По законам красоты

Сохраняя в костюме те ценные черты западной моды, которые казались необходимыми, русские закройщики вместе с тем с подлинным художественным мастерством создавали тип нового костюма, приближенного по своему силуэту, форме и назначению к требованиям гражданственности и простоты. Их пальто разных покроев и упрощенных фасонов, доступные более широким слоям городского населения, пользуются большим спросом. С исключительной изобретательностью внедряют они пальто реглан английского происхождения и придают ему особое своеобразие. Реглан приобретает в России огромную популярность и даже поныне остается признанной классической формой современной женской и мужской одежды.

Развитие портновского ремесла в России способствует созданию собственной моды, вытеснению однотипности как в женской, так и в мужской одежде, прокладывает дорогу прототипу современного костюма. Этот костюм с короткополым пиджаком существует уже более ста лет. И хотя он претерпел разного рода преобразования, усовершенствовался конструктивно, обогатился новой палитрой красок, достиг многоликой разновидности, обрел большую художественную выразительность, естественность и оправданность форм, он стал общепринятым костюмом всех цивилизованных народов мира.

История создания советской одежды изобилует великолепными примерами нашего общего роста и роста искусства моделирования. Она интересна и поучительна, заслуживает особого внимания, и поэтому мы посвятим ей специальную главу.

* * *

Как мы видим, даже краткое исследование истории одежды показывает, как социально-экономические условия жизни общества, идеологические установки различных классов находили определенное отражение в развитии и характере костюма той или иной эпохи, как эти условия и взгляды приводили зачастую к потере локальных и национальных особенностей одежды или к их позднейшему возрождению. Иногда появление нового вида костюма прямо диктовалось соображениями политического характера. И если нужны еще какие-либо исторические примеры, то лучшими могут служить «петровские».

В самом деле, когда Петр I ввел в России западноевропейский костюм, он отлично понимал, что это продиктовано исключительно политическими событиями эпохи. Эта смена одежды была лишь внешней оболочкой государственных реформ, проведенных Петром и так необходимых России. Но как только страна достигла государственного престижа, достойного великой державы, отпала необходимость существования такой оболочки, не свойственной самобытному народному костюму со всеми его национальными особенностями. Постепенно одежда прошлого вообще потеряла всякий исторический и эстетический смысл.

Другой пример — Французская революция 1789 года, провозгласившая идею свободы, равенства и братства.

Чтобы полнее осуществить эту идею, в числе прочих реформ была проведена и реформа костюма. Власти установили одинаковый для всех классов и сословий тип новой одежды, чтобы по внешнему виду нельзя было отличить гражданина знатного происхождения от представителя третьего сословия (буржуазии, горожан), как это было до революции, когда привилегированные классы носили одеяние особого покроя. Эти перемены сразу же возымели действие. Даже известные франтоватые парижане, особенно в период террора, старались быть незаметнее, тише. Они одевались как можно небрежнее, чтобы придать себе нарочито простецкий, диковатый вид. Придворные делали все возможное, лишь бы в них не признавали аристократов. Они переодевались в короткую рабочую куртку «карманьола», которая считалась тогда формой членов якобинского клуба.

В то бурное время политические взгляды и симпатии менялись довольно быстро. И точно барометр, реагирующий на погоду, колебалась мода. Костюм парижан менялся чуть ли не ежемесячно, а порой и ежедневно. Даже женский костюм и тот освободился тогда от замысловатых крайностей и особой вычурности.

Один хроникер того времени писал: «Чтобы описать костюм какого-нибудь парижанина, мало знать его вкус, нужно быть в курсе даже его политических убеждений».

Нечто подобное произошло во Франции и во время первой мировой войны, которая нашла своеобразный отклик в покрое и фасоне одежды.

Зимой 1915 года эксцентрические парижанки, демонстрируя свой патриотизм и любовь к союзникам, ввели в моду совершенно «оригинальный» костюм. Он как бы демонстрировал перед всеми единение трех держав Антанты — России, Англии и Франции.

Выглядело все так. Кофта — русская рубашка с застежкой с правой стороны, воротник, обшлага рукавов и правая пола обшиты сербскими кружевами. Талию обхватывал узкий военный ремень. Юбка — ниже колен, английского покроя и типичного английского рисунка в крупную клетку. Чулки — французские, ажурные. Туфли тоже французские. Шляпа — «международный фасон» — представляла собой изящно сделанное из шелка артиллерийское оружие: щит с дулом вперед и по бокам колеса из каркаса, затянутые тюлем.

Возможно, эти примеры слишком броски. Но как бы там ни было, факт остается фактом — жизнь общества, его классовые и политические воззрения так или иначе сказываются на внешнем облике людей, его составляющих. В этом непреложный закон исторического развития.

ОТ КРАСИВОГО... К КРАСИВОМУ

Когда человек покупает себе одежду или заказывает ее в ателье, он предъявляет к ней немало требований: она должна быть красивой, удобной, практичной, не очень дорогой и т. д. В этом далеко не полном перечне красота стоит на первом месте. И совсем не случайно. Человек может очень хорошо разбираться в эстетических теориях или иметь о них весьма приблизительное представление, но понимание красивого живет в нем всегда, ибо тут он следует сообща выработанным нормам. Эстетическим нормам. Не зря великий пролетарский писатель Максим Горький говорил: «Человек по натуре своей — художник. Он всюду, так или иначе, стремится вносить в свою жизнь красоту»⁷. Эти слова, вероятно, относятся и к людям седой древности, которые, не имея об эстетике никакого понятия, испытывали органическую потребность украшать различными узорами уши, шею, руки, ноги, а дикари — даже нос. Свидетельство этому — найденные в различных захоронениях украшения: серьги, колье, брошки, браслеты. Кстати, носят их и в наше время, а художники довольно часто заимствуют для них старинные мотивы.

Мы уже говорили о том, что некоторые историки, на основании более древнего происхождения украшений, утверждают, будто одежда произошла от них. Нет нужды снова опровергать это. Но понять такого рода объяснения можно. Ведь и в самом деле те или иные украшения могли дать толчок развитию какого-то элемента человеческого туалета, послужили прообразом для них. Скажем, воротник мог развиться из ожерелья; пояса к одежде — из шнурков, носившихся над бедрами, и т. д. Некоторые атрибуты украшений перешли со временем в орнамент, узор, рисунок на одежде. И чем больше развивалась одежда, тем сильнее подчиняла она себе украшения.

Непрерывные, настойчивые поиски красивого занимали человечество с тех пор, как оно стало создавать служащие себе предметы. Это в полкой мере применимо и в отношении одежды. Каждое открытие с течением времени совершенствовалось, шлифовалось, заменялось иным, более современным. На смену одним формам красивого приходили другие, бесконечно рождались и рождаются новые художественные стили.

На протяжении всей истории человечества проблема эстетики одежды была одновременно и проблемой социально-классовой, рассматривалась с ее точки зрения. Вспомним костюм эпохи феодализма. Бояре, князья, графы, короли считали красивой только одежду из дорогих шелкотканых материалов с бесчисленными украшениями из золота, бриллиантов, жемчугов. Она призвана была возвеличить их в глазах общества, служить как бы символом власти над трудовым народом. Один вид «сильных мира сего» должен был, по их мнению, наводить страх на подданных, вызывать у них покорность. Красовались господа и друг перед другом, демонстрируя свое богатство и «благородство». Первое, возможно, и было, а второе начисто отсутствовало. Ничем нельзя прикрыть внутреннюю пустоту, ничтожество и прочие пороки эксплуататоров.

Вместе с тем, понимая и воспринимая социальный смысл и назначение «золоченых» одежд, следует признать, что порой таким образом создавались подлинные шедевры искусства. Создавались не теми, кто носил эту одежду, а теми, кто ткал и гранил, шил и украшал ее. Сами же подлинные творцы прекрасного не только жили впроголодь, но и ходили в лохмотьях. Другое им было не по карману. Плоды редкого творчества самобытных умельцев, великолепные образцы одежды, где национальный колорит идеально сочетался с простыми, элегантными формами, пожинали другие — богатые бездельники, сидевшие на шее народа. А великие мастера своего дела, люди труда, принуждались служить вкусам верхов, чьим властелином были золото и деньги.