Почтовые

— Тимур улетел на своем любимом Орлике, — продолжала Мария. — Это гигантский орел, очень красивый и умный. Он крупнее Ястребка, и загон у него самый большой. Его очень долго приручали, но зато теперь он самый безопасный среди наших птиц. И кстати, Орлика на месте нет, а значит, это все же был не Тимур, а Тень.

Мария вышла от Ястребка и мимо пустого третьего загона прошла к четвертому, где находилась крупная зеленая птица. По сравнению с Ястребком она казалась совсем небольшой и походила на гигантского колибри с длинным тонким желтым клювом и голубыми глазами.

— Это Колибри Мусы Ахмедовича. Он чаще всего летает на нем. У Колибри небольшие крылья, хорошая скорость и отличная видимость. Обычно крылья загораживают обзор, и это может быть проблемой, — объяснила Мария.

Спотыкач в сумке перестал подавать признаки жизни: то ли сдох, то ли заснул от страха.

— Еще у нас есть крылатые кошки.

Я решила, что у меня будет серьезный разговор с Павлом. Потому что крылатых кошек я встречала только на геральдических изображениях. Мог бы и предупредить меня о таком! Шутник! Я смотрю, тут все шутники!

— Лев и барс, — сказала Мария и махнула рукой, подзывая к очередному загону.

Сначала лев не обратил на нас никакого внимания. Он был занят поеданием туши какого-то животного. Мощное тело песочного цвета, длинные когтистые лапы, крупная голова с красно-желтой гривой… И крылья. Лев поднял голову и лениво посмотрел на нас, коротко рыкнул, приветствуя Марию.

Снежный барс спал. Длинное гибкое тело с широкими массивными лапами свернулось в клубок, хвост прикрывал морду. Ну, кошка есть кошка! Черные крылья заслоняли мощную спину, но дымчатого-серый мех с темными пятнами не спутаешь ни с чем.

— Красавцы! — выдохнула я в восхищении. — Глаз не отвести.

— Да, но характеры у Левушки и Барсика тяжелые, — вздохнула Мария. — Я не очень люблю на них летать. Как мне кажется, птицы гораздо спокойнее, чем кошки. А может, это из-за того, что я в первый раз сразу решила сесть на Барсика и свалилась. Здорово я тогда приложилась головой. Еще и руку сломала. С тех пор без браслета с заряженными кристаллами я не садилась ни на одну птицу или кошку.

— А на Мишку?

— И на него. И рекомендую шлем надевать. Мало ли.

Я продолжала рассматривать красивых мощных кошек. Лев зевнул и показал нам ярко-красную пасть с огромными белыми зубами.

— Не представляю даже, как подойти к ним. Тем более сесть на них, — призналась я.

— Все так говорят, — философски заметила Мария. — Для учебы у нас есть Мурзик.

— Мурзик — это кто? — спросила я и огляделась.

Загонов больше не было. Животных тоже.

— Мурзик не нуждается в загоне, он очень смирный. И может свободно ходить по всей конюшне.

Мария резко свистнула, да так, что у меня заложило уши.

— Вот ты даешь! — с уважением сказала я.

Мария оглядела конюшню, но таинственного Мурзика нигде не было.

— Мурзик, выходи! Хватит шутить. Он у нас игривый мальчишка, — пояснила она. — Шалун! Давай вылезай!

Я с интересом осмотрелась. Что-то красное мелькнуло возле моего лица, толкнуло в плечо, сбило с ног и сорвало с пояса сумку со снарком. Я очумело потрясла головой. Мария помогла мне подняться и отряхнула с полукомбинезона солому.

— Ах ты, негодяй! А ну верни снарка! Не смей его есть! Выплюнь! — задрав голову и потрясая кулаком, кричала Мария.

Я тоже подняла голову и наконец увидела Мурзика…

Глава двенадцатая

На потолке сидела ящерица. Интересно… Моя бабушка Мурзиками всегда называла домашних котов.

— Это Мурзик?

— Да, — раздраженно кивнула Мария, — разбаловали мы его.

Мурзик не был ни крылатым, ни высоким. В холке, если так можно сказать о ящерице, он достигал полутора метров. Длинное серо-зеленое тело с толстыми мощными лапами распласталось по потолку. Большая шипастая плоскомордая голова и широкая челюсть придавали ему насмешливый и, я бы даже сказала, наглый вид. Короткий хвост, два загнутых вверх нижних клыка и ярко-красный гребень на голове выглядели устрашающе.

На одном из клыков висела моя разодранная поясная сумка. Содержимое валялось на полу, а снарк, который чудом спасся, с яростным шипением вцепился в башку ящерицы и, похоже, пытался атаковать. Мурзик мотнул головой, и Спотыкача отбросило в сторону. Мы с Марией в полном молчании смотрели, как белое гибкое тельце ударилось о крышу, перевернулось в воздухе и полетело вниз, прямо в загон к Барсику. В полете снарк умудрился изящно изогнуться и, похоже, смог приземлиться на все четыре лапы.

«Все!» — пронеслось у меня в голове, пока мы мчались к загону крылатого барса.

Я не сомневалась в том, что Барсик сожрет нашего снарка и не подавится. Мария опередила меня на пару шагов и застыла в воротах загона. Я похолодела и, ожидая самого худшего, заглянула через ее плечо. Снарк, изогнувшись, как вопросительный знак, замер в боевой стойке: боком, выгнув спину и распушив хвост, а над ним навис Барсик и осторожно его обнюхивал. С легким недоумением он посмотрел на Марию, которая твердо и спокойно сказала:

— Барсик, нет. Это не еда.

Барс брезгливо тряхнул лапой и, отвернувшись, снова улегся спать, всем своим видом показывая, что не очень-то и хотел сожрать это шерстяное недоразумение. Снарк засвистел, шмыгнул ко мне и, цепляясь за одежду, взлетел на мое плечо.

— Боевая крыса! — с уважением сказала Мария.

Спотыкач раздраженно свистнул.

— Хорошо, хорошо, снарк! Боевой снарк!

Я собрала свои вещи, а Мурзик тем временем уже спустился к нам и вовсю ластился к Марии, которая сурово выговаривала ему за «шалости». Ящерица хрюкнула не хуже поросенка и стала выпрашивать еду. Мария вытащила из кармана пару сырых куриных яиц и скормила их Мурзику, потом почесала его гребень и сообщила мне:

— Сначала потренируешься на Мурзике: он не летает, только бегает. Из сложностей — резко прыгает и может передвигаться по стене. Поэтому помни: шлем, защита и осторожность!

— А можно будет на нем и дальше ездить?

Перспектива летать на гигантских кошках меня смущала. Да, признаться честно, я отчаянно трусила. Я даже на лошади верхом не каталась, только на карете в парке развлечений да на телеге в деревне у деда.

— Нет. Во-первых, он уже не молодой, быстро устает, к тому же хромает на заднюю левую лапу. А во-вторых, есть у него такая фишка: в холод или в стрессовой ситуации впадает в спячку на несколько дней, а это ужасно неудобно.

Я вздохнула: да, неудобно, но, если честно, такой особенности Мурзика можно только позавидовать. Это же какая красота: сложный момент, а ты р-раз и спать завалилась. И пошло оно все лесом!