпохи мода проявлялась не только из стремления к обновлению, но из-за почтительности к отдельным лицам или группе привилегированных в обществе людей, а порой и из желания подражать им, походить на них.

Разумеется, это меньше всего характерно для народной моды, которая находилась в прямой зависимости от социальных факторов, сложившихся при том или ином господствующем классе. Вспомним, что в рабовладельческом обществе рабам запрещалось носить определенную одежду. Надеть шляпу — означало навлечь на себя самые строгие наказания. Этот головной убор был атрибутом лишь свободного мужчины. Несколько позднее девушкам, прислуживающим хозяйке, не разрешалось носить шляпу и чепчик — принадлежность служащего.

Впрочем, царившие сословные перегородки не мешали инстинкту бессознательного подражания. Знаменитый русский психолог В. М. Бехтерев назвал его «одним из основных биологических рефлексов», свойственных человеку.

Примеры подражания в одежде иногда вызывались совершенно неожиданными обстоятельствами. Стоило, например, одной королеве, властительнице тогдашней моды, пожелать для беспрепятственного появления на балах скрыть свою беременность под специально придуманными на сей случай широкими фижмами кринолина, как этот инстинкт сработал. Тысячи женщин и девушек, которые не были в ее положении и ничего не подозревали, немедленно начали подражать чудовищному нововведению. Широкой и по сути бесформенной одежде были принесены в жертву многие прелестные фигуры, отличавшиеся стройностью, грациозностью и красотой. Стоило французскому королю Людовику XIV завязать широким шарфом шею, чтобы скрыть следы шрамов после операции, как вскоре и придворные, и даже люди низших сословий тоже надели широкие галстуки.

Однажды этот же король взял с собой на охоту свою возлюбленную. Ветер растрепал его фаворитке волосы. Не имея возможности как следует причесаться, она связала их лентой, концы которой весьма изящно падали на ее красивый лоб. Король при взгляде на эту неожиданно образовавшуюся прическу пришел в неописуемый восторг. Придворные дамы не замедлили его разделить. Вскоре они трансформировали свои прежние прически в прическу с лентой, принимавшую потом самые причудливые формы. Примерно также возникли туфли на высоком каблуке. Их ввела одна из королев Франции, желая скрыть свой низкий рост.

В начале 90-х годов XIX столетия на скачки в Лондон прибыл наследник английского престола — будущий король Эдуард VII. В этот день, как назло, моросил дождь. Когда принц выходил из коляски, то, чтобы не запачкать брюки, он загнул их. Это случайное обстоятельство показалось тогдашним модникам примечательным. Манжеты на брюках немедленно стали достоянием всей Англии. В Россию они проникли в начале 1910 года.

Стремление к подражанию превращалось в своего рода болезнь. Богатые дамы и господа буквально из кожи лезли, лишь бы перещеголять друг друга. «Утереть нос» графине такой-то или князю такому-то стало их главным занятием. Нередко тот материал, из которого одна шила себе наимоднейшее платье, использовался другой для... обивки стен, в пику сопернице. Они ради этого готовы были терпеть неудобства, даже страдать. Видимо, тогда-то и родилось известное французское выражение: «Если хочешь быть красивым, надо страдать».