Поцелуй снежинки

Мы поблагодарили попутчицу и попрощались.

— Думаешь, в тетушки Мелины тоже есть дар? — спросила я сестру, пока мы брели по заснеженной улице. Мы снегопада не застали в пути, он прошел стороной. Зато здесь ночью определенно было очень снежно. И если дорогу успели почистить, но тротуары пока тонули в сугробах. Дворники приступили к уборке, но их попросту не хватало.

— Есть такое подозрение, — призналась Евгения. — Я как-то спрашивала у тетушки Элании, почему у нас семерых есть магические способности, а у них с папенькой нет. Это же странно. Матушка наша не обладала талантами. Это по отцовской линии у нас магия.

— Мы все ее спрашивали. И не раз, — вспомнила я. — Но она всегда уходила от ответа. К папеньке, понятное дело, никто не лез. Он такие вопросы не жаловал.

— Уходила, — подтвердила Евгения. — Но как-то я застала тетушку в плохом настроении. И черт за язык дернул снова про дар спросить. Она прикрикнула меня и сказала кое-что неожиданное. Мол, был дар, да сплыл.

— Любопытно, — протянула я. — Получается, у тетушки Мелины он не «сплыл»?

— Смысл гадать? Скоро узнаем.

Мы шли дальше. Я и Евгения впереди, Сирил сзади. Я слышала, как он недовольно сопит. Слишком много новых запахов было вокруг. И лесное полуволшебное существо нервничало. Мне же городок нравился. Я будто попала на одну из картинок, которые видела в книгах. Будто рисунок ожил и втянул меня внутрь. Да, было странно не видеть вокруг много высоченных деревьев, но домики были ухоженные, опрятные, а весь городок казался очень уютным. Не то, чтобы я почувствовала себя, как дома. Но подумалось вдруг, что я тут приживусь. Почему? Я не понимала. Просто так подсказывало сердце.

— Смотри, вон стрелка на столбе. Написано «Пряная улица», — вывела меня из задумчивости сестра. — Значит, нам туда, — она указала на другую улицу — совсем коротенькую, что пересекала центральную.

— Кажется, это называется переулок, — пробормотала я.

— Да какая разница, — буркнул лис. — Лишь бы ваша тетка нас не прогнала. Между прочим, ни одна из вас не продумала запасной план.

Мы с сестрой снова обменялись взглядами. На этот раз тревожными. Лис говорил дело, но нам обеим, видно, очень хотелось верить в теткину доброту. Всё же родная кровь.

Долго искать «Лавку чудес» не пришлось. Мы прошли всего пару магазинчиков и увидели яркую вывеску. На двери весела табличка «открыто».

— Момент истины, — проговорила Евгения и взялась за дверную ручку.

Мое сердце подпрыгнуло и провалилось. Может, и не в пятки, но куда-то очень далеко.

Внутри нас встретил приглушенный свет уютного зала. Мне, правда, пришлось прищуриться. После белых улиц глазам было трудно сразу что-то разглядеть. Но стоило им привыкнуть к здешнему освещению, я поняла, почему наша попутчица рассказывала о магазинчике столь восторженно. Ощущение волшебства витало в воздухе. И дело было не только в бутылочках с разноцветными настойками и порошками в шкафчиках, и даже не в конфетах (хотя смотрелось всё это невероятно), а в самой атмосфере. В лавке хотелось задержаться, подходить к полке за полкой и всё разглядывать, читать надписи.

— Иду-иду! — раздалось из подсобного помещения. — Я нынче сама за прилавком. Летисия родителей навестить уехала.

Она будто выплыла к нам. Дама с кудрявыми недлинными волосами, перевязанными лентой, и круглыми очками на носу. Не полная и не худая. И… какая-то домашняя, что ли.

— Та-ак… — протянула она, разглядывая нас с Евгенией поверх очков. — Вы, подозреваю, не покупательницы, а родня. Владлена дочери. Как догадалась? — она весело подмигнула. — Вот ты, — она кивнула на мою сестру, — на Эланию похожа. А ты, — цепкий взгляд серых глаз остановился на мне, — на бабушку. В смысле, на мою матушку. Элании дочерями вы приходиться не можете. Выглядите постарше, чем могли бы быть ее дети. Да и сомневаюсь я, что сестрица моя снова замуж вышла. С ее-то разбитым сердцем. Еще и этот вас с потрохами выдает, — тетушка Мелина указала на Сирила, который как раз чихнул из-за обилия запахов. — Полудух, насколько вижу. И довольно крепкий. Полезный зверь в хозяйстве. Ну, или существо, если так ему больше нравится. Ну, рассказывайте, девицы-красавицы, каким ветром вас сюда занесло.

Евгения открыла рот, собираясь, наверняка поведать что-то более мягкое, но мой язык уже начал свое дело. Как же иначе-то!

— Дядя Ральф объявился с войском и стал требовать половину леса. Отец обратился за помощью к горным троллям. Их король прогнал нашего дядюшку, а взамен попросил отдать двух из семи дочерей в жены его сыновьям. Они выбрали Марселлу и Арью. Сыновья. А на мне решил жениться сам король троллей — мерзкий старик. Я решила сбежать. Тетушка Элания дала ваш адрес. Мы и не знали, что вы живы. Отец рассказывал, что утонули в юности. А Евгения, — я кивнула на сестру, — отправилась со мной. Опасается, что в следующий раз свататься явятся болотные черти.

Странно, что я не упомянула украденную шкатулку в столь бурном монологе. Видно, она пока к делу не относилась. Тетушка Мелина же о причине визита спрашивала, а не о дополнительных деталях побега.

Наша вновь обретенная родственница негодующе покачала головой.

— Повезло мне с братьями. До седин дожили, но ни тот, ни другой ума так и не набрались. Утонула, видите ли! Правильно сделали, что ноги от такого папаши унесли. Ну и от троллей заодно. Хотя я удивлена, что ты так легко призналась в истинной причине отъезда из леса. Думала, будете рассказывать, что с родственницей связь восстановить желаете иль на людское житье-бытье поглядеть. А ты правдивая, оказалась.

— Вы не представляете, насколько, — усмехнулась Евгения. — Это ее дар. Говорить только правду. Даже самую нелицеприятную.

— Скорее, проклятие, — добавила я. — Всю дорогу за блаженную принимали, когда рассказывала, что мы — дочки лесного короля. А молчать я не могу. При всем желании. Если задан вопрос, отвечаю.

Тетушка Мелина удивленно приподняла брови.

— Надо же, какой необычный дар достался. Такого раньше в роду не встречалось. А ты что умеешь? — спросила она Евгению.

— Лучше покажу, — произнесла та и растворилась прямо на глазах. Вот только что стояла рядом со мной и уже нет. Будто померещилась.

— Невидимка, значит, — констатировала тетушка. — Не сказать, чтоб польза в хозяйстве была. А незаконными делами я не помышляю, в которых эта способность как раз бы пригодилась. Надеюсь, что вы обе не белоручки и сможете помогать в лавке. К настойкам я вас без подготовки не подпущу. Но за прилавок после небольшого обучения поставить можно и ту, и другую. Правда, с тобой, — она кивнула мне, — придется немного поколдовать, чтоб язык за зубами держала.

— Это невозможно, — я отвела взгляд.

— Нет такого слова, девочка. Кстати, ты не сказала своё имя.

— Снежинка. В смысле, София. Прозвище еще в детстве прицепилось. Так и стали звать.

— Я предпочту обращаться к тебе по имени, если не возражаешь. Ну что, девицы-красавицы, согласны поработать в лавке? Я не прочь вас приютить и помочь устроится в людском мире. Всё-таки родня. Но бесплатно кормить не стану. Не люблю бездельников.

— Согласны, — ответила вернувшаяся Евгения, не раздумывая. — Это честная сделка.

— Я тоже согласна. Но только если вы, действительно, придумаете способ заткнуть мне рот. Не хочу вас подвести. Ведь всякого могу наговорить покупателям. Вот так отплачу за вашу доброту.

Тётушка Мелина потрепала меня по щеке.

— Не переживай, я знаю, что сделать, дабы облегчить нам всем жизнь. Я же тоже — волшебница из леса. Кстати, как там ваша бабушка? Или… — она нахмурилась. — Ее уже нет в живых? Иначе бы устроила порку Владлену за троллей.

— Увы, бабушка скончалась пять лет назад, — поведала Евгения с грустью. Каждая из нас любила старушку и была не прочь с ней посекретничать. Та всегда умела и выслушать, и утешить.